– Да. Там писали про этот прием, но про Мэри Эшли – ничего.

– Именно. Странное поведение собаки. «Пестрая лента».

– Не понял.

– Это про Шерлока Холмса. Собака не лаяла ночью. Она молчала. Газеты тоже молчат. Почему репортеры отказались от такого лакомого кусочка? Кто-то замял все это. Кто-то очень важный. Если бы какой-нибудь другой политик так опозорился на публике, газеты ликовали бы от восторга.

– Не обязательно, Бен.

– Ал, никому не известная Золушка от магического прикосновения президента внезапно становится Грейс Келли, принцессой Ди и Жаклин Кеннеди в одном лице. Я согласен, что она красива, но ведь не настолько. Она умна, но не настолько. Я так полагаю, что одного преподавания в Канзасском университете маловато, чтобы стать послом в одной из самых взрывоопасных стран мира. Тут что-то не так. Я летал в Джанкшн-Сити и разговаривал там с шерифом.

Альфред Шатлворт залпом выпил мартини.

– Я, пожалуй, закажу себе еще. Ты заставляешь меня нервничать.

– Ради Бога. – Бен Кон заказал мартини.

– Продолжай, – сказал Шатлворт.

– Миссис Эшли отказалась от предложения президента, потому что ее муж не мог оставить свою врачебную практику. Затем он гибнет в автомобильной катастрофе. Вуаля! Леди оказывается в Вашингтоне по пути в Бухарест. Как будто все это было спланировано с самого начала.

– Спланировано? Кем?

– Вот в этом-то и вопрос.

– Бен, что ты хочешь этим сказать?

– Ничего. Послушай лучше, что мне рассказал шериф Манстер. Ему показалось странным, что холодной зимней ночью на шоссе оказалось полдюжины свидетелей автокатастрофы. Но самое странное вот в чем. Все они исчезли. Все до одного.

– Дальше.

– Я отправился в Форт-Райли, чтобы поговорить с водителем грузовика, который столкнулся с машиной доктора Эшли.

– И что он тебе рассказал?

– Ничего. Он мертв. Сердечный приступ. В двадцать семь лет.

Шатлворт играл бокалом.

– Я полагаю, это не все?

– Нет, не все. Я пошел в отдел уголовных расследований, чтобы поговорить с полковником Дженкинсом, который следил за расследованием и одновременно был свидетелем происшествия. Полковника я не нашел. Его повысили по службе и куда-то перевели. Говорят, что он теперь генерал и служит где-то за границей. Но никто не знает где.

Альфред Шатлворт покачал головой.

– Бен, я знаю, что ты чертовски способный репортер, но в этот раз ты, по-моему, на ложном пути. Твой рассказ похож на сценарий Хичкока. Люди действительно гибнут в автокатастрофах. У людей действительно бывают сердечные приступы, офицеры действительно получают повышения по службе. Ты ищешь заговор, которого не существует.

– Ал, ты слышал что-нибудь об организации, которая называется «Патриоты свободы»?

– Нет. Террористы какие-нибудь?

– Они не террористы, – спокойно ответил Бен Кон. – Ходят различные слухи, но ничего точно узнать нельзя.

– Что за слухи?

– Предполагается, что это группа высокопоставленных фанатиков правого и левого толка из западных и восточных стран. Их идеологии диаметрально противоположны, но страх держит их вместе. Коммунисты считают, что план президента Эллисона направлен на подрыв единства Восточного блока. Представители правого крыла полагают, что этот план поможет коммунистам уничтожить нас. Поэтому они и создали необычный альянс.

– Господи! Я не могу в это поверить.

– Мало того. Кроме высокопоставленных чиновников тут замешаны люди из различных служб безопасности западных и восточных стран. Ты не мог бы проверить это для меня?

– Не знаю. Попробую.

– Постарайся сделать это как можно незаметнее. Если такая организация действительно существует, ей не понравится, что кто-то напал на ее след.

– Я тебе позвоню, Бен.

– Спасибо. Давай пообедаем.

Спагетти а-ля карбонари были превосходными.

