— Нет, конечно, не может! — последовал единодушный ответ.

— В таком случае, взгляните утром на карту адмирала, когда он ее развернет у себя на юте! — с торжеством продолжал Санчо. — Вы там сами увидите, что земля тянется от полюса к полюсу по обеим сторонам Атлантического океана. Значит, плыть можно только на запад, куда мы и поплывем! Так что Пэро просто болтает невесть что!

— Верно, Санчо! — послышался еще один голос. — А ты, Пэро, лучше укороти свой язык!

Но язык Пэро было не так-то легко укоротить, и, возможно, он сумел бы ответить Санчо столь же язвительно и неопровержимо, если бы ему не помешал крик ужаса и смятения.

Ночь была довольно светлая, и с каравелл можно было ясно различить вершины гор на острове Тенерифе. Внезапно над самой высокой из них взметнулся гигантский столб пламени, которое то озаряло всю гору, то снова меркло, погружая окрестности в жуткую и таинственную мглу note 58 , Многие матросы упали на колени, шепча молитвы, остальные торопливо крестились. Затем поднялся всеобщий ропот, и через несколько минут даже те, кто спал, были разбужены и высыпали на палубу, растерянные и ошеломленные небывалым зрелищем. Не зная, что думать, матросы решили обратиться к адмиралу и выбрали для переговоров Пэро.

Колумб со своими приближенными все время оставался на юте и, конечно, одним из первых заметил это редкое явление природы. Спутники его были людьми достаточно просвещенными и наблюдали за извержением вулкана без всякого страха, когда на мостик поднялся Пэро в сопровождении чуть ли не всей команды.

Заставив своих друзей замолчать, Пэро обратился к Колумбу.

— Сеньор адмирал! — заговорил он испуганно и в то же время дерзко. — Мы пришли обратить внимание вашей милости на вершину острова Тенерифе. Это дурное знамение! Оно предостерегает нас, чтобы мы не пускались в неведомые просторы Атлантики! Поистине пришло время вспомнить о слабости сил человеческих. Можно ли дальше испытывать терпение судьбы, когда даже горы извергают дым и пламя!

— Кто из вас плавал по Средиземному морю и побывал на острове Сицилия? — спокойно спросил Колумб.

— Я, сеньор дон адмирал! — поспешно ответил Санчо. — Мне, недостойному, выпала такая честь. Я видел Кипр, Александрию и даже Стамбул!

— Ну что ж, значит, ты видел и гору Этну, постоянно извергающую такое же пламя, хотя она расположена на цветущем острове, которому судьба явно покровительствует, а вовсе не гневается на него, как вы вообразили.

Затем Колумб принялся подробно объяснять матросам, что такое вулканы, ссылаясь на своих приближенных, с охотой подтверждавших каждое его слово. Он сказал, что это небольшое извержение — явление обычное, и если уж считать его за предзнаменование, то лишь за доброе: видно, сама природа решила осветить им путь в ночи!

После этого все, кто был на полуюте, спустились на палубу, чтобы своим примером и разумными речами предотвратить готовую вспыхнуть панику. В какой-то степени это удалось — во всяком случае, вулкан уже не пугал так матросов, — и главную роль здесь сыграли не офицеры, а Санчо и еще несколько моряков, уже повидавших подобные огнедышащие горы.

Вот с какими трудностями приходилось сталкиваться великому мореплавателю даже тогда, когда после долгих лет безуспешных ходатайств и просьб он получил наконец три жалкие каравеллы и приступил к выполнению своего грандиозного замысла, не имевшего себе равных во всей истории человечества.

Суда подошли к Гомере 2 сентября и простояли здесь несколько дней, устраняя последние неполадки и запасаясь всем необходимым, прежде чем окончательно покинуть пределы цивилизованного мира и пуститься навстречу неизвестности.

Прибытие эскадры Колумба производило большое впечатление на жителей островов, куда заходили каравеллы: в те времена судов было мало, и приход каждого из них становился настоящим событием. Колумбу всюду оказывали высокие почести, и не только потому, что он был представителем двух монархов, а главным образом из-за поразительного и таинственного плавания, в которое он отправлялся.

