Она отобрала у Волина колоду, перетасовала, вынула одну карту, запомнила. Он взял у нее колоду, тоже перетасовал, сказал:

— У тебя последняя попытка.

— Договорились, — ответила Ольга, вложила карту в колоду.

Волин выровнял ее, протянул девочке, сказал:

— Держи крепко.

Ольга крепко ухватилась за кончик колоды, Волин ребром ладони ударил по ней, карты выскочили, рассыпались, у Ольги осталась лишь одна.

По лицу девочки было ясно, что это та самая карта.

— Не может быть, — прошептала Ольга и посмотрела с возмущением не на фокусника, а на Гурова, который лишь улыбнулся. Волин сказал:

— Оленька, в жизни все может быть. Абсолютно все!

Гуров поднялся из-за стола, молча кивнул гостю на дверь, Волин помог Ольге собрать с пола карты, обаятельно улыбнулся, поклонился и сказал:

— Благодарю, чай был изумительный, — и вышел вслед за хозяином.

— Сестра, ты не считаешь, что наш Гуров обыкновенный хам? — спросила Ольга.

— У нас дpугого нет, будем любить хама.

— Я серьезно! — вспылила Ольга. — Надо ему сказать, он так увлечен собственной персоной, что не замечает рядом живущих людей.

— Нас он замечает. — Рита перестала улыбаться. — И запомни, у мужчин существует своя жизнь, никогда не лезь в нее.

— Ты-то иногда лезешь.

— Я старше. — Рита вздохнула. — И потом, дура.

Гуров сидел в кабинете под портретом отца, смотрел на Волина-Референта равнодушно.

— Поверьте, Лев Иванович, — говорил быстро Референт, — вся история с похищением вашей семьи была проведена какими-то идиотами вне ведома руководства.

— Руководства чего? — серьезно спросил Гуров. — МВД, Совмина, ЦК?

— Ну, в данных организациях, как известно, случаются накладки и покруче, — парировал Референт и продолжал: — Только кретину могла прийти в голову мысль с позиции силы пытаться заставить вас работать на нас. Мы к вам имеем серьезное предложение.

Гуров слушал и ругал себя непотребными словами. Утром позвонил Денис, сообщил, что вчера поздно вечером имел интересную беседу, и предложил встретиться. А он, Гуров, не подполковник и сыщик, а чистой воды фраер, назначил встречу на вторую половину дня. Наверняка события вчерашние и сегодняшние — звенья одной цепи.

— Вы меня не слушаете, подполковник?

— Отчего же? — Гуров сцепил пальцы в замок, взглянул на них с интересом, перевел взгляд на гостя. — Кого же вы представляете? Что означает многозначительное «мы»?

— Я лишь скромный посредник, — Референт протянул Гурову визитку, — работаю в легальном зарегистрированном объединении. А в данный момент представляю одну из неформальных организаций, коим несть числа, которая из дыр и прорех социализма делает деньги. Я скромный юрисконсульт, и сколько бы вы ни разрабатывали меня, вы не найдете в биографии Руслана Алексеевича Волина криминала и не выйдете через него на руководство. Я и сам не знаю его.

Как из типографской машины непрерывным потоком скользят свежие газеты, так сейчас страницы секретных сообщений, которые читал за последнее время Гуров, прокручивал он в своей памяти. Он пытался найти информацию об этом человеке. Да и не может быть, чтобы такая фигура нигде ни разу не засветилась. Фамилия, имя, отчество Гурову ничего не говорили. Внешность. Возраст. Элегантность. Манера говорить. И неожиданно выплыло — Референт. В связи с чем, с какими событиями упоминалась эта кличка, сыщик сейчас вспомнить не мог, однако вздохнул и расслабился.

— Вы все время куда-то уплываете, Лев Иванович, — улыбнулся Референт. — Или вам наш разговор не интересен?

— Разговор пока не начинался, — сказал Гуров, — я выслушал монолог. И я пока не знаю, что из сказанного вами — правда, но прекрасно вижу, где вы беззастенчиво и, простите, довольно наивно лжете.

— Можно конкретнее?

— Можно. Семью подполковника милиции похищают без ведома.

— Клянусь! — Референт сжал руками грудь, словно хотел вытащить из нее драгоценность и подарить Гурову безвозмездно.

