— Правду говорят, что с вами, скорповыми слугами, одни беды. Плохие это разговоры. Ты и вправду, как ребенок.

Я пожал плечами:

— Просто я не знал таких вещей, и в городе Серых Волков впервые услышал.

— Как же так получилось?

К такому вопросу я не был готов и на миг замялся. Блин, надо получше продумать свою легенду, чтобы противоречий не было. Часть моей выдумки уже слышали Хильда и ее товарищи, буду плясать от этого.

Скойл сам мне помог, высказав предположение:

— На окраинах часто такое, что звери забывают о чести. Ну, что спят с первотой, оно и у нас встречается, — мастер слегка улыбнулся, будто что-то вспомнил, а потом нахмурился, — Но, я слышал, и нулями там не брезгуют.

Я кивнул. Пусть будет так, тем более, его слова подстегнули мое воображение, и я с ходу придумал легенду.

— Да, моя мать нуляшка, а отец… — тут я сделал паузу, — Кто он, я не знаю. Мать долго скрывала меня, потому что не хотела, чтобы забрали.

— А вот об этом, — осторожно сказал наставник, — лучше не распространяйся. Но, теперь хотя бы понятно, почему ты так мало знаешь.

Далее наставник поднял руку, показывая на солнце, которое уже окрасило кончики крыш.

— Времени нет, начинаем. Показывай, что ты умеешь.

— Э-э-э… — я завис на несколько секунд, — Вы про стихию, мастер?

— Да. Я смотрю, земля у тебя в основе. Ты хорошо чуешь ее. А воду? Ты подхватываешь ее только с земли?

Он говорил это, будто такое было нормой.

— То есть, — спросил я, — то, что я не чувствую толком стихию воды, это нормально?

Маг засмеялся:

— Проблемы со второй стихией, — он поднял палец, — Они у каждого второго.

Он развернул ладони вниз.

— Моя основа — воздух! — и под его ладонями завихрились струйки пыли, поднимающейся с утоптанной поверхности.

— Вот же… — только и вырвалось у меня.

Я впервые видел воздушника. И даже то, что это уже зверь, а не первушник, не отменяло удивления.

— Но так было не всегда, — покачал головой Скойл, — Я тоже начинал с земли. Одна стихия всегда будет доминировать, что бы ты не делал.

— То есть, сначала земля была в основе?

— Да, когда я был… — тут зверь поморщился и промолчал, будто это воспоминание было не особо приятным, — Воздух на аренах давал больше преимущества, и пришлось перестраиваться. Эту стихию легче применять в сражениях.

— Хильда говорила, что вы не всегда были зверем, — осторожно упомянул я.

— Да? — Скойл даже облегченно выдохнул, — Ну, тогда ладно. Ладно, к воздушникам мы еще вернемся. Показывай свою землю.

Дальше он полчаса стоял, прислоняя ко мне ладони, пока я показывал все, что умею.

— Да, для боя это маловато, — покачал головой маг, — А вот этот твой луч земли — придумка хорошая. Но почему один луч, а не два? А еще лучше, три.

Я даже удивился, не зная, что ответить. Два или три луча? Тут за одним бы уследить.

Но Скойл неожиданно указал на одну из стоек. Я сначала подумал, что меня опять будут обучать оружному бою, но там стояли обычные деревянные прутики.

— Принеси четыре штуки.

Я послушно сходил и принес тонкие длинные хворостины. Воображение рисовало много чего, я представил, что будем изучать какое-то особое фехтование. Или меня будут пороть, если не справлюсь.

— Рисуй квадрат, — вдруг сказал маг.

Для наглядности он сам взял у меня два прутика и стал водить кончиком одного по пыльной земле. Через пару секунд перед ним красовался квадрат, довольно ровный, кстати, мне еще надо постараться такой повторить.

Я нарисовал почти такой же и встал в ожидании, глупо улыбаясь. Хильда будет несказанно рада, узнав, что Скойл слишком буквально воспринял слова «учить как ребенка». Ее примала учат рисованию. Завтра, надеюсь, мы уже будем лепить из пластилина.

— В другую руку бери прутик, и теперь рисуй два квадрата по бокам.

