Публику, собравшуюся в зале, я тоже проигнорировала. Причем с легкостью – мрачные мужики с рожами самого что ни на есть бандитского вида, занимавшие почти все имеющиеся столы, смотрели на Крома, как кролики на волка. И очень старались не привлекать к себе его внимания.

В общем, уже минут через десять после того, как мы уселись за стол, мир вокруг меня сузился до тарелки с наваристой ухой и теплого взгляда сидящего передо мной Бездушного.

Теплого – мягко сказано: утонув в этом взгляде, я перестала слышать и многоголосый рев, и чавканье, и гулкие удары кружек о столы, перестала чувствовать запахи и изредка забывала про еду. Вкуса еды и напитков я тоже не ощущала – ела то, что подавали, и что-то там пила.

Видимо, Кром пребывал в таком же состоянии, так как не сразу заметил, что это самое «что-то» оказалось скарским – дешевым, кислым и не особенно крепким вином, кувшин которого, как потом оказалось, нам принесли вместо закончившейся медовухи. А когда заметил – было уже поздно: вино ударило мне в голову и развязало язык:

– Кро-о-ом?

– Да, ваша милость?

– Я хочу, чтобы ты мне улыбнулся…

Меченый вздрогнул, раздул ноздри, принюхался к содержимому своей кружки и заскрипел зубами.

– Ну что тебе, жалко, что ли? – Я пододвинулась поближе и накрыла своей ладонью его. Конечно же, не всю, а только часть.

Он вздрогнул, посмотрел на меня совершенно безумным взглядом и… все-таки шевельнул уголками губ.

– Нет, не так! – воскликнула я. – Это разве улыбка?

Потом вцепилась в свою кружку, трижды ударила ею по столу, подзывая хозяина, и многообещающе улыбнулась:

– Расплатись: мы идем развлекаться.

Командир патруля, на который мы наткнулись почти сразу после выхода из «Щуки», оказался кладезем нужной информации: он с легкостью перечислил все места, где можно поразвлечься, довольно подробно объяснил, как к ним добраться, а потом отказался брать у меня деньги.

Я сначала обиделась, потом подумала и… протянула ему руку для поцелуя:

– Приятно знать, что в Вейнаре не перевелись настоящие мужчины.

Стражник поблагодарил меня за комплимент, а руку не заметил! Или заметил – но не захотел ее целовать!

Подождав несколько мгновений, я возмущенно фыркнула, схватила Крома за большой палец и поволокла направо – в сторону площади Семи Ветров, на которой, по словам вояки, давала представление труппа маэстро Квентина Рыжего.

Волочь удавалось недолго – буквально через пару минут под ногами начало мешаться такое количество желающих полюбоваться на представление, что мне пришлось уступить место первопроходца Меченому. А самой спрятаться за его широченной спиной.

Он послушно двинулся вперед. И, с легкостью растолкав толпу из мужиков, женщин и детей, нещадно пихающих друг друга локтями, довольно быстро вытолкнул меня к высоченному помосту, по которому, грозно потрясая трехведерными кулачищами, носился обнаженный по пояс здоровяк.

– Ну что, еще желающие есть? – ехидно улыбаясь, поинтересовался разодетый, как придворный шут, парнишка, белкой взлетевший на один из высоченных шестов, непонятно для чего примотанных ко всем четырем углам помоста.

Желающих почему-то не нашлось.

– Молчат, – свесившись вниз, к здоровяку, грустно сказал парнишка. – Видимо, ты для них слишком грозен.

Тот переступил через бессознательное тело, валяющееся в центре помоста, снова вскинул руки над головой и зарычал:

– Эй, аверонцы! Хватит прятаться за женские юбки! Бой душа в душу[161] до первой крови – это еще не смерть!

– Да нет, не пойдут, – сокрушенно вздохнул парнишка: – В Авероне живут одни бабы. Ну, если не считать того, кого ты уже победил.

Я обиделась: не знаю, как аверонцы, а Кром бабой не был. И ни за какие юбки не прятался. Поэтому я не стала дожидаться, пока они закончат измываться над горожанами, а заорала в ответ:

– Мужчины есть. Например, вот этот, который стоит рядом со мной! Хотите, я его уговорю?

