Когда в глазах замелькали искры, я понял, что всё вокруг — магия.

— Я принёс голову Зигфрида!

Подняв ящик над головой, я крутился, пытаясь высмотреть хозяина. Откуда он выйдет? Из прохода за троном?

Спустится по лестнице со второго этажа?

— Уже человек? — голос Эзекаила раздался, эхом перекатываясь от стен.

Я покрутил головой, и не сразу понял, когда это на стенах вдруг появились гобелены?

Факелы теперь чётко стояли на своих местах, освещая тронный зал. Посередине высился стол, уставленный яствами.

Во главе стола на троне восседал Эзекаил…

Он был всё такой же, только теперь не казался таким огромным. Рыцарь в ржавых доспехах, с пятнами аурита и коррупта. Разные зрачки — красный и золотой. Грязные золотистые волосы.

— Сильная воля, не составишь ли компанию? — держа в руках кубок с вином, падший ангел широким жестом указал на стол.

Я с сомнением посмотрел на мираж. Если я сяду к столу, будет ли это считаться, что я попал под влияние магии?

Понятно, что нельзя ничего есть, это захватит мой разум. Но если сесть на несуществующий стул, то мой разум так же будет захвачен — равновесия нет, но создаётся его иллюзия.

— Ты всё так же умён, — усмехнулся Эзекаил, потом опустил взгляд на ящик.

Я поставил ношу на пол, а потом оттолкнул ногой, послав вперёд как заправский бармен. Мне хотелось, чтобы он красиво проскользил по полу до хозяина замка, но тара заскакала по округлым кирпичам, разбрызгивая кровь.

Эзекаил поморщился, потом втянул носом воздух:

— Его кровь… Кровь предателя.

— Расскажи, как вернуть ангела? Ты обещал…

Падший ангел, не спуская с меня глаз, пригубил вино.

— Обещал, говоришь? Ну, что же, слушай… Ты знаешь, как я попал сюда?

— Мне неинтересно.

Эзекаил пропустил это мимо ушей и, поставив кубок на стол, опустил руки на подлокотники:

— Я был верным стражником Целесты. Верховным серафимом, самым близким к моему… — он усмехнулся, — господину.

Я слушал ангела, но беспокойно оглядывался. Зачем он заговаривает мне зубы? Или ему просто хочется поболтать хоть с кем-нибудь?

— Именно я открыл вот это, — он показал себе на грудь.

— Что — это?

— Равновесие. Ещё один ключ к силе Абсолюта.

— То есть?

Но падший ангел лишь поморщился, и отмахнулся. Эзекаил встал:

— Ты знаешь, сколько всего мер?

Я кивнул.

— Все думают, что Абсолют — шестая мера. После пятой, после богов.

Он подошёл к ящику и поставил на него ногу. Дерево жалобно заскрипело.

— Но никто… Ты понимаешь, что никто в Регнуме не знает, как становятся Абсолютом!

Я молчал, глядя на выгибающийся ящик.

— Двенадцать богов, сидящих сверху, думают, что надо убить других, — и он опустил ногу, разломав ящик вдребезги.

Брызнула кровь, и я отвёл взгляд.

— Останется один, и обретёт силу Абсолюта.

— Логично, — бросил я.

— Говорят, такое было. Поэтому боги вечно воюют… Есть и другая версия, — задумчиво сказал Эзекаил, — Это вера Просветлённых, уж ты-то должен о ней знать.

— Да. Ноль, достигший просветления, может стать Абсолютом.

— Верно. Ты видел, что могут Просветлённые?

И снова я кивнул.

— Поэтому на небе, — Эзекаил ткнул пальцем вверх, — нулей нет. Им закрыт туда путь, и боги закрылись верной стражей. Никто не хочет потерять такое могущество из-за какой-то нулевой грязи.

Я усмехнулся.

— И это логично.

— Говорят, было и такое в истории, — Эзекаил задумчиво смотрел на кровь на ноге, — А есть третий способ. Ты, наверняка, знаешь его?

— Собрать частицы Абсолюта?

— Верно.

— Только не говори, что заманил меня ради этого. Ты мог и в прошлый раз убить меня.

— Мог… Но без меры бога это бессмысленно. Ты — частица, вы всегда движетесь к цели. Мне лишь остаётся ждать, когда ты придёшь ко мне, став сильнее.

— Откуда ты знал, что я приду? — задал я вопрос, хотя он и казался мне глупым.

