Эжона выпустила фея из рук и отчаянно покраснела.

— Надо же так довести дракона, — осуждающе покачала головой Дэйдрэ, вальяжно развалившись на троне. Она нащупала под столом испуганного Херона и отвесила тому пинок. Оборотень с воем выскочил из?под стола и спрятался за мою спину от суровой воительницы.

Я развернувшись, схватил мальчишку за ухо:

— В следующий раз выбирай местечко соразмерно своему положению в обществе и не нарвешься на монарший гнев.

Аг стоял и широко улыбался, наслаждаясь каждым мгновением. Я безошибочно почуял в нем родственную душу, которая только и ждет, чтобы нарушить размеренный устой жизни… ну или поучаствовать в чужой игре.

Придворные, завидев Повелительницу, чуть успокоились и начали потихоньку приходить в себя. Некоторые смельчаки даже возвращались за пустой стол, выбирая себя кресло получше. Видимо, в качестве премии за смелость.

— О, да ты прекрасное успокоительное средство для своего народа, — хмыкнул я, плюхаясь рядом с Дэйдрэ. — В любой ситуации, похоже, им главное — это видеть тебя.

— Привычный страх дисциплинирует, — печально улыбнулась мне девушка. Я мгновенно потонул в ледяных глазах, ощутив прежнюю Дэйдрэ в грозной воительнице. — В любых событиях, существо цепляется за свои сильные эмоции. Это помогает им вернуть почву под ногами, обрести разум и четкое видение ситуации. И иллюзорное ощущение безопасности. Даже если сейчас дракон набросится на них, они спокойно дадут себя слопать во имя высшей цели, каковая имеет место лишь потому, что их Повелитель одобрил это действие.

Я растерянно поморгал, но все равно смысл сказанного стал мне ясен не более абракадабры человеческой ведьмы. Или монотонного жужжания лекции профессора.

Но Дэйдрэ больше не смотрела на меня. Она спокойно ждала, пока все приглашенные рассядутся по местам и громко объявила:

— В мире происходят большие изменения и нужно решить, какие меры может принять наше государство для сохранения равновесия и мира. Я удаляюсь для размышлений. Любой, кто осмелится меня побеспокоить, умрет на месте. Связь будет поддерживать Деллоу, — дручия мягко очертила воздух рядом с собой и из мерцающего тумана, порожденного её рукой, вышел тощий древний старик в синей хламиде с выцветшими белыми глазами. — Подчиняться ему беспрекословно: его слово — мой приказ! Все знают, что стены не препятствие для моего взора и моего гнева. Ничто не останется в тайне от Повелительницы.

Дэйдрэ подчеркнуто медленно обвела взглядом собравшихся: каждый из присутствующих съеживался от тяжелого внимания Повелительницы. Только сейчас я понял, что это собрание было не для нас. И конечно же, оно не было обычным. Хитрая воительница уже давно решила идти с нами и устроила показательное выступление для своего двора. А точнее для той части двора, которую считала особо неблагонадежной. Я усмехнулся своему открытию. К Оку Дэйдрэ явно прибегала нечасто, не пренебрегая старыми, как мир, методами управления.

В это время Повелительница величественно поднялась и важно прошествовала через весь зал к могучим железным дверям, больше походящим на ворота. Я пригласительно махнул рукой друзьям и быстро посеменил за ней. Всю нашу вереницу замыкал молчаливый старик Деллоу.

В темном коридоре Дэйдрэ неожиданно обернулась и подмигнула мне:

— А на мне вообще подделка!

Опешив от неожиданности, я ощутил, как в спину с силой врезался долговязый Аг, едва не сбивая меня с ног.

Опять я не закрылся от дручии, и она с легкостью прочитала все кружащееся в моей голове. Вот и про Око тоже… Я дал себе слово ни на секунду не расслабляться. Все?таки, хотелось сохранить хоть какое?то подобие личной жизни.

— Это нечестно, — обиженно буркнул я изящной спине девушки.

— Интересно, где ты понахватался понятий о чести, горный дроу, — парировала Дэйдрэ. И добавила строго: — Это тебе же на пользу.

