В 1967 году американский астроном из Калифорнии Джон Бигбю, специализирующийся на искусственных спутниках Земли, открыл 10 небольших небесных тел с необычайными траекториями. Собственно говоря, в открытии не было бы ничего удивительного и неожиданного, если бы не следующие за этим расчеты американца, который установил, что 18 февраля 1955 года все спутники составляли одно тело. Дата совпала со вспышкой в небе, которую зафиксировали астрономы. Советский ученый Сергей Божич высказал предположение, что на околоземной орбите взорвался внеземной космический корабль.

Возникает закономерный вопрос: а что, до 1955 года это удивительное тело никто не наблюдал в телескоп? Мы порой даже невооруженным глазом можем видеть в ясную погоду искусственные спутники.

— Наблюдения за ближними телами начинались позже. Мы и первый спутник запустили только спустя два года, — продолжает свой рассказ А. Казанцев. — Но не это главное, объект мог выйти на место взрыва с другой, более высокой орбиты. Если это загадочное тело было космическим кораблем, то правомерно допустить, что он был черного цвета. В этом случае с Земли можно увидеть только обломки корабля после взрыва, когда они повернутся своей неокрашенной стороной. Невольно вспоминается известный спутник Черный Принц, о котором американский астроном Жак Вале говорит в нашей совместной статье… Когда мои оппоненты по тунгусскому взрыву утверждали, что космический корабль не должен опускаться к земной поверхности, они были правы: на Тунгусске взорвался посадочный модуль. Сам звездолет оставался на орбите и ждал, 47 лет ждал возвращения разведчика. Ждал и терял высоту. Наконец сработала автоматика, и произошел взрыв. Можно предположить, что в программе компьютеров, видимо, был заложен такой вариант на случай, если звездолет упадет на заселенную планету и этим может принести разрушения и смерть. Мы можем только предположить, почему взорвался модуль — то ли хозяева не справились с управлением в условиях нашей атмосферы, то ли что-то другое. Все возможно.

Десять обломков звездолета, которые продолжают летать вокруг Земли, в будущем помогут объяснить многое, что связано с тунгусским взрывом. Они реальные, их можно «потрогать» руками. Самый крупный из них — несколько десятков метров в длину. Побывав на нем, мы сможем узнать о назначении необычной детали с Вашки, как и о многом другом. Так или иначе, но если в 1908 году это действительно была межзвездная экспедиция на Землю, то началась она в фатальное время. Кто знает, может, в просторах космоса еще летит сообщение, переданное звездолетом 80 лет назад: на одной из планет Солнечной системы есть жизнь, есть цивилизация.

А. Борзенко,

корреспондент АПН.

Вера в печатное слово у майора милиции была непоколебима. Когда он прочитал последнюю вырезку из газеты, вид у него был такой, будто только что он получил выговор от Селиванова. Андрейченко расстегнул воротник сорочки и как-то вопросительно взглянул в глаза Грушкавца:

— На что вы намекаете, Илья Павлович: это они все вытворяют? Но зачем это им, где логика: и постель раскидать, и электропробки вывернуть?.. У них что, извините, других дел нет? И, кстати, почему их никто не видит?..

— Вы одним махом столько вопросов подняли… Трудно ответить, трудно… — говорил в раздумье Грушкавец. Взяв из рук майора и эту вырезку, он осторожно положил ее в папку, а затем, мягко посмотрев на растерянного майора, продолжал: — Вот давайте порассуждаем вслух. Если они побывали в Америке, то почему не могут побывать в Березове? Для них государственных границ не существует, они для них — тьфу, ерунда на постном масле… Отчего все лучшее и загадочное может быть только там, за границей, в Америке или в Австралии?.. Давайте подумаем: разве они обязаны делать то, что нам хочется?.. У них своя логика мышления, возможно, вся земная цивилизация для них не более, чем муравейник для нас… Вот они и экспериментируют, проверяют на нас различные модели, тестируют нас. Мы ведь над собаками да муравьями эксперименты можем проводить, а они что — лысые?.. Ну а что мы их не видим… Тоже разные версии имеются. К примеру, все это может происходить с помощью телекинеза.

