— Пусти, я второе положу.

— Подожди…

Зудин потянул ее к себе, поцеловал.

— От тебя супом пахнет.

— Это плохо?

— Нет…

Он снова поцеловал, с языком. У нее были робкие губы, которые только учились смелости.

— Давай на следующие выходные махнем в Питер? — сказал он.

— Нет. Не знаю. Ну… может быть…

— Ольша! — крикнула бабушка.

— Чего?

— Что-то тихо у вас стало. Поди сюда!

— Мы тихо разговариваем, чтобы тебя не беспокоить.

— Иди, говорю! Или ты уже голая?

16

В понедельник стало известно, что налоговая инспекция приостановила операции по счетам фирмы. Виноват был он — Зудин. Фирма не сдала в срок аудиторское заключение, а не сдала она его потому, что на прошлой неделе Зудин был занят не работой, а… известно чем.

Прежде чем прибегнуть к такой мере, налоговая должна была потребовать у фирмы отчетность. Но она этого не сделала. Зудин был уверен, что такому решению поспособствовали их давние конкуренты — компания «Южный Ветер». Но главная причина была в другом; Роман Зудин, генеральный директор и единственный учредитель в одном лице, забил на работу. А не за горами была зарплата.

Правда, вечером появилась хорошая новость. Позвонил Артур — издатель Гроссмана, и предложил встретиться и пообщаться на тему аренды складского помещения. Он сказал, что может организовать баню с отличной парной. Зудин с радостью согласился, и заметил, что со своей стороны, берется пригласить девушек. Артур сказал, что это неплохая мысль.

Вечером Зудин поехал к Ольге, они вышли погулять с Чарли. Сизые московские сумерки опустились на город. Было тепло, прямоугольные окна перемигивались друг с другом сквозь заигравшуюся с ветром листву. Ольга была в джинсах, белой футболке и джинсовой куртке.

— Как бабушка? — спросил Зудин.

Ольга взглянула на него, блеснув желтыми фонарями в стеклах очков.

— Не надо делать вид, как будто для тебя это важно.

— Для меня важно все, что касается тебя.

— Бабушка чувствует себя с переменным успехом, — фонари в очках потеплели.

Чарли рванулся на поводке и залаял.

— Помнишь, как он лаял на меня в марте? Как мы перепрыгивали здесь через лужи? Ты не хотела давать телефон.

улыбнулась и посмотрела на него, как на своего мужчину.

— Ты сегодня грустный, — сказала она.

Он помолчал, прежде чем ответить.

— Налоговая взяла нас за горло.

— Что это значит?

— Налоговая приостановила операции по счетам фирмы. Мы не можем провести ни один платеж. На носу зарплата, а у меня счет заблокирован.

— Ужас. Почему это произошло?

— Конкуренты позаботились.

— Должен быть какой-нибудь выход, — тихо сказала она.

— Выход есть. И вообще, это далеко не конец. Просто, чтобы все разрулить, нужно время, а я не могу прийти к работягам и попросить их подождать пару недель. Или сказать прорабу, чтобы он им это передал.

— Две недели — не так уж много.

— Я знаю. У нас считается, что с наемными работниками это нормально. Но это же свинство. Зарплата — это святая святых. У них семьи. Я квартиру продам, но рабочим заплачу.

Ольга шла рядом и смотрела на него с удивлением.

— Ненавижу коммерсов, которые из-за копейки готовы удавить, а кинуть работягу на зарплату — в порядке вещей.

Он сказал это с ненавистью, выдвинув челюсть и оскалив рот. Она остановилась и взяла Чарли на руки.

— Может, и его придется продать, — Зудин кивнул на припаркованный неподалеку Рейндж Ровер. — Вот обанкрочусь, что ты будешь со мной делать? Останусь без всего, буду клерком в банке или таксистом на Жигулях. А? — он усмехнулся и взглянул на Ольгу.

— Думаешь, мне нужна твоя машина или фирма? — она прижала к себе Чарли. — Я еще недостаточно хорошо тебя узнала, но уверена, что ты не такой. Ты не сдашься просто так. Даже если не будет этой фирмы, ты создашь другую. Ты поднимешься, я уверена. И ты верь. Главное, чтобы ты верил. — Она запнулась. — Я не знаю, как тебя поддержать в такой ситуации… Просто я очень хочу, чтобы у тебя все устроилось.