Альфред Шатлворт скептически отнесся к теории Бена Кона. «Репортеры повсюду ищут сенсацию», – подумал он. Ему хотелось оказать услугу приятелю, но он понятия не имел, как выйти на эту мифическую организацию. Если она действительно существовала, то сведения о ней могли быть заложены в правительственные компьютеры. Однако у него не было к ним доступа. «Но я знаю, у кого есть, – вспомнил Альфред Шатлворт. – Надо ему позвонить».

Альфред Шатлворт допивал второй мартини, когда Пит Коннорс зашел в бар.

– Извини, задержался, – сказал Коннорс. – Небольшие проблемы.

Питер Коннорс заказал неразбавленное виски, а Шатлворт еще один мартини.

Они были знакомы, потому что подруга Коннорса и жена Шатлворта работали в одной компании. Коннорс и Шатлворт были совсем не похожи друг на друга: один играл в смертельные шпионские игры, другой был чиновником-бюрократом. Именно это различие и объединило их, и время от времени они обменивались полезной информацией. Когда Шатлворт впервые познакомился с ним, Пит Коннорс был живым, интересным собеседником. Затем что-то сломалось у него внутри, и он превратился в ярого реакционера.

Шатлворт отпил мартини.

– Пит, мне нужна одна услуга. Не можешь ли ты кое-что посмотреть для меня в компьютере? Может, там этого и нет, но я обещал это своему другу.

Коннорс незаметно улыбнулся. «Этот парень хочет узнать, кто трахает его жену».

– Конечно. Я и так у тебя в долгу. Про кого бы ты хотел узнать?

– Не про кого, а про что. Если это на самом деле существует. Организация под названием «Патриоты свободы». Слышал о такой?

Пит Коннорс аккуратно поставил бокал на стол.

– Не припомню. А как зовут твоего друга?

– Бен Кон. Он репортер из «Пост».

На следующее утро Бен Кон принял решение.

– Либо у меня будет самый сенсационный материал века, – сказал он Акико, – либо ничего. Пора это выяснить.

– Слава Богу! – воскликнула Акико. – Артур будет безмерно счастлив.

Бен Кон застал Мэри в ее кабинете.

– Доброе утро, госпожа посол. Это Бен Кон. Помните меня?

– Да, мистер Кон. Вы уже написали свою статью?

– Я как раз и звоню по этому поводу. Я был в Джанкшн-Сити и раскопал кое-какую информацию, которая вас заинтересует.

– Что за информация?

– Мне не хотелось бы говорить об этом по телефону. Может, мы где-нибудь встретимся?

– У меня такой загруженный график. Сейчас посмотрим… В пятницу утром у меня будут свободные полчаса. Вам подойдет?

Еще три дня.

– Да, вполне.

– Вы придете ко мне?

– Внизу в вашем здании есть небольшое кафе. Что, если мы встретимся там?

– Хорошо. До пятницы.

Они попрощались и повесили трубки. Чуть позже на линии раздался третий щелчок.

С Контролером нельзя было связаться напрямую. Он руководил и финансировал «Патриотов свободы», но никогда не принимал участие во встречах. Никто не знал, кто он такой. Существовал телефонный номер (Коннорс пытался выяснить, кому он принадлежит, но безрезультатно), по которому отвечал записанный на пленку голос: «У вас есть шестьдесят секунд, чтобы продиктовать свое сообщение». Этот телефон был на случай непредвиденных обстоятельств. Из телефонной будки Коннорс позвонил по этому номеру и оставил свое сообщение.

Оно было получено в 18.00.

В Буэнос-Айресе было 20.00.

Дважды прослушав сообщение, Контролер набрал номер. Ему пришлось ждать три минуты, прежде чем Неуса Муньес ответила:

– Да?

– Это звонит человек, который раньше имел дело с Ангелом, – сказал Контролер. – У меня есть для него новое задание. Вы можете немедленно связаться с ним?

– Не знаю, – ответила она пьяным голосом.

Он сдержал свои эмоции.

– Когда вы сможете увидеться с ним?

– Не знаю.

– Послушайте, – он говорил медленно и четко, как будто разговаривал с ребенком, – скажите Ангелу, что это срочно. Я хочу…

– Минутку. Мне надо в туалет.

Она положила трубку на стол. Контролер ждал, кипя от злости.