Если бы дело ограничилось кулачным боем, Тоби одолел бы любых двоих из этой компании и, возможно, даже получил бы от такой потасовки некоторое удовольствие. Все вместе они почти наверняка побили бы его, хотя и он бы в долгу не остался. Но тут пахло не только кулаками. Одни будут бить, другие – удерживать жертву, и бой не закончится с падением избиваемого на землю. В ход пойдут ноги. Возможно, даже ножи, хотя сассенахи вешали любого хайлендера[1], пойманного ими не то что с ножом, а и с традиционным кинжалом.

Дрянь дело! Толстый Вик – почти одного с ним роста, но жира на его тяжелых и волосатых руках больше, чем мускулов. Грозный на вид, сам по себе он не представлял какой-либо угрозы. Брюс с Реем с детства шли на поводу у кого угодно, да и годами еще не вышли. Правда, сегодня их было шестеро, так что они могли позволить себе наглые, хотя и немного беспокойные ухмылки.

Но вот Безумный Колин… Колин старше всех: ему лет двадцать, если не больше. У Колина с головой не все в порядке – он убивает овец по полнолуниям. Еще ребенком он был не совсем в себе. Два года назад он ушел на войну, и когда вернулся с битвы при Парлайне, мозгов у него совсем не осталось. Теперь его искаженное безумием лицо ощерилось в зловещей ухмылке. Он не сводил глаз с Тоби. Руки он держал за спиной. Если Вик дал Безумному Колину нож, в воздухе пахнет убийством.

Все шестеро стали в круг, Тоби – в середине.

Он сосредоточился на Толстом Вике, здоровяке, заводиле. У его отца денег куры не клюют! Это видно хотя бы по его наряду – от богатой броши на шапочке и до башмаков. Даже плед его был ярким зеленый и черный цвета тартана еще не выцвели, а пряжка на поясе – металлическая, не роговая и не костяная. Очень большим модником был он, Вик, сын коптильщика. Вид у него, когда он стоял во главе своей армии, – увереннее некуда.

«Зло надвигается на глен. Ужасные дела грядут, если ты ввяжешься в драку сегодня».

Тоби Стрейнджерсон далеко не единственный, кто работал на англичан, но у него единственного не было семьи, чтобы постоять за него. Все знали, что зачат он был целым отрядом солдат-сассенахов, так что избить его или даже убить было бы знаком протеста, весточкой для сассенахов и всех их пособников. Никто не вспомнит, кто это сделал. «Мы ничего не видели. Так, мальчишки бузили… Разве ж мы не разняли бы их, когда б знали…»

Он положил руки на пояс – чтобы не дрожали. Сглотнул – чтобы смыть противный привкус страха в горле. Под пледом пот струился по ребрам.

– Ты чего-то кричал, Вик?

Вик скривился:

– Так ты еще и глухой, да, ублюдок?

– Ты слишком много говоришь. Я сейчас занят. Хочешь бросить мне вызов на играх? – Последние семь поединков Тоби выиграл. Толстого Вика он одолел бы в одном коротком раунде.

– Тебе не бывать на играх. Ни один предатель…

– Правда? Тогда, может, сегодня вечером у брода? Три раунда? Или без ограничений? Мне все равно.

Вик покосился на остальных:

– А ты прихватишь с собой банду своих дружков-сассенахов? Ну уж нет. Мы уладим это здесь и сейчас, предатель!

Кольцо сжималось – медленно-медленно, будто они наслаждались, оттягивая развязку.

– Что уладите?

– Предатель, предатель! – Безумный Колин почти бился в припадке, перекосившись в идиотской ухмылке. Демоны! Неужели они дали этому полоумному нож?

– Предатель, значит? – Прозвище «ублюдок» почти не задевало Тоби – этот ярлык он носил всю жизнь. «Предатель» – совсем другое дело. – Помнишь, когда ты собирался в поход, Колин, три года назад? Когда лэрд призвал людей Филлана поддержать короля Фергана? Помнишь тот день, Колин? Я ведь тоже был тогда там, Колин, был в замке. Я тоже хотел записаться с лэрдом Далмалли.

Лэрд тогда просто засмеялся. Тоби был одним из многих безусых юнцов, пытавшихся записаться в войско. Но он был еще одним из самых рослых, даже тогда. Лэрд называл его самым длинным удилищем в глене. Ведь он же пытался! Он пытался, просто ему отказали. Он мог бы пасть в битве при Парлайне. Он мог бы вернуться калекой или безумцем, как Колин, но предателем он бы не был. Он не работал бы на англичан, если бы кто-нибудь другой дал ему работу. Да что там, любой из этих шестерых прыгал бы от счастья, предложи им кто место у сассенахов.

