— А ты молодец, — неожиданно похвалила меня Хильда, — Как ты среагировал, мне неясно, но все равно молодец.

— Повезло, госпожа.

— Я до Трутня потеряла так первушника, а у него была стихия воздуха!

Она сказала это так, что я понял — стихия воздуха у первушника, это что-то прямо особо ценное. А особенно у примала.

— Как ты среагировал? — спросила Хильда, — Отвечай.

Помня, что она чувствует ложь, я сказал:

— Стена за спиной… Ну, камни в ней. Они сказали мне, что сейчас их разрушат. Ну… в общем, вот так, госпожа.

Рука Хильды остановила меня и развернула к себе.

— Одну чувство земли тут бесполезно. Ты, я так поняла, еще и опасность чуешь?

— Немного.

— Замечательно. Развивай это! У Трутня такого не было, он ощущал только огонь ярости в противнике.

— Так куда мы идем, госпожа? — решился я опять задать вопрос, надеясь, что она успокоилась.

Хильда нахмурилась, но все же ответила:

— К мастеру Рульфу. Надо сделать тебя прималом, пока и вправду не убили.

И грубо толкнула меня в плечо:

— Шагай, первота драная!

Мы стояли внутри большого бревенчатого дома. Он находился недалеко от вершины холма, на которой я заметил что-то вроде приземистой каменной крепости. Все дороги в этом Вольфграде, насколько я понял, вели наверх.

В той крепости, скорее всгео, и сидел тот самый Альфа, вожак волков. Ее было видно в большое окно из того зала, где мы стояли.

Мастер Рульф сидел за столом, прямо как сказочный волшебник. Он, держа в руках перо, обложился пергаментами, и вокруг него вдоль стен зала стояли стеллажи со свитками. Мы с Хильдой стояли напротив, как на приеме у чиновника. Я на всякий случай встал чуть позади и старался не крутить головой.

— День добрый, мастер пятый коготь.

— О, я смотрю, тебе понравился этот первушник? — спросил мастер Рульф, тот самый старик, который тогда встретил всю толпу стихийников.

— Мастер Рульф, он будет прималом, — сказала Хильда, сложив руки на груди, — Надо организовать посвящение.

— Что, прямо сейчас? — удивился старик.

— А что, какие-то проблемы?

— Ну, — Рульф пригладил бороду, — В Лесу Правды, говорят, завелось сильное животное, вчера убило второго когтя. Ты точно хочешь отправить его сейчас туда? Это же первушник.

Я еле сдержался, чтобы не усмехнуться. Даже ноль может пройти ваше испытание, а он тут про первушников лечит. Впрочем, я предпочитал сначала посмотреть, а потом уж делать выводы.

— Может, подождем, пока несколько Волков пройдут посвящение? — спросил старик, — Подчистят лес.

— Суд над скорпами состоится совсем скоро, — сказала Хильда, — Мне бы хотелось иметь «сильное слово» перед Альфой.

— Но твой первушник может погибнуть… Подготовь получше, он же вообще пустой, — сказал он, — Послушай меня, ты же знаешь, я владею силой знаний.

Волчица обернулась на меня, и я заметил легкую ухмылку.

— Ну, я же могу дать первушнику оружие? — спросила она, повернувшись к магу.

Маг покачал головой, выражая недовольство тем, что его не слушают.

— Так, ладно, — Рульф примирительно поднял руки, — Но, смотри сама, когда тебе еще попадется с двумя стихиями?

— Да какие две, мастер, — возмутилась Хильда, — У него вода мертвым грузом.

Старик усмехнулся:

— Ну да. Зато две!

— Ну, так что, мастер?

— Как его зовут?

— Я назвала его Спика.

Лицо старика на миг вытянулось от удивления, а потом он захихикал. Я в недоумении приподнял бровь, предчувствуя, что это имя еще выйдет мне боком.

— В честь прабабушки? Думаешь, такое прозвище подарит ему шанс?

Хильда не ответила, продолжая пилить старого зверя взглядом. Тот задумчиво посидел, весело прищурившись, а потом спросил:

— Твой будущий примал вообще знает, какие испытания ему предстоят?

— Я объясню, — сказала Волчица, — Главное, постав…

Но старик поднял ладонь, требуя замолчать, и посмотрел на меня.

