Мефистон отхлебнул вина и покачал головой:

— Поэтому я должен отправиться в путь, и как можно скорее. Все, что я видел, все, что я написал, — все указывает на это стечение событий. Я должен прибыть туда, чтобы остановить демона. Я в этом уверен.

По лицу Альбина было видно, что он все еще сомневается, но после соединения образов эфемериды все взгляды были прикованы к отвратительной схеме. По лицам братьев и их отражениям душ Мефистон видел, что убедил их.

— Мы — сыны Сангвиния, — заговорил Данте, многозначительно посмотрев на сангвинарного жреца, — а не просто подчиненные имперского регента. Каждому из нас предстоит исполнить свое предназначение. — Он покосился на Мефистона. — И нести собственное бремя… — Он склонился над подносом, наблюдая за отражениями.

— Конечно, мой господин, — ответил Альбин.

— И Мефистон видит яснее, чем кто-либо из нас, — продолжил магистр. — Если он считает, что надвигается подобный кошмар, то я ему верю. Как ты намерен пересечь Великий Разлом? — спросил он, посмотрев на старшего библиария.

Властелин Смерти вновь провел ладонью над металлом, и образы приняли свое изначальное положение. Потом он показал на них рукой:

— Пока я не могу сказать точно, но ответ где-то здесь, в нашем Либрариуме Сагрестия. Я вижу это краем глаза. Теперь, когда мы завершили погребальные ритуалы, я могу полностью посвятить себя раскрытию смысла. У меня… — Он запнулся, поняв, что открыл больше, чем намеревался, и был близок к тому, чтобы забыть о запланированном объяснении.

Узоры на подносе показали ему отправную точку исследования — зал глубоко в Карцери Арканум, самом тщательно охраняемом реликварии в либрариуме. Об этом явно не стоило рассказывать гостям. Антрос сбил его с мысли, внезапно прочитав название планеты. Мефистон заставил себя умолкнуть.

Данте явно собирался попросить его продолжать, когда в зал вбежал слуга, доставивший сообщение. Данте принял свиток и нахмурился, начав читать.

— Я должен покинуть вас, братья. Похоже, что Альбин прав, у меня есть неоконченные дела. Авгурные сети с орбитальной станции «Авендум» засекли мощный сигнал, и мы не получили вестей от брата-капитана Олуса. — Он допил вино и, отряхнув позолоченные доспехи, вновь принялся читать свиток. Данте определенно был встревожен. — Простите, — бросил он, поднимаясь из-за стола.

— Командор Данте, — обратился Альбин, когда вместе с другими Кровавыми Ангелами встал и отдал честь. — Что насчет просьбы Мефистона? — Он оглянулся на поднос. — Вы даете ему разрешение отправиться в странствие?

— Конечно.

Похоже, Данте погрузился в свои мысли. Мефистон чувствовал, что тот поведал не обо всем, что содержалось в послании. Задача создания новой империи вдали от света Императора и управления ей ошеломляла даже столь могущественного и умудренного годами полководца, как командор. Данте вернул свиток слуге и посмотрел прямо в глаза Мефистону.

— Старший библиарий необычайно могуч. Необычайно. Вероятно, когда-то мы могли хранить свое величайшее оружие в резерве, ожидая мгновения самой крайней нужды, но время для осторожности прошло. Галактика разделена, ее поглощает анархия. Мефистон должен использовать свои дары там, где, как он верит, они могут оказать наибольшее влияние. — Он положил руку на плечо Властелина Смерти. — Мне всегда спокойнее, когда ты рядом, Мефистон, но я давно научился полагаться на твои суждения. Если бы кто другой призвал видения из этой пластинки, я бы сказал, что это бред. Но с тобой это зловещее предупреждение. И я знаю, что ты продумаешь любые возможные события. С моего благословения сделай то, что должен. Отправляйся в систему Просперо. Найди Сабассус. Встреться лицом к лицу со своим демоном. Сделай так, чтобы эта катастрофа не произошла.

— В этот раз я не подведу вас, командор Данте, — отсалютовал Мефистон.

Данте сжал его плечо. Немногие в ордене вели бы себя со старшим библиарием так по-дружески, и Мефистон ощутил неожиданный прилив гордости. Возможно, он все еще был не просто жутким призраком.