– Смерть предателям! – расплылся в ухмылке Безумный Колин. Его голова слишком пуста, чтобы убедить его в чем-то.

Тоби переключился на Вика:

– Что-то я не помню тебя в замке тогда, толстяк.

– Я был там!

– Значит, ползал на карачках.

Брюс и Рей захихикали. Побледнев от ярости, Вик шагнул вперед – остальные тоже придвинулись поближе. Тоби помнил о тех двоих, за спиной, в любую секунду ожидая удара по почкам.

– Значит, теперь ты встал на ноги. К чему тогда столько шума?

– Держись подальше от моей сестры, предатель!

«Держись подальше от моей сестры»… «Держись подальше от моей дочери»… Эти слова тоже были ему слишком хорошо знакомы. Ни одна семья в глене не подпустила бы Большого Ублюдка Стрейнджерсона на пушечный выстрел к девушке на выданье. Но сейчас обвинение показалось ему совершенно абсурдным. Мег Коптильщица – всего лишь ребенок, имеющий дурную привычку сшиваться у замка. Накануне вечером Тоби проследил, чтобы она благополучно вернулась домой. Должно быть. Вику этого оказалось достаточно.

– От Мег? Это ты у нас путаешься с малолетними, Вик, не я. – Тоби повысил голос, чтобы заглушить то, что должно было последовать за этим. – Тебе стоило бы получше за ней приглядывать. Не подпускай ее близко к солдатам.

– Я собираюсь не подпускать к ней тебя! – зарычал Вик.

Его слова могли бы послужить сигналом к нападению. Но не послужили. Вик явно не доверял своим дружкам настолько, чтобы ожидать от них поддержки, если Тоби не нападет первым.

Только пророчество бабки Нен удерживало теперь Тоби. Сердце его колотилось, кулаки сжались и дрожали. «Ужасные дела грядут…»

– Ты трус, Коптильщик. Вот что я тебе скажу: мы встретимся с тобой сегодня вечером у брода, и я побью тебя одной рукой, а другую ты сам привяжешь мне за спиной! – Вряд ли он сможет так выиграть, но вся деревня соберется смотреть, так что поединок будет честным.

Остальные удивленно переглянулись, искушаемые соблазном посмотреть на бой в три руки.

– Он врет! – взвыл Вик. – Он ублюдок, сассенахское отродье! Он предатель и ублюдок!

– Тогда ударь меня! – Тоби выдвинул подбородок. – В чем дело? Боишься, Кэмпбелл?

Вик Коптильщик на деле был Виком Кэмпбеллом, и это служило еще одним источником неприятностей для Тоби – все они были Кэмпбеллы, все до одного, кроме Вилли Бейна. Почти все в глене были Кэмпбеллы, отчего их и приходилось звать другими именами.

Лицо Вика исказила злобная гримаса.

– Колин! Сделай его, Колин!

Безумный Колин хихикнул и извлек из-за спины тесак в локоть длиной.

– Подожди! Держи его! – крикнул Рей и схватил безумца за руку. Брюс бросился ему на помощь.

И тут Тоби услышал скрип колес и цоканье копыт за спиной. В сгрудившуюся на дороге компанию въехала телега мельника. Сидевший на ней хозяин щелкнул кнутом. Дружки Вика бросились врассыпную, только Колин, упираясь, бормотал что-то.

Спасение!

– О, сэр! – поспешно сказал Тоби, изо всех сил стараясь не сорваться на крик. – У меня как раз поручение к вам от стюарда!

– Тпру! Тпру, кому сказано! – Толстый мельник натянул поводья, останавливая телегу. – Валяй сюда, парень! Что там нужно этому старому мерзавцу?

Нил попытался схватить Тоби, но тот увернулся и отскочил к телеге. За его спиной щелкнул кнут мельника, отгоняя преследователей. Он ухватился за борт и закинул ногу лошадь дернула телегу вперед, и он чуть было не свалился на землю, но удержался, и повозка, раскачиваясь на неровной дороге и скрипя под грузом тяжелых мешков с мукой, покатила дальше. Еще звучали проклятия оставшихся в дураках Вика и его дружков, а лошадь уже шлепала через брод, разбрызгивая воду.