Это было сказано по-детски вдохновенно, твердо и с дрожью в голосе. Она смутилась. Зудин остановился и обнял ее, с Чарли на руках, и стал целовать в губы, в лицо, в волосы.

— Хорошая моя, милая моя… Конечно не сдамся, конечно, все налажу, все будет хорошо. Спасибо тебе. Спасибо…

Чарли заскулил.

— Осторожно, — Ольга отстранилась, — чуть Чарлика не задушил.

На следующий день вечером она приехала к Зудину домой. Она позвонила и сказала, что стоит возле подъезда. Когда Зудин открыл дверь, он удивился, какое серьезное у нее было лицо. Ольга выглядела так, словно ехала на экзамен. Затемненные очки в толстой, давно вышедшей из моды, оправе, сдвинутые брови, на шее серо-лиловый шарф, как у взрослой женщины; твердая рука на ремне сумочки, как на ремне автомата.

— Проходи.

— Я ненадолго.

Она вошла и остановилась, смущенно оглядев его жилище.

— Да не стесняйся ты, пройди, посмотри как я живу, — улыбнулся Зудин.

Он был по пояс голый в джинсах с расстегнутой верхней пуговицей. Она сняла туфли и мягко прошла в большую комнату.

— Ну, как тебе мое жилище? — Зудин стал перед ней, надвинувшись на нее мускулистым туловищем, и продолжал улыбаться. Он был заинтригован, она приехала, даже не предупредив.

— Нормально. Только пыль везде, — Ольга наклонилась и провела по столику указательным пальцем. — Сразу видно, что здесь обитает холостяк.

Когда она наклонилась, Зудин едва удержался, чтобы не взять ее за обтянутый брюками зад. Почуял, что — нет, не время. Она показала палец с полоской пыли и вытерла его носовым платком.

— Женюсь и пыли — конец, — засмеялся Зудин.

— Вот для чего тебе нужна жена?

— Пойдем, я тебя чаем напою.

По пути на кухню он распахнул дверь в маленькую комнату.

— А это спальня! — и прыгнул как на волну, на широкую кровать, положил руки под голову и заулыбался, играя глазами, здоровый, рельефный, с волосатыми подмышками. — Хотела бы прилечь?

— Хотела бы, — вздохнула она и улыбнулась; она сказала это просто и честно, словно призналась, что любит конфеты, — Только не в этот раз.

Зудин не стал продолжать эту игру, видел, что признание вырвалось от неожиданности.

На кухне, пока он доставал кружки и ложки, Ольга положила на стол конверт.

— Что это? — спросил он, хотя сразу догадался.

— Пусть это не решит все твои проблемы, но надеюсь, компенсирует хоть малую часть, — она засопела, сняла очки и уставилась на него тревожными черными глазами.

— Что это? — тихо повторил Зудин.

— Пятьдесят тысяч. Мои. Не бойся, не мамины, не папины, мои кровные, сама накопила. Я когда-то недолго работала в Макдональдсе, еще родители давали на шмотки, что оставалось, откладывала. Так что могу ими распоряжаться как захочу.

— Это… мне?

Ей было легче решиться на это, чем видеть сейчас его удивление.

— Оля, хорошая моя, — он взял конверт, но держал его в руке, не открывая. — Я тебе очень благодарен, но такая сумма вряд ли поможет. Только на зарплату нужен миллион, а зарплата — еще не все. Не стоит, честное слово… Спасибо, но не стоит. У меня есть деньги. Ведь это счета фирмы арестованы, а не мои собственные. — Зудин увидел ее глаза, губы, готовые задрожать. — Ладно, слушай, давай сделаем так. Я оставлю их у себя до времени, когда все разрешится. Думаю, максимум на неделю.

Он положил конверт и обнял Ольгу.

— Ты настоящий друг.

— Отвези меня домой, — пробормотала она.

17

В среду утром Зудин поехал смотреть помещение, которое предлагали его фирме под склад. Это был старый производственный корпус на территории завода на окраине Москвы. Завод уже давно ничего не производил. Зудина провели по корпусу, показали бумаги; в общем, если бы на переговорах цена осталась та же, которую просили вначале, это была бы выгодная сделка.