— Ну допустим, — Гуров даже рассмеялся, — хотя и маловероятно. Вы утверждаете, что некая серьезная организация имеет ко мне серьезное предложение. Так?

— Абсолютно.

— Следовательно, прежде чем к человеку обратиться, о нем собирают информацию, изучают ее, анализируют. Верно?

— Безусловно.

— Разрабатывая подполковника Гурова, вы должны были понять, что он человек опытный, неглупый… Так?

— Вы даете себе излишне скромную аттестацию. Просто опытные и неглупые нас не интересуют. Вы, Лев Иванович, человек талантливый.

— Тем более непонятно, каким это образом к талантливому человеку посылают вербовщиков… Будем называть вещи своими именами… Вы ведь вербуете меня. И потому вы никак не можете занимать в своей неформальной организации скромное место. И главное, скромному юрисконсульту не присваивается громкая кличка — Референт. Или я не прав?

Волин опешил. Ну, казалось бы, какое значение имеет кличка, когда известны все паспортные данные? Однако… Известно, Референт — это рука Генерального.

— Референт? — Волин хмыкнул неопределенно. — Признаться, я не очень понимаю.

Гуров разглядывал гостя с нескрываемым любопытством, понимая, что попал точно, и в данной ситуации молчание значительно сильнее всех слов.

Гуров и не думал отказываться от предложения. Какой же уважающий себя оперативник откажется от контакта с преступным объединением, от возможности проникнуть внутрь его? Он ненавязчиво взглянул на гостя и подумал, не пережал ли, может, немного придержать, а то парламентер испугается и переговоры прекратит.

Референт же думал, естественно, иначе. «Что сыщик умен — не новость, дураки нам не нужны. Знает кличку… Ну и что? Руслан Алексеевич Волин принял на себя чужие деньги и валюту, значит, он не пешка. Надо было подумать об этом раньше, урок на будущее».

— У вас необычное, красивое имя, — сказал неожиданно Гуров. — Родители вам не объясняли, почему они вас так назвали?

— Предвидели, что стану героем, — Референт улыбнулся. — Ни за свое имя, ни за кличку человек не в ответе, перейдем к делу. У нас есть деньги, мышцы, оружие, естественно, только для защиты. Мы сторонники мирного сосуществования и никогда первыми не нападаем.

Гуров махнул рукой и поморщился, как от зубной боли.

— Самыми последовательными защитниками двадцатого века были Гитлер и Сталин. Действительно, переходите к делу.

— Нам нужен оперативник-профессионал.

— И вы решили пригласить меня? Какую Гурову определяют цену?

— А сколько вы назовете? — ответил Референт.

— Каковы будут мои обязанности?

— Начальник координационного центра. Нас замучила междоусобица, говоря «ихним» языком, «разбирательства». Мы хотим порядка и спокойствия. Вы, Лев Иванович, с вашим опытом оперативной работы, получив необходимую информацию и неограниченную власть, сумеете навести порядок в королевстве Датском.

— Я получу информацию и посажу вас всех в тюрьму.

— Это несерьезно, — возразил Референт. — Нам не хватает оперативника, а с умными людьми у нас все в порядке. Иначе бы мы не располагали миллиардным капиталом.

— Я, надеюсь, тоже не дурак, но не представляю, каким образом вы можете обезопасить себя. — Гуров выдержал паузу и повторил слова, недавно произнесенные Референтом: — Я хищник-охотник, не продаюсь, а заставлять меня служить — опасно, могу порвать.

Референт вновь улыбнулся, поднял взгляд на портрет, висевший над головой Гурова, и спросил:

— Ваш батюшка?

— Да.

— Я вижу его портрет впервые, но уже несколько дней назад решил, что нам будет достаточно вашего слова. Да, да, Лев Иванович, вы не ослышались. Вы даете честное слово, что не используете полученную информацию нам во вред, и мы начинаем сотрудничать.

Теперь опешил Гуров, откашлялся и несколько растерянно сказал:

— Письменно?

— Я сказал — слово. Не расписку, не обязательство, вы сейчас произнесете, что, мол, даете честное слово и так далее. Вы охотник, вы хищник. Но в первую очередь вы человек порядочный.