Когда, скатившись с небольшого склона, Юрий резко остановился, Владимир чуть не въехал тому лыжами в ботинки.

– Что случилось? Чего встали? – спросил подъехавший Михаил.

– Смотри, – коротко ответил Юрий и указал куда-то вперед лыжной палкой.

Михаил прошагал по целине до Чернова и глянул туда, куда тот указывал. Там, прямо перед ними, возвышалась аккуратная двухметровая снежная стена, уходившая в обе стороны куда-то вдаль, в снежную мглу.

– И что?

– Этого здесь не было.

– Какая странная снежная стенка! – воскликнула подъехавшая Лена.

Стенка была действительно странная. Создавалось такое впечатление, будто кто-то гигантским ножом срезал снег в этом месте. Пикантности ситуации добавлял вид здоровенной щепы, оставшейся от попавшей на линию среза сосны, стоявшей несколько поодаль.

– Что такое? Что, привал? – затараторила, подъехав, неугомонная Юля. – А что так ра… о! Эскарп!

– Сброс… – поддакнула Эля, с интересом разглядывавшая фактуру снежной стены. На ней великолепно были видны разные слои ранее выпавшего снега.

– Самое время пополнить реестр гипотез, – сказал Николай и тут же выдал на-гора одну из них: – Ка-а-ароче: на Полигоне проводят эксперимент. Он вызывает сильное землетрясение и небольшой ураган… или сильное землетрясение расстроило эксперимент на Полигоне, и это расстройство породило микроураган, под который попали мы.

– По первому ты хватил, – заметил Юрий. – Такой эффект может породить только подземный ядерный взрыв с выходом на поверхность… Второе более вероятно.

– Ну, тебе виднее, – уважительно ответил Николай. – Ты там работаешь.

– Маленькая неувязочка, – встряла Эля. – То, что мы ощутили, тянет не более чем на пять баллов по силе толчка, а вот это, – Эля махнула лыжной палкой вдоль стены, – образуется при толчках не менее чем в восемь баллов.

– И к тому же откуда землетрясение даже в пять баллов в сейсмически мертвом районе? – добавила Юля.

– Всякая пакость рано или поздно может случиться. И случается, – высказал свое мнение Владимир. Хоть и прозвучало это из его уст как шутка, но шуткой не выглядело.

Юля открыла было рот, но промолчала. Все знали, что у Владимира весьма богатый опыт по борьбе с редкими, но зловредными случайностями. И что-то говорить по этому поводу было бы неуместно и бестактно.

– Кстати, Эля, откуда у тебя такие познания о землетрясениях? – решила-таки спросить Юля.

– Я родилась и выросла на Черном море, там трясет минимум раз в год. Мы уже давно там привыкли на глаз силу толчка определять. Да и любопытство удовлетворяем каждый кто как может. А потом друг друга просвещаем. Вот и знаем.

– Ладно, – сказал Михаил, отстегнул лыжи и сбросил в снег рюкзак. – Привал до тех пор, пока не проложим дорогу наверх.

Через двадцать минут стенка была успешно форсирована. Последним должен был вылезать Николай. Но он вдруг подпрыгнул и на несколько минут исчез со словами: «Подождите, я сейчас!»

– Что, поприжало? – понимающе спросил Михаил, когда Гриневич забрался-таки наверх.

– Не, я к той сосне бегал.

– И зачем? – изумился Михаил.

– А затем, что нет ее там!

– Как так нет?!

– Второй половины нет. Должна лежать прямо под щепой, а даже следов нет. Как будто и не было.

– Может, кто утащил?

– Были бы следы, а их нет. А щепа свежая.

– Чушь какая! – возмутился Михаил.

– Вот и я о том же! – неопределенно сказал Николай, надевая рюкзак.

Владимир и Михаил недоуменно переглянулись.

Видимость все так же была никудышная, и через два часа блужданий по лесу, по неожиданно глубокому и пушистому снегу, Юрий был вынужден признаться, что заблудился.

– Мы еще час назад должны были выйти на лесовозную дорогу, а там до Малиновки километров десять. А здесь я просто не узнаю места, – обескураженно сказал он. – Николай! Достань, пожалуйста, погонялу.

Николай расстегнул пуховик, вытащил из внутреннего кармана аппарат и включил его. Михаил и Юрий долго гоняли карту по экрану погонялы, прикидывая так и эдак.