— А что это такое? — переспросил майор.

— А вы что — не знаете? — удивился Грушкавец. — Это перемещение предметов усилием воли. В телепрограмме «Взгляд» недавно показывали. Неужели не видели?

— Занят был, не успел, — вяло оправдывался майор милиции. — Она после одиннадцати начинается, а у меня — дети маленькие.

Оба помолчали.

«Может, образовать человека сначала? Дать ему на сутки-другие рукопись, что Мулярчик мне передал? — подумал Грушкавец. И тут же словно кто-то мудрый предупредил его: — Нет, не делай этого. Психика может не выдержать. Вольтанется человек, завезут в Новинки — носи тогда передачи. Детей жаль…»

— Дело, которым вы занимаетесь, очень запутанное и в то же время щекотливое, требует особого подхода. Это — не березовские самогонщики, которым Селиванов войну объявил. — Грушкавец говорил, а майор Андрейченко согласно кивал головой.

Из общежития майор Андрейченко вышел еще более растерянным, чем вошел. Было около половины первого ночи.

Грушкавец, оставшись один, ходил по красным крашеным доскам, как в клетке: от стены к стене… Мысли путались, однако голова была ясная, как часто бывает среди ночи в бессонницу. Думалось примерно так:

«Ладно, ладно… У милиции свои заботы и подходы, а у меня — свои… Главное теперь — не спать в шапку. Материал надо брать живьем. Раскручивать на всю катушку. Однако же как к нему подступиться? Здесь, в Березове, где по-настоящему не прижилось новое мышление, не дадут развернуться всерьез. Что им глобальные космические проблемы — план, работа на станках, сенаж, уборочная важнее… Провинция проклятая — совсем заедает… И привалило же несчастье родиться тут, где тебе ни культуры, ни полета мысли… Другие вон кем рождаются, еще в люльке лежат, а гляди, уже — москвичи, минчане, столичных министров и академиков сынки и дочки… А кто я? Сын колхозника, провинциал… Нужно все-таки на Минск выходить, подключать всех знакомых. Но там ведь свои оглоеды в круговой обороне сидят, такие разве пропустят вперед себя?.. А что, если позвонить Мулярчику? Он же в республиканской газете. Они там смелые, там не наше мышление. Конечно, надо позвонить Мулярчику. Вместе на лекциях сидели, пятикопеечными пончиками давились… Тем более что он как раз всем этим интересуется: и парапсихологией, и йогой, и биополем. Он сумеет протолкнуть материал, у него связи с другими городами есть, с Москвой… Надо звонить немедленно, не отходя от кассы… Не то перехватят тему, кусай тогда себя за локти… Какой там у него телефон?»

Теперь, когда ушел майор милиции, Грушкавца было не узнать, куда девались его лень, безразличие, он весь — как пламя… Забыв, что уже около часа ночи, Грушкавец зверем бросился к ящику стола, где лежала записная книжка с телефонами и адресами.

— Мэ-мэ-мэ… Мулярчик, мэ-мэ-мэ… — мычал Грушкавец, листая дрожащими пальцами записную книжку. Найдя нужную запись, Грушкавец сразу же по коду набрал минский номер и заорал в трубку громче магнитофона за стенкой: — Аллеу, аллеу… Это квартира Мулярчика? Мулярчика к телефону можно?..

Пока будили Мулярчика, Грушкавец держал трубку возле уха и нетерпеливо постукивал ногой. В конце концов там, в Минске, к телефону пришлепал Мулярчик. Услышав ответное: «Я вас слушаю», — Грушкавец все так же громко и встревоженно закричал:

— Да не вас, не вас мне нужно. Мне сына вашего нужно. Его разбудите… Из Березова, скажите ему, однокурсник требует. Срочно, скажите…

Утренняя летучка, как повелось, проходила в кабинете ответственного секретаря Лисичкина и обычно не затягивалась — минут пятнадцать, двадцать. Да и зачем ее затягивать: очередной номер уже готов, Лисичкину оставалось только согласовать с заведующими отделами последние материалы, которые должны были обязательно попасть в номер. Каждый отдел старался втиснуть побольше своих строк. В этой связи были и обиженные…