— Вы всегда приходите…

Я перехватил копьё. И всё пытался мысленно позвать Белиара.

— Знаешь, интуиция мне подсказывает, что ты что-то задумал, — сказал я.

В руке Эзекаила появился меч. Тоже ржавый, в непонятных потёках. Интересный же он себе внешний вид выбрал.

— Моя цель, это месть.

— Ну, и что я тебе сделал?

— Обманул, — падший растёр ногой кровь, — Неужели ты думал, что я не раскрою обман?

— Ну, это же всё равно кровь Вотана, — огрызнулся я, понимая, каким наивным был.

— Верно. Но это не его любимчик.

У меня даже брови подпрыгнули. Это Зигфрид-то любимчик Вотана? Да тот однорогий демон вроде только о своём Хродрике болтал.

— Бог Каэль… — Эзекаил медленно пошёл ко мне, — давно уже не то светлое существо, каким был.

— Я знаю, — я попятился.

— Чтобы убить его, нужно найти его двойника в Тенебре.

— Зачем ты говоришь мне это?

— Месть, я же говорил, — Эзекаил пожал плечами, — Если ты убьёшь меня, то получишь силу, и станешь ближе к цели. И так ты поможешь мне отомстить. А если я убью тебя, тоже получу силу… И продолжу сидеть тут, собирая её по крупицам.

— Это нелогично, — я покачал головой.

— Одиночество, — вздохнул падший, — Тысячи лет одиночества.

— Я смогу попасть на небо, — попробовал я перехватить инициативу, — Это и твоя месть тоже. Есть предсказания про демона и ангела, ты же знаешь?

— Знаю.

— Это предсказание про меня.

— И это мне известно, — сказал падший.

Меня очень нервировало его спокойствие. Чутьё молчало, но от этого легче не становилось.

— Ну, как мне вытащить Халиэль из Чистилища? Как достичь равновесия?

Неожиданно Эзекаил ответил:

— Тот ангел, Джихаил, который дал тебе дар судьи. Помнишь его?

— Да.

— Это его приговор, и он отдал это право тебе. Ты всегда мог вытащить её. Но воскресить может только бог, достигший равновесия.

Я замер, поражённый. Я всегда мог вытащить Халиэль? Какая-то даже детская обида тронула мою душу… Ну, что за дерьмо нулячье!

— Спасибо, Эзекаил, — я больше не нашёл, что сказать.

— Пожалуйста, сильная воля, — ответил падший и, отведя меч в сторону, пошёл ко мне.

Я отступал, отведя копьё в сторону.

Лезвие меча Эзекаила, хоть и отливало ауритом, имело корруптовый дол. Рукоять, гарда — всё было сильверитовое, и усыпанное бриллиантами небесного цвета.

Все три металла…

На миг мне захотелось подскочить, обнулить противника. Но где шанс, что я не сгорю, коснувшись нулём коррупта? Из чего доспехи у этого отшельника? Сквозь ржавчину не разберёшь.

Если только демон сможет обуздать коррупт. Ну же, Белиар, где ты?

— Я не пойму, — нервно оглядываясь, спросил я, — Ты союзник мне или нет?

— И да, и нет, — покачал головой падший.

Тот проём, через который я входил, теперь был закрыт. Массивная двойная дверь, на которой проступало тиснение. Два человека, каждый на своей створке, тянули мечи к небу. Их поза была очень торжественной — клинки скрестились, и в месте соприкосновения, как раз на стыке дверей, горела яркая звезда из аурита.

На звезде был изображён глаз.

Моё второе зрение чётко подсказывало мне, что вся дверь — искрящаяся магия. Но, когда я толкнул створку, она не поддалась. Очень сильная магия.

Краем зрения я смог увидеть, что ангел двинулся. Вот он был в одном месте, и почти мгновенно оказался рядом.

Я доверился телу, потому что сам не видел опасности — Эзекаил душил её на корню. Толчковая нога чуть не лопнула от напряжения, жилы натянулись до предела, но мне удалось отпрыгнуть, отразив удар.

Его клинок свистнул совсем рядом, наконечник копья столкнулся с мечом… сверкнули искры, но оружие выдержало. Хотя в руки заметно отдало вибрацией.

Отпрыгнув в сторону, я оказался далеко от выхода. Вскочив на ноги, я перехватил копьё, продолжая наблюдать за падшим.

Тот стоял как вкопанный, глядя на дубовые двери, и даже не смотрел на меня.