– Ну вот я и говорю, что должны быть вот здесь! – в очередной раз сказал Николай, наблюдавший за их манипуляциями из-за спины Юрия. Для убедительности он протянул руку и ткнул пальцем в экран.

– Ладно, – сказал Михаил, захлопывая крышку погонялы, – идем по водоразделу, а там посмотрим. Будем искать дорогу. Район достаточно обжитой. Не может быть, чтобы мы не вышли хотя бы на одну из них.

Но и еще через два часа никаких дорог они не нашли. Когда Михаил уже готов был плюнуть на все, выбрать подходящее место, поставить бивак и основательно «окопаться», они услышал отдаленный лай собаки.

Минут через тридцать группа вышла на одинокий двухэтажный домик.

Когда они подошли ближе, то стали заметны и другие дома, но вид у тех был явно нежилой.

– Выселки какие-то, – удивленно заметил Михаил и направился к ограждению дома.

При подходе обнаружил себя и давешний «волкодав». Он обреченно гавкнул из глубины своей конуры на подходивших туристов, но вылезать на холод и снег не пожелал.

Ветер выл волком и кидал в лицо тысячи колких ледяных кристаллов, в изобилии сыпавшихся с потемневшего неба.

Михаил критически осмотрел группу. Практически все опустили маски на лица для защиты от ветра и снега. Вид от этого у всех был суровый и мрачный.

– Юля, ты у нас специалист – поговори с хозяевами.

В этот момент над крыльцом зажегся свет и на порог вышел бородатый мужик в валенках, закутанный в меховой тулуп и надвинувший по самые глаза треух.

Увидев его, Юля одним движением сбила с головы капюшон пуховика и содрала с себя шапочку с лыжными очками.

– Хозяин, – жалобным голосом завела она, – пустил бы нас, пожалуйста! Нам бы бурю перемочь. Мы не стесним. У нас все с собой есть.

– Туристы? – удивился хозяин, разглядев за снежной круговертью фигуры с рюкзаками и на лыжах.

– Туристы.

– Тудыть твою разнехай! И носит же вас нелегкая по такой погоде! Заходите.

Псина из будки жалобно тявкнула на такое решение хозяина, но вылезать все равно не решилась.

– Цыц, халява! – прикрикнул хозяин на собаку и широко раскрыл дверь. – Лыжи внутрь заносите, под лестницей поставите. Там увидите. А после направо в комнату проходите.

Прихожая в доме была очень просторная. Чуть дальше от двери начиналась довольно широкая лестница наверх, на второй этаж, под которой были аккуратно сложены колотые дрова. В самом углу стояли приличного вида и тоже пластиковые, как и у подошедших туристов, лыжи. Прямо возле входной двери на стенах с обеих сторон висели длинные, грубо сваренные железные вешалки, на которых сиротливо висел немногочисленный меховой гардероб хозяина.

Из прихожей вправо и влево вели две двери, еще сохранившие следы привинченных на них некогда табличек. Вероятно, лет десять назад в этом доме размещалось какое-то учреждение.

Зная порядок, не раз бывав в подобных домах, группа весьма четко и организованно зашла в прихожую, аккуратно выстроила, где было указано, лыжи, а вдоль правой стены поставила рюкзаки.

– Да вы их сразу в комнату заносите, – предложил зашедший после всех хозяин. – Э-э, свет там на стене сразу слева зажигается.

Так же без лишних разговоров каждый забрал свой рюкзак и занес в комнату справа.

– Эк-кие вы «военные», – смеясь, заметил хозяин, входя вслед за ними, – раз-раз и все готово! Ну, давайте знакомиться.

Хозяин без треуха и толстой шубы оказался плотным мужиком лет сорока пяти – пятидесяти, с аккуратной ухоженной бородой и пышной, но также ухоженной шевелюрой с седыми прядями.

Одет он был в толстый коричневый свитер, плотно заправленный за широкий брючный ремень, и серые шерстяные брюки, заправленные в валенки. Производил он впечатление крепкого, бодрого, энергичного и слегка ироничного человека.

– Каменский Борис Ефимович! – торжественно представился он и зачем-то добавил: – Пожалуйста, не путать с Немцовым, ибо тезка, чтоб ему пусто было!