Пережитый юношей шок что-то неуловимо изменил в его сознании, наградив его способностью видеть тончайшие пространственно-временные «разрывы», «пробои» и «надрезы» мировой ткани. Столь ценная способность или, скорее, дар свыше позволяет ее обладателю свободно перемещаться из одного мира в другой, не пользуясь услугами стационарных транспортных сетей. Таких уникумов единицы во всем бескрайнем Межмирье. Это именно они прокладывают дорогу в неведомые и еще необжитые миры, расширяя границы Ойкумены. Это именно их называют скользящими…

Для того, чтобы осознать и в полной мере и по достоинству оценить свои вновь приобретенные способности много времени Малу не потребовалось. Мгновенно сориентировавшись в обстановке и отложив все охи, ахи и прочие выражения восторженных чувств на потом, юноша шагнул к четко обозначенному пространственно-временному разрыву, запихивая скипетр Алефа за пояс, чтобы не занимал рук…

Наш герой выпал из вневременья в трех километрах от башни. Перед тем как отправиться принимать заслуженные поздравления он с удовольствием поплавал в прозрачных водах небольшого лесного озерка, расположенного неподалеку от входа в обитель Учителя. Затем заметно посвежевший и уже не перепачканный с ног до головы жирной глиной, легкой трусцой помчался к входу в башню.

На пороге его уже поджидали: сам Учитель в сопровождении двух прочих учеников, мастер Стамб, и вечно скалящийся Мрад — закадычный приятель Мала, его бывшая кормилица Орифина с очередным младенцем на руках и еще куча разношерстного люда.

Не обращая ни на кого внимания Мал проследовал прямиком к Учителю. Подойдя он вытащил из-за пояса трофей и протянул старому магу со словами:

— Я добыл его, мастер. Возьмите, он ваш.

Вопреки ожиданиям Мала. Его учитель даже не взглянул на драгоценную реликвию. Беспечно махнув рукой он похлопал ученика по плечу, и с улыбкой произнес:

— Молодец, мальчик! Иного я от тебя и не ожидал. Теперь ты скользящий. Поздравляю тебя от всей души! С этой минуты ты не мал а Ивэн Вериск, что на тайном языке древних магов означает Меж Мирами Скользящий…

После этих слов древнего мага толпа встречающих разразилась громкими аплодисментами и ликующими возгласами. Обалдевший от неожиданности вновь испеченный скользящий, стоял столбом и недоуменно взирал на Учителя и окружающих. Наконец он уставился взглядом на трофейный символ высшей магической власти и, перекрикивая шум толпы, спросил:

— А с этим-то что мне делать?

— Оставь себе, мальчик, — улыбнулся Учитель, — по условиям нашего спора с мастером Бойунгом в случае твоей удачи ты получаешь законное право не только обладать, но даже носить этот кадуцей. При желании ты можешь также обменять его на любую понравившуюся тебе вещицу из сокровищницы его бывшего владельца. Вот только продать этот предмет какому-либо третьему лицу ты не имеешь права. — После этих слов старый чародей хлопнул в ладоши и громко провозгласил: — А теперь всех присутствующих прошу проследовать в банкетный зал! Будем достойно чествовать победителя, и чтобы никто не ушел из-за стола, не нажравшись до поросячьего визга!

Проснулся я около шести утра по местному времени. Тщательно взлелеянная заботливыми преподавателями привычка вставать с первым лучом солнца не подвела и на этот раз. Казалось бы, сам себе хозяин, хоть целый день валяйся в мягкой постельке. Ан нет — непреодолимый инстинкт и биологические часы (будь они неладны!) повелевают сердцу и прочим внутренним органам работать в ускоренном режиме, после чего в мозг устремляется большее количество обогащенной кислородом, питательными веществами и гормонами крови и в результате веки сами собой разлипаются. А если глаза открыты, какой уж тут сон?