На всех близлежащих островах, включая Мадейру, Канарские и Азорские, было распространено мнение, будто где-то на западе находится материк. Островитяне твердо верили в его существование, в чем Колумб не преминул убедиться во время своего второго посещения Гомеры.

Пожалуй, самой интересной личностью на Гомере была донья Инеса Пераса, мать графа Гомеры. Она охотно принимала и своих соседей, и важных особ с других островов, являвшихся засвидетельствовать ей свое почтение. По случаю прибытия Колумба донья Инеса устроила пышный прием, на который пригласила не только адмирала, но и всех, кого он сам счел достойным этой чести. Мнимый Педро де Муньос, или Педро Гутьерес, — теперь Луиса называли то одним, то другим именем, — разумеется, оказался в их числе, да и остальных спутников Колумб подобрал с таким расчетом, чтобы они в изысканном обществе графини не ударили в грязь лицом.

— Я рада, дон Христофор, — обратилась Инеса Пераса к адмиралу, — что их высочества согласились наконец помочь вам в разгадке великой тайны, рада за нашу святую церковь, которая, судя по вашим словам, весьма заинтересована в успехе экспедиции, и за наших государей, и за всю Испанию… Но, если оставить в стороне высокие соображения, затронутые в нашей беседе, больше всего я радуюсь за дорогих мне обитателей наших Счастливых островов. Они убеждены, что на западе есть земля, и многие даже уверяют, будто не раз ее видели.

— Я уже слышал об этом, благородная сеньора, — ответил Колумб, — но, поскольку мы заговорили о том, что нас обоих интересует, я хотел бы сам поговорить с этими очевидцами.

— В таком случае, я попрошу одного достойного сеньора, чьи слова не вызывают сомнений, рассказать вам, что мы думаем по этому поводу и что мы, как нам кажется, видели. Прошу вас, сеньор Дама, поведайте адмиралу о неизвестной земле, которая раз в году чудесным образом появляется далеко в океане!

— Всегда рад исполнить любую вашу просьбу, донья Инеса, — отозвался один из гостей и приготовился начать свое повествование с охотой знатока всего таинственного и необычайного, который наконец получил возможность поговорить на любимую тему. — Прославленный адмирал, наверно, слышал об острове Сен-Брандан, что лежит лигах в восьмидесяти или ста к западу от острова Ферро. Его многие видели, но еще ни один мореплаватель не смог до него доплыть, по крайней мере на нашей памяти. note 59

— Да, я часто слышал об этом сказочном острове, сеньор, — ответил Колумб. — Но прошу меня извинить, я думаю, что такого острова, который моряки видели, но ни разу не могли достичь, просто нет на свете.

— Что вы, благородный адмирал! Вы ошибаетесь! Не говорите так! — перебил его сразу десяток громких голосов, среди которых можно было отчетливо различить голос самой доньи Инесы Перасы. — Его видели неоднократно, об этом все здесь знают! А доплыть до острова не мог ни один капитан, они сами так говорили!

— То, что мы видели, мы знаем, а то, что знаем, можем описать, — упрямо возразил Колумб. — Пусть мне скажут, на каком меридиане или на какой параллели расположен этот остров Сен-Брандан, или Сен-Барандон, и я берусь за неделю выяснить, существует он или нет.

— Я мало смыслю в меридианах и параллелях, дон Христофор, — ответил сеньор Дама, — но своим глазам я привык доверять. Я сам видел этот остров более или менее отчетливо в разные времена года и однажды в такой ясный день, что можно было различить даже его очертания и размеры. А как-то раз, помню, я видел этот остров на закате, когда солнце уходило за одну из его вершин.

— Такие слова, разумеется, заслуживают доверия, — с этим согласится любой мореплаватель. И все же, сеньор, я полагаю, что вы видели мираж, некую атмосферную иллюзию.

— Нет! Не может этого быть! Невозможно! — раздался прежний хор голосов. — Сотни людей каждый год видят остров Сен-Брандан, и каждый раз он так же внезапно и таинственно исчезает!