Парнишка мгновенно повернулся ко мне, поймал мой взгляд, направленный на Крома, и побледнел.

Через мгновение на мой крик среагировал и здоровяк – грозно нахмурился, напряг мышцы, нарочито медленно повернул голову и… отшатнулся. Видимо, представил себе, чем может закончиться поединок «душа в душу» со слугой Бога-Отступника.

– Слышь, парень! Беги за юбкой – твоему бойцу не за что прятаться, – выждав несколько мгновений, презрительно усмехнулась я. – А еще лучше – валите-ка оба куда подальше: пусть на помост выйдут те, кто может показать нам что-нибудь интересное.

Площадь содрогнулась от многоголосого хохота: здоровяк, вжав голову в плечи, в мгновение ока оказался на земле и скрылся в огромном возке, затянутом ярко-желтым полотном. А парнишка, кувыркнувшись в воздухе и приземлившись на помост, простер руки и, перекрикивая толпу, заорал:

– Уважаемые жители Аверона! Радуйтесь: через пару десятков ударов сердца вы сможете лицезреть невиданное зрелище – бой человека и акрида!!!

Я попятилась: смотреть на поединок с хищником, яд которого, по слухам, мгновенно убивает самого могучего быка, находясь рядом с ничем не огражденным помостом, мне было страшновато. Увы, сплошная стена из зрителей за моей спиной даже не шелохнулась – они горели желанием увидеть смерть! И, в отличие от меня, пытались подобраться поближе!

– Пойдем отсюда, – дернув Крома за руку, взмолилась я. – А вдруг он бросится в толпу?

Меченый пожал плечами, поудобнее перехватил котомку, отодвинул в сторону парня с вытаращенными глазами и разинутым ртом и шагнул вперед.

Я вцепилась в его руку, скользнула следом и чуть не оглохла – за спиной раздался очередной душераздирающий крик:

– Трепещите!!! Вот он: гроза-а-а Караджийских лесо-о-ов, быстрый, как молния, и ядовитый, как десять десятков алатских ораешей[162], а-а-акри-и-ид!!!

Оглянувшись, я непонимающе оглядела обнаженных по пояс мужиков, торопливо натягивающих на шесты что-то вроде рыболовных сетей, потом заметила небольшую клетку, возникшую в центре помоста, огненно-рыжее пятнышко внутри и… увидела свое прошлое – руку, проскальзывающую между частыми прутьями решетки, треугольные подушечки на лапках, белую шерсть между ними и обиженно выпяченную губу.

– А теперь встречайте того, кто быстрее акридов и опаснее, чем их смертоносные укусы-ы-ы!!! – донеслось до меня откуда-то издалека. – Укротитель ужаса Караджийских лесов, великий и могучий Эри-и-ик Обоеруки-и-ий!!!

– Кро-о-ом? – не отрывая взгляда от котобелки, выдохнула я. – Посмотри на помост…

Меченый остановился и обернулся.

– Этот зверек и есть акрид?

– Угу…

– Тот самый? Который хищник?

– Угу…

Я проглотила подступивший к горлу комок, вытерла о подол камзола вспотевшие ладони, вцепилась в нагрудник Меченого, встала на цыпочки и заглянула в его глаза:

– Мне надо с тобой поговорить! Очень-очень…

Пока мы проталкивались сквозь толпу, я в основном смотрел вперед и по сторонам, пытаясь уберечь баронессу д’Атерн от возможных толчков, «интереса» резчиков и рук любителей пощупать податливую женскую плоть. А когда мы вышли на сравнительно малолюдную Хлебную – оглянулся, увидел ее остановившийся взгляд и ужаснулся: мне вдруг показалось, что леди Мэйнария вернулась в то состояние, в котором пребывала первые пару дней после того, как я вытащил ее из родового замка.

Я слегка замедлил шаг, чтобы идти не впереди, а рядом, и тут же мысленно поблагодарил Двуликого за то, что он так вовремя ниспослал мне эту мысль: ушедшая в свои мысли баронесса не заметила торчащий из земли камень, споткнулась и чуть было не упала лицом в грязь.

Поймал. Поставил на ноги. Помог перешагнуть колею и… снова вцепился ей в локоть – не увидев кучу конских яблок, она чуть было не наступила в самую ее середину.