— Скажи где ты, я сейчас приеду за тобой!

— Я в такси. Не знаю где я, просто еду… мне…я не знала, кому еще позвонить.

Оскар не дает мне договорить:

— Я сейчас скину тебе свой адрес. Продиктуй его водителю. Приезжай ко мне. Я встречу тебя.

Вытираю слезы тыльной стороной ладони и коротко киваю, будто он может это видеть.

— Ты поняла меня? — Оскар повторяет вопрос

— Да!

Я не знаю, что это было. Не могу понять, почему я позвонила ему. Мне кажется, что все, кто окружают меня — предатели. Мое и без того шаткое доверие рушится под тяжестью их молчания. Дэймон. Роняю голову на руки. Почему он так поступил со мной?! Как мы можем двигаться дальше, как можем думать о совместном будущем, когда между нами столько тайн и недосказанности. И снова это странное и одновременно пугающее чувство. Меня бросает в жар от приступа паники. Я чувствую, как медленно делаю шаг навстречу своему безумию..

Оскар уже ждет меня на улице, когда я подъезжаю к его дому. Он сам расплачивается за такси, пресекая все мои попытки сопротивляться этому.

— Ты вся дрожишь, — говорит он, обнимая меня за плечи, — идем, тебе нужно согреться.

Я не возражаю, и мы идем к нему домой. Квартира Оскара выглядит довольно уютной. С первой минуты, как я переступаю порог, мне становится удивительно спокойно. Причина в теплой атмосфере, царящей здесь. Оскар не задает лишних вопросов. Он видит мое состояние. Бросив беглый взгляд на мою пижаму, в которой я так и выскочила на улицу, он приносит мне теплый плед, усаживает на диван в гостиной и уходит на кухню, заварить чай.

Пока его нет рядом, я проверяю телефон. Как очевидно и предсказуемо. Десяток пропущенных от Дэймона и мамы. Голосовая почта переполнена сообщениями. Даже не хочу смотреть, что там. Отключаю телефон и отбрасываю его в сторону. Они столько времени молчали! Моя очередь поиграть в молчанку. Может тогда поймут, что я чувствую сейчас.

Оскар возвращается с двумя чашками в руках.

— Спасибо, — я с благодарностью принимаю одну из них и делаю торопливый глоток. Горячий напиток обжигает губы, но зато сразу приносит приятное тепло.

— Мия, я конечно, понимаю, что меня не касаются твои личные проблемы, до тех пор, пока ты сама не решишь меня в них посвятить, но ради Бога, расскажи, что случилось? Иначе я сам напридумываю себе такого…

Я вздыхаю. Он прав. Пожалуй, я интуитивно выбрала единственного человека, которому могу хоть немного доверять. Наша последняя беседа дала мне надежду на это.

— Оскар, прости, что я потревожила тебя, — я решаю для начала извиниться. Это правильно. Он отмахивается.

— Перестань! Я же говорил, что ты всегда можешь на меня рассчитывать, я помогу тебе всем, чем смогу.

Я выдавливаю улыбку. Судя по сдвинутым бровям Оскара, выходит она чересчур вымученной.

— У меня нет никого, к кому бы я могла поехать.

— Он обидел тебя? — неожиданно, но осторожно спрашивает Оскар, и видя, что я отрицательно качаю головой, с облегчением выдыхает. Неужели так очевидно, что причина моего состояния — Дэймон? Или Оскар просто очень проницателен?

— Хорошо. Это первое, что пришло мне в голову, когда я услышал, что ты плачешь. Мия, прошу, не молчи..

Я ковыряю ногтем край пледа.

— Дэймон… Ты ведь понял, что причина в нем.

Оскар едва заметно кивает.

— Все было слишком хорошо для правды. Я привыкла, что никогда и ничего не может быть идеально. За все приходится платить. Наши с Дэймоном отношения слишком дорого мне обходятся. Он не может измениться. Он всегда от меня что-то скрывает. И говорит, что так лучше для меня! Но неужели ему до сих пор не понятно, что это не приводит ни к чему хорошему!

Оскар терпеливо ждет, пока я проглатываю ком в горле.

— Мы через столько прошли…я через столько прошла! Я пожертвовала всем, абсолютно всем ради того, чтобы быть с ним. И даже этого оказалось недостаточно, чтобы я заслужила честности от него. Совсем неважно, что было раньше, я не хочу оглядываться назад. Прошлое должно остаться прошлому. Но речь идет о нашем будущем.