Я выполнил команду, боковым зрением глядя, как две руки копируют движение друг друга.

— Теперь левой рисуй круг, а правой квадрат.

И вот тут я конкретно завис. Вроде бы простое задание, но Скойл браковал либо мои круги, либо квадраты. А они все время выходили корявые. Только я акцентировал внимание на квадрате, как круг превращался в не пойми что. И наоборот — пытаясь нарисовать ровный круг, я терял власть над квадратом.

Я мучился так около получаса, но толком ничего не выходило, и я едва не бросил прутики. Тем более, Скойл не стеснялся улыбаться моим неудачам.

На самом деле я был разочарован — от встречи с магом-стихийником, который еще и воздушником оказался, я ожидал чего-то большего.

Учителей, которые палками машут, в Инфериоре, как нулей, завались. Думалось, что тут меня научат настоящей магии. Но я должен был нарисовать правой квадрат, а левой… Эту корявую петлю, которая опять уехала.

— Это невозможно! — сорвался я, — Тем более, как это мне поможет биться? На аренах что, рисуют прутиками?

— Не спеши, об аренах мы еще поговорим, — усмехнулся Скойл.

— Одними разговорами я не научусь, — раздраженно ответил я.

Я свистнул прутиком перед собой, представляя, как он хлещет по лицу противнику, и сказал:

— Я большего добьюсь, если по глазам ему заеду. Ослеплю, а потом… — и я проколол воображаемого врага этим же прутиком.

— Хочешь ослепить его, да?

Маг усмехнулся, потом отошел, демонстративно опустил две руки, и, закрыв глаза, нарисовал то, что просил у меня: круг и квадрат. Потом, не открывая глаз, он нарисовал в центрах фигур еще одни. И даже не вышел за края.

Не открывая глаз, он спросил:

— Хочешь узнать, как это тебе поможет?

Сделав два плавных шага влево и вправо, он носками затер рисунки, а потом снова опустил прутики к земле. И начал рисовать…

Вот только рисунки появлялись не только под кончиками веток. Такие же квадраты, круги, треугольники появлялись вокруг мага сами по себе. Будто их чертила невидимая рука. При этом рисунки будто текли по поверхности земли, вращались и пересекались.

Потом маг начал двигаться, не отрывая прутьев от земли. Он чертил ими, оставляя следы, будто фигурист на льду, и скользил стелющимся шагом вокруг меня. И все это с закрытыми глазами.

Я повернулся, пытаясь проследить за ним, но вокруг меня одновременно с этим чертились десятки таких линий, скручивающихся между собой. Они прорезались, выстреливая пылью вверх, будто по земле стреляли невидимым лучом лазера, и на один шаг мага приходилось десять отвлекающих меня событий вокруг.

Решив, что рисунки на земле не несут никакой опасности, я принял боевую стойку на всякий случай. Я внимательно следил за Скойлом, и поэтому не ожидал, когда у меня земля ушла буквально из-под ног.

— Какого? — я перекатился, и вскочил.

За спиной никого не было. Но вот маг приблизился сбоку, наметив удар прутиком, я приготовился заблокировать… И снова меня качнуло вбок, я завалился неудачно на локоть.

— Но как? — только и спросил я, вставая и потирая локоть.

— Ты стоишь на земле, — сказал маг, открыв наконец глаза.

Он спокойно стоял напротив меня и задумчиво рассматривал разрисованную площадку.

— Не понимаю, мастер, — я покачал головой.

— Стихия — это не только то, что ты видишь и ощущаешь. Земля дает опору не только тебе, но и твоему противнику. Используй это.

Он опустил ладони к земле, внимательно взглянул на меня… и вдруг подтолкнул. При этом не касался! Я чуть качнулся, и у меня вырвалось удивленное:

— Но как?

— Когда ты сконцентрирован, получается не так эффективно, — сказал маг, — Тем более, я зверь, я сильнее по духу. Но если застанешь врасплох противника, можешь попробовать выбить землю из-под ног.

Я удивленно посмотрел на свои руки. А вот такое применение стихии мне нравилось гораздо больше.

— А теперь бери прутики, — обыденным тоном произнес Скойл.

После демонстрации способностей я стал по-другому смотреть на Скойла.