— Подойди, первая мера.

— Да, господин, — сказал я и подошел.

Рульф поморщился:

— Хильда, следовало бы поучить твоего будущего примала манерам.

Волчица не ответила, но смерила меня таким взглядом, что я опять почувствовал жжение. Сейчас точно воспламенит.

— Первая мера, — спокойно сказал старый зверь, — Ты можешь обращаться в пятому когтю только после того, как тебе разрешат говорить. А уж тем более, когда перед тобой маг. Тебе ясно?

Я кивнул, не зная, можно ли отвечать вслух.

— Ты можешь говорить, — усмехнулся старик.

— Да, господин, ясно.

— Одни беды с вами, со скорповыми червями. Нескольких уже казнили, возомнили себя свободными.

Я промолчал и потупил глаза в пол. Хотелось просто убить их всех, но я старался держать мысленный монолог в узде. Кто знает, что может почуять этот маг.

— Тебе предстоят три испытания. Правда, стихия и верность.

Мне пришлось кивнуть, хотя я даже приблизительно не представлял, о чем идет речь.

— Правда — это твое право держать ответ перед зверями, поэтому следует пройти их посвящение. Испытание стихией определяет, владеешь ли ты ей. А верность… Ну, тут все ясно. Ты должен будешь доказать, что верен клану Лунный Свет.

Я снова ответил коротким кивком, и старик поманил рукой:

— Подойди.

Когда я приблизился к столу, Рульф встал и коснулся моего лба. Я почувствовал легкий укол. Затем зверь уселся обратно и небрежно махнул Волчице:

— Все, забирай своего кандидата. Теперь ни один зверь в Вольфграде не может его тронуть, — тут он усмехнулся, — Ну, если не нарушит закон.

Мне на плечо легла стальная рука. Я все никак не мог привыкнуть, что женские пальцы, с виду такие тонкие и изящные, могут впиваться в мышцы словно стальные болты.

— Шагай, — меня отпихнули от стола, — Спасибо мастер, Рульф.

— Испытание начнется завтра, на заре. Если все получится, к вечеру у тебя будет новый примал.

— Почему так скоро? Еще хотя бы день!

— Не обсуждается, Хильда. Ты сама напросилась.

Я снова сидел у покореженной стены сарая, отдыхая, а Хильда нависала сверху. Она сверлила меня взглядом, иногда переводя глаза на недоделанную стену. За пару часов я смог починить почти половину выбоины, и теперь даже не мог подняться.

— Спрашивай, — вдруг сказала она, — У тебя есть вопросы, я чую.

— Кто такие прималы? — вырвалось у меня, и я поспешно добавил, — Госпожа.

Она нахмурилась, потом, вздохнув, произнесла:

— О, Небо, зачем я тебя взяла? — Волчица потерла лоб, — Каждый клан Серых Волков имеет право на «слово». Чтобы глава клана прислушался ко мне, мой примал должен быть сильнее, чем у других.

— Так я буду сражаться с прималами вашего клана, госпожа?

— Пока да, но возможны споры даже между кланами. Ну, ты уже видел, что мы много спорим, — Хильда поморщилась, — Бои прималов так популярны, что если ты понравишься, тебя могут выставить против кого угодно. Альфа любит потешить себя ареной стихийников.

— Ясно, госпожа, — я устало потер лицо, — В общем, мне надо будет сражаться с теми, с кем скажут.

— Да. Сильный примал, достигнув седьмой ступени, получит честь выступить перед великим приором. А еще так первушник может стать зверем. А это значит — не быть рабом.

Тон Волчицы намекал на то, что это — основная мечта всех первушников. Стать зверем, свободным жителем Инфериора. Хотя что-то мне подсказывало, что Белые Волки, будучи второй мерой, не чувствовали себя особо свободными.

— Тебе предстоят три испытания. Первое — самое сложное. Лес Правды.

Я сделал вид, что слышу о таком испытании первый раз, пока Хильда объясняла. Все было так же, как и везде. Нужно пересечь особую рощу и выйти с другой стороны. Это испытание проходили все Серые Волки, достигшие второго когтя.

Поэтому оказалось, что кандидатов на прималы посылали туда десятками, и тут все зависело от их везения. Чаще всего они погибали, и не надо было объяснять, почему.