Я горестно всхлипываю. Оскар опускается рядом со мной. Он берет мою ладонь и слегка сжимает. От его поддержки мне становится немного легче.

— Так случилось, что определенные события в нашей жизни привели к страшным для меня последствиям, — я делаю глубокий вдох и выпаливаю, — я не смогу никогда иметь детей… но хуже всего, что Дэймон знал об этом, как знала и моя мать! И никто из них не счел нужным мне об этом рассказать.

В воздухе повисает тишина. Оскар ждет, что я еще что-то скажу, но убедившись, что кроме слез, у меня больше не осталось никаких слов, осторожно говорит:

— Мия, мне очень жаль… что так случилось с тобой. И я представляю, что ты сейчас чувствуешь.

— Он обманул меня, понимаешь! Как далеко это могло зайти? Сколько он собирался скрывать? И что было бы, когда мы оба захотели бы ребенка? Он по-прежнему бы молчал? В то время как я бы начала искать причины проблемы? Боже! У меня в голове не укладывается! Как можно осознанно умолчать о таком!?

Постепенно мое отчаянье начинает перетекать в злость. Оскар замечает это и пытается успокоить меня.

— Может, ты слишком сурова к нему? Ведь насколько я понял, ваша встреча в пятницу была неожиданностью как для тебя, так и для него… подумай, для такого разговора тоже должен наступить «правильный» момент? Может быть, он не планировал держать тебя в неведении всегда, просто ждал подходящего случая рассказать? И вряд ли этот случай должен был наступить, как только вы увидели друг друга.

Я согласно киваю

— Хорошо. С этим я могу согласиться…но… — я краснею, понимая, насколько деликатной темой собираюсь поделиться сейчас с Оскаром. Он ждет, а я не знаю, стоит ли продолжать.

— Но что?

— Не думаю, что должна говорить это тебе. Это очень странно и наверное, неправильно.

Оскар по-доброму похлопывает меня по колену, словно старый закадычный приятель

— Мия, ты сидишь у меня дома в пижаме, — он пытается развеселись меня, — что еще более странного ты можешь мне сказать?

Я невольно улыбаюсь. От Оскара исходит такое тепло, что оно согревает меня.

— Ты сам напросился. Дэймон застал меня за использованием экстренной контрацепции…

— Нууууу, — Оскар делает вид, что мои слова его никак не трогают, хотя я вижу его сконфуженный вид, — он мог растеряться…. Ты допускаешь возможность, что он просто не думал об этом, и когда увидел тебя… ну… — Оскару тяжело дается подобрать слова, — за этим твоим занятием…

Мои глаза округляются. Я не могу сдержать нервный смех.

— За «этим занятием»? Оскар, я выпила таблетки. Они и называются экстренная контрацепция!

— Ооо! — отчетливо вижу, как он вздыхает с облегчением, — просто мое воображение и некомпетентность в таких вопросах сыграли со мной злую шутку.

Я сама не понимаю, как это происходит, но словно по незримой команде мы начинаем смеяться. Я заливаюсь безудержным хохотом и спустя всего секунду Оскар подхватывает меня. Не знаю, сколько это продолжается, даже живот сводит от боли. Я вытираю слезящиеся глаза и утыкаюсь лбом в плечо Оскара.

— Зато тебе уже лучше! Значит, я все правильно сделал, — в его голосе еще звенят веселые ноты.

— Это точно! Я восхищаюсь твоим оптимизмом!

Он пожимает плечами и я поднимаю на него взгляд. Наши глаза встречаются и на долю секунды мне кажется, что это может привести к чему-то неразумному. Очевидно, Оскар тоже это чувствует и деликатно отодвигается в сторону.

— Так что ты решила, Мия? — он переводит тему, — Я не думаю, что судьба свела вас двоих снова, чтобы вот так рубить все сгоряча. Я считаю, что тебе нужно остыть, и подойти к этой ситуации с холодной головой. Поверь, настоящая любовь в жизни встречается крайне редко, многие и вовсе живут не зная, что это такое. Она дается нелегко, порой это тернистый путь, со своими ошибками, проблемами. Если бы все было так просто… но за любовь надо бороться. Любыми способами и методами. Что твой парень и делает. Он борется за тебя, Мия.