— Не стану делать вид, что понимаю все, на что ты идешь ради капитула, — признался магистр, — но я знаю, что ради нас ты взвалил на се я великую ношу. Бремя, которое не вынести никому другому. Не стоит бессмысленно укорять себя, если вдруг ты под ней пошатнешься.

— Не пошатнусь, — ответил Мефистон, вновь увидев перед глазами труп Пелориса.

— Никто из нас не всеведущ, даже ты, — пристально посмотрел на него Данте. — И потому не приноси клятвы, которые, возможно, будешь не в силах исполнить.

Мефистон открыл рот, намереваясь возразить, но магистр уже продолжил:

— Взгляни на это с другой стороны. Исследования открыли тебе истину, не видимую больше никому. — Он кивнул на стол. — Да, ты был всецело предан своему делу, и цена оказалась высокой, но сравни жертвы с тем, что ты открыл. Сейчас, когда взгляды всех прикованы к крестовому походу Индомитус, лишь ты смог обнаружить скрытую угрозу. Поэтому я даю тебе разрешение отправиться в путь, пусть и с двумя условиями. Во-первых, ты вернешься на Ваал, как только сможешь. Альбин прав. Ты нужен мне здесь. Мы больше не видим свет Императора, но твое прозрение варпа почти восполняет эту утрату. Второе условие — ты отправишься не в одиночестве. Я не могу дать тебе в помощь целый флот, но, если скорость важнее всего, можно забыть о бережливости. Возьми с собой, кого пожелаешь. — Он кивком показал на Гая. — Конечно, если в твоем отряде найдется место для брата Рацела. Ты направляешься в осиное гнездо. Как бы тщательно ты все ни продумал, там легко можно найти неприятные сюрпризы. Даже твоих сил может быть недостаточно, а Рацел проявил себя настоящим другом тогда, когда остальные отвернулись.

Пусть лицо Рацела по-прежнему было хмурым, Мефистон чувствовал исходящую от него гордость. Главный библиарий кивнул и снова отдал честь. Он предугадал эту просьбу и согласился с логикой Данте. Командор направился к дверям, приказав Альбину следовать за ним.

— Мы будем молиться за тебя, Мефистон, — напоследок кинул он, выходя из зала.

Луций Антрос изучал висящие перед ним частицы — сотни декоративных закрепленных на металлической арматуре клинков, каждый не больше ногтя. Каркас же был выполнен в форме крылатой фигуры — как говорили некоторые, она напоминала Ангела Сангвиния. Луций занимался мемориамом с тех пор, как был новобранцем, но эта сложная игра до сих пор позволяла ему успокоиться. Его дыхание замедлялось, становилось глубже, в голове уже не так метались вопросы, словно даже сомнения на время рассеивались. Правила были разработаны для того, чтобы забыть обо всем, что отвлекало, и сконцентрироваться на процессе. И это почти получалось. Почти.

На другой стороне небольшого каменного стола напротив него сидел привычный соперник — владыка Мефистон. Старший библиарий внимательно смотрел на каркас, сосредоточившись так сильно, что, казалось, застыл. Вот уже несколько минут он вообще не двигался, и потому Антрос мог изучить его. Властелин Смерти выглядел куда более собранным, чем когда-либо прежде. Мефистон всегда был невозмутимым, словно змея, но сейчас все обстояло иначе… мрачнее. Тишина стала более зловещей. Не прошло и года с тех пор, как техножрецы даровали старшему библиарию свои хирургические благословения, разрезав его черный панцирь, плоть и даже мозг в соответствии с предписаниями их господина архимагоса Коула. Теперь Мефистон был примарисом. Операции полностью преобразили его. Антрос странствовал с Мефистоном через половину Галактики, но сейчас чувствовал себя так, словно едва узнавал господина.

Наконец, Мефистон нажал на один из клинков, загоняя его на место, и посмотрел на Луция.

Оба библиария ощущали напряжение в зале. Галактика, осажденная со всех сторон вторжениями демонов и заразой мутации, находилась на грани распада. Родной мир Кровавых Ангелов оказался отрезан от света Священной Терры и стал одиноким стражем во тьме Империума-Нигилус. И в это трудное время Мефистон пригласил Антроса сыграть в мемориам. У него явно было что-то на уме. Всякий раз, когда Мефистон хотел что-либо обсудить, но не находил нужных слов, он предлагал Луцию партию в мемориам, а затем часами предавался раздумьям и лишь потом открывал, что же его тревожило.