И все-таки даже после полного и окончательного пробуждения ничто не мешает мне немного поваляться на мягком холостяцком ложе, хотя бы для того, чтобы воскресить в памяти виденный сегодняшней ночью сон. С небольшой натяжкой его можно было бы назвать документальным отчетом об операции «Троянский конь», проведенной мной под чутким руководством заботливого наставника практически перед началом квалификационной сессии на степень магистра общей магии седьмого — высшего круга начальной ступени мастерства. Затем был еще год адъюнктуры, и в двадцать два года в звании мастера первого круга посвящения я покинул стены родной Альма-матер. Стыдно признаться, но за двенадцать прошедших лет ни разу не удосужился навестить здешних обитателей. Не то чтобы я не желал этой встречи, все было как-то недосуг: много путешествовал, пытался проводить какие-то изыскания научного свойства, пять лет даже числился штатным магом при дворе одного монарха, а когда очутился на Земле, тут уж и вовсе забыл про все на свете.

К сожалению вчерашний разговор с Учителем как-то нескладно оборвался. Каюсь, моя вина — после того, как меня так бесцеремонно выдворили с Земли я находился не в своей тарелке, да и подустал малость. Многие считают, что маги сделаны из какого-то иного материала нежели все прочие живые существа, поэтому такие понятия как страх, усталость, голод и другие крайне неприятные вещи им неведомы. К сожалению это не совсем так. Каждый маг хоть и обладает запасом прочности намного превосходящим аналогичные показатели любого разумного существа, лишенного чародейского дара, но все-таки даже этот запас небезграничен. К тому же, нервная система чародея более восприимчива к внешним факторам и по этой причине постоянно работает в режиме повышенных нагрузок.

Какой-нибудь особо желчный обыватель, лишенный напрочь магических способностей, возмущенно заметит: «Да, да, пой, ласточка, пой! Тяжело живется магам в нашем солнечном краю… Слыхали мы уже что-то подобное. То-то всяк родитель стремится еще с пеленок выявить у своего отпрыска хотя бы какой-нибудь колдовской дар, чтобы его любимое чадо всю жизнь било баклуши, выписывая пером на бумаге или пергаменте кренделя да загогулины, а не горбатило на фабриканта-эксплуататора или лендлорда-арендодателя». И будет отчасти прав, поскольку со стороны жизнь чародейская кажется легкой и вольготной — во всяком случае перезаряжать снующие взад-вперед челноки ткацких станков, рискуя заработать этим самым челноком в лоб, или, обливаясь потом, дубасить землю мотыгой ему конечно же не светит. Однако пусть какой-нибудь ткач или крестьянин хотя бы раз попробует целый день выводить замысловатые закорючки и вензеля своими заскорузлыми пальцами. Уверяю вас, после часа подобной писанины он заблажит как резанный; «Верните меня на мою любимую ткацкую фабрику!» или «Хочу сейчас же на свежий воздух к своим обожаемым кабачкам и брюкве!» Именно поэтому в жизни все так устроено, что сапоги тачает сапожник, пироги печет пирожник, а маги низших уровней либо за умеренную плату сами творят заклинания на потребу обывателя, либо сбывают их обыкновенным смертным в виде заряженных свитков, зарабатывая тем самым на хлебушек насущный.

Конечно, если вы творец: мастер, грандмаг или архимаг — вам не нужно заботиться о пропитании, поскольку вы уже достигли полной автономии и в ваших возможностях обеспечить себя не только едой, но и всеми прочими вещами. Однако творцов не так уж и много. Большую часть чародейского сословия составляют посвященные низших уровней, удел которых по большому счету мало чем отличается от удела работника фабрики или того же крестьянина.

Мне повезло — волею Провидения или заботами Ее Величества Фортуны я причислен к племени творцов и вполне вероятно когда-нибудь стану иерархом высшей ступени посвящения. Впрочем, в настоящий момент у меня нет никакого желания ввязываться во вселенскую свару, чтобы, распихивая товарищей по цеху устремиться вверх по карьерной лестнице.

Возможно когда-нибудь, нагулявшись вволю по Межмирью я остепенюсь, заведу свой дом — вот такую же башню. Женюсь, обзаведусь выводком горластых отпрысков. Обращу свой взор в науку, в конце концов прославлю свое имя до такой степени, что меня назначат хранителем бесценной регалии или почетным председателем какого-нибудь «Союза бездомных магов».