Когда Тыркин проснулся и посмотрел на себя в зеркало, Маськин дом и всю окрестность огласил такой душераздирающий вопль, что соседи подумали, что, несмотря на вегетарианство, Маськин всё-таки решил завершить своё знакомство с коровой Пегаской радикальным способом… предъявив ей увольнительное письмо.

Из зеркала на Тыркина смотрело такое ужасное лицо, взглянув на которое любой криминалист, даже повидавший такое, что нам и не снилось в самом страшном сне, и то упал бы в обморок, как неопытная девица при виде счёта за причёску в дорогой парикмахерской.

Но Барби была девушкой сильной и, зажмурив глаза, сказала Тыркину:

– Ничего, паренёк, обзаведись щетинкой в гарлемском стиле, и всё будет путём!

Тыркин только завыл в ответ и побрёл отращивать щетину.

Завершив преобразования жителей Маськиного дома из отсталых заморышей в крутых чуваков и чувих, Барби объявила конкурс красоты, на котором, по совести говоря, она знала – равных ей всё равно не будет. Она пригласила в жюри независимых членов – адвоката, выпавшего из бороды Тыркина, Маськиных соседей Отжимкина и Парасмиткина, а также милиционера Палкодралова. Последнего кукла Барби особенно попросила поучаствовать, потому что почему-то ожидала инцидентов.

Когда конкурс завершился, жюри единогласно признало победителем… домового барабашку Тыркина, у которого, надо признать, к тому времени отросла гарлемская щетина, и он был уже не так страшен.

После объявления результатов конкурса и назначения Тыркина королевой красоты Маськиного дома с Барби приключилась истерика. Маськину пришлось отпаивать её компотом и откармливать манной кашей. Через несколько дней Барби стало лучше, но оказалось, что Маськин так раскормил её в процессе ухода и лечения, что более куклой Барби она считаться не могла. Барби стала просто девочкой Барби, занялась уроками и принялась вырастать в полезного члена Маськиного общества.

Маськин всё-таки недоумевал, как такое могло произойти, и почему независимая комиссия признала Тыркина красавцем. Однажды, напоив уже совсем забородатившегося домового крепким чаем с лимоном, Маськин спросил, мол, что да как. Оказалось, что Тыркин предварительно стырил у каждого члена жюри по одному дорогому им предмету и пригрозил не вернуть, если они не оценят его привлекательности объективно!

Члены жюри не поддались шантажу. Но так получилось, что харизма Тыркина пришлась им по вкусу, и по чистому совпадению они проголосовали за домового.

После конкурса красоты Маськины коты страшно обиделись, потому что не их признали самыми красивыми. Кроме того, они решили встать на пути окончательного особачивания Маськиного дома. Если раньше у Маськина из собак был только один почтовый ящик, который вёл себя вполне как собака и облаивал прохожих, то теперь у него было уже четыре собаки, не считая ящика, причём с полноценной перспективой дальнейшего размножения.

Не удивительно, что в сложившейся обстановке Маськины коты создали политический блок с криминальным элементом, Кашаткиным котом Финдусом (он же Лёша, он же Сардинкин, он же Эль-Бандидо), который стал с ними сотрудничать в качестве военного крыла вновь созданной организации, с помощью которой они попытались оказать на Маськина посильное давление.

Кошачья организация получила название «Коты против!». Сначала коты хотели указать в названии своей организации, против чего именно они выступают, но вспомнив, что баба Яга просто и сжато говаривала: «Баба Яга против!», решили остановиться на более широком названии, которое позволяло котам расширять или сужать спектр своих политико-экономических требований в соответствии с меняющейся обстановкой на политической арене Маськиного дома.

Я не скажу ничего нового, заявив, что если бы не политики, эти поджигатели всего того, что горит, хоть и гореть не может, человечество было бы совершенно счастливым, а науки истории как таковой не существовало бы. Именно они, окаянные, всё чего-то шепчутся по кулуарам, поглядывая сквозь коварные пенсне на врагов и союзников, плавно трансформирующихся друг в друга. Так они без конца затевают войны, а потом простые люди должны всё это расхлёбывать. Я бы запретил профессию политика, как профессию наркоторговца или террориста, хотя чаще всего все эти три занятия встречаются в современном мире в одном лице. Нынешние Меттернихи[54] не только ничуть не уступают прежним, но и во многом их превзошли.

Простой обыкновенный человек бессилен перед шквалом геополитических ураганов. Они ломают человеческие судьбы, и всесильные колдуны, вызывающие эти ураганы, торгуют людскими толпами словно скотом. Послушная им, но самовольно красующаяся перед нами гиена прессы доедает всё, что не сожрали жадные политики. Она смакует каждый кусочек нашей плоти, внушая рабам – что они свободны, больным – что они здоровы, слепым – что они зрячи, а варварам и человекоубийцам – что они борцы за светлые идеалы собственных народов.

Человеческое сообщество, предоставленное само себе, стремится действовать как отлаженный живой организм: поело, поспало, родило потомство, – вот и все его заботы. Попробуйте поруководить своим организмом, отрегулировать выделение гормонов и частоту сердцебиений, – я думаю, вы не протянете и получаса, благополучно окочуритесь. Именно это и происходит, когда нами начинают руководить политики.

Маськин и не подозревал, что его дом превратился в арену политического противоборства, но поскольку он когда-то был единогласно выбран своими тапками на пост домашнего президента, то он всегда был морально готов к внутридомашней политической борьбе, и даже недавно умудрился победить фракцию лягушек, которые после издевательств над ними, произведённых куклой Барби, потребовали независимости и попытались отделить Маськин двор от остального дома, утверждая, что это и есть их исконная лягушечья земля и что они жили на ней веками, если не тысячелетиями, буквально с последнего оледенения, а Маськин припёрся со своим хозяйством совсем недавно и является совершенно явным оккупантом.

Маськин решил этот острый кризис очень просто. Он пригрозил опять припудрить лягушек чисто в косметических целях, и те, поквакав, попрятались по кустам. Маськин ведь был мастером вплетания мирных угроз в мирные переговоры.

Однако организация «Коты против!» стала приобретать большой политический вес, потому что коты были толстыми и весили много. Это непременно обеспокоило бы Маськина, если бы он знал политические настроения в среде своих котов. Но увы, он был столь занят своими собаками, что всё это оказалось за пределами его масечного внимания.

Конфликт между собаками и котами имеет глубокие исторические корни. В самом деле, почему Всевышний дал Исааку именно двух сыновей, соединив их рождением от одного отца, предельно предрасположив к конфликту, связанному с первородством? И почему Всевышний сотворил только два вида животных, которые претендуют на первостепенную близость к человеку? Не проступает ли здесь какой-то общий глубинный принцип?

В самом деле, существует немало умных животных, вступающих в тёплые и близкие отношения с человеком: лошади, попугаи, слоны, дельфины и так далее. И всё же в этом общем ряду домашних животных выделяются ровно два биологических вида – кошки и собаки, которые входят в отношения с человеком проще, чем в отношения со своими собственными сородичами. Кошки и собаки чувствуют себя домочадцами, чувствуют себя в полном смысле слова членами человеческой семьи. Они, и только они, находятся в каком-то негласном и загадочном союзе с человеческим родом.

Лошадей долго укрощают и объезжают, и всё равно их привязанность к человеку остаётся фактором относительно внешним, – они всегда предпочтут человеку родной табун. Попугаев, для того чтобы сблизить с человеком, искусственно изолируют от себе подобных. Контакт приручаемого птенца-попугая со своими дикими сородичами разрушает все старания сделать его по-настоящему «ручным» и говорящим.