На пользу… я злился. На какую это интересно пользу? Когда я что?то сам хотел передать — это одно, а читать меня просто так, всегда, как раскрытую книгу. В этом есть что?то гадкое, неправильное. Острое желание открыть защиту и показать наглой девчонке, что я чувствую, пронизывало меня. Но останавливало то, что у нас в данный момент общие интересы… даже не так. Дэйдрэ шла навстречу моим интересам и просьбам и ничего не просила взамен. Это дружба, и я должен быть благодарен ей, несмотря на какие?то чудачества девушки. Но неприятное чувство все же не оставляло меня. Я ведь не мог видеть всей картины происходящего. Уже много существ не раз удивляло меня, а порой вводило в ступор своими неожиданными действиями, а порой и предательством…

На мое плечо мягко легла тонкая кисть Ага с длинными узловатыми пальцами. Вздрогнув, я ощутил, как через эту руку в мое сердце вливается отрешенное спокойствие, и немного расслабился, благосклонно позволяя драмису лечить мою ярость своей необычной магией.

В конце концов, то, что я считал обычной подлостью, у дручий было заурядным делом… да и у эльфов тоже. Вот тебе и Свет, а все Тьму ругают.

Комната отдохновения Повелительницы потрясла моих спутников. При небольших размерах и более чем скромной обстановке, она оказала свое шокирующее воздействие наэлектризованностью воздуха и ощутимым холодом. Это были остатки магии, которые употребляла Дэйдрэ чтобы раскрыть истинный смысл" подарочка" Лайнеса. Я поежился от несвоевременных воспоминаний.

Притихшие Эжона и Аг присели на краешек белоснежного дивана. Херон в панике забился в угол, фея я не нигде видел.

— А где Эрлиниэль? — в тишине мой голос показался неестественно громким и чужим.

Эжона молча раскрыла ладошки, сложенные лодочкой. Фей мирно дремал, не ощущая колебаний температур и магических вихрей.

— Здесь пока не очень комфортно, — тихо произнесла Дэйдрэ, усаживаясь напротив нас на второй диван. Она махнула старику у входа, и тот исчез с той стороны, плотно прикрыв за собой дверь. — Это временно…

— Рассеется? — меня опять разбирало любопытство. Судя по ощущениям, за то время, что мы находились в зале, вихри и холод ничуть не уменьшились.

— Нет, — спокойно ответила Повелительница. — Так теперь будет… если не всегда, то время очень долгое. Придется менять привычную комнату на другую. Но это не суть. Наше с тобой прошлое посещение поселило внутри этой комнаты некий магический вакуум… Постой, дай мне закончить, — остановила она мои возражения. — Я знаю, что сейчас здесь гуляют неуправляемые потоки. Но они слабы, это остатки вихревого заклинания, что я употребила. И когда они потухнут, холод, что сковывает сейчас ваши сердца, займет все пространство, вытеснив собою все живое…

— И как долго они будут стихать? — настороженно уточнила Эжона, с тревогой оглядываясь на закрытую дверь.

— Уже недолго, — мягко улыбнулась Повелительница. — Не смотри, выйти сейчас уже нет возможности…

— Как нет! — в ужасе воскликнул Херон. Он метнулся в сторону двери и попытался коснуться ручки.

Дэйдрэ предостерегающе подняла руку, но не успела ничего сказать, как раздался хлопок, и Херона отбросило на ярко — синий пушистый ковер. Тот замер без движения.

— Мы в плену? — уточнила Эжона, сверля исподлобья черноволосую красавицу.

Дэйдрэ заливисто расхохоталась:

— Ох, девочка, — с трудом переведя дыхание, проговорила воительница. — Не там ты ищешь опасность… хотя мне очень польстило твое предположение.

— Ей, приятель, ты живой? — я подошел к оборотню и пошевелил расслабленное тело.

— Просто отключился, — небрежно отмахнулась Дэйдрэ. — Не будет лезть, куда не просят. Это, кстати, всех касается. Ничего не предпринимать без моего приказа. Времени у нас остается все меньше, и я постараюсь объяснить.

Мы подошли к дручии, подальше от слабо — мерцающих стен. Вихри заклинания гасли один за другим, и я сердцем ощущал ледяной холод, что подступал от этих стен. Почти такой же, как от ледяного дракона с радужными глазами. И при всем ужасе, что охватывал мой разу, мое сердце сладко сжималось, что было очень странным: я никогда не питал страсти к суициду.