На нашей прощальной фотографии в Альбукерке девять из одиннадцати человек – программисты, стая молодых хакеров, которым было весело вместе. В Сиэтле стало иначе, после того как мы начали нанимать магистров делового управления, чтобы поддерживать все более прибыльные линии продуктов. Многие занимались продажами и рекламой; другие организовывали тестирование новых функций с помощью пользователей. Это вполне обычная практика для бизнеса, но отвлекает ресурсы от развития. Растущая технологическая компания должна соблюдать равновесие между инновациями и необходимостью продавать существующие продукты и поддерживать приток прибыли. Когда штат Microsoft далеко превзошел цифру в 35 программистов, казавшуюся когда-то несбыточной мечтой, поддерживать равновесие стало все труднее.

Через неделю после того, как мы закончили работу по PC, пришло письмо на бланке IBM: «Уважаемый Поставщик, вами проделана отличная работа…»

Гэри Килдалл удостоил нас менее благосклонного отзыва. Незадолго до выхода компьютера в августе 1981 года мы с Биллом встретили Гэри в аэропорту Боинг-Филд, к югу от делового центра Сиэтла. До Гэри дошли слухи о нашей связи с PC-DOS, и он хотел нас расспросить и призвать к прежнему разделу сфер влияния.

– В идеале, – сказал Гэри, – вам бы надо заниматься языками, а нам – операционными системами.

Digital Research недавно приобрела версию Бейсика CBASIC, которая работала под CP/M-80. Чем дольше говорил Гэри, тем больше это походило на угрозу; если Microsoft выпустит на рынок DOS, Килдалл развернет боевые действия на рынке языков. Но времена, когда конкуренты могли нас выбить из седла, давно миновали – и уж точно в языках, где мы чувствовали себя более чем уверенно. В тот момент CP/M-80 стояла на сотнях моделей компьютеров. Продажи превышали пять миллионов долларов в год. Однако закат 8-битной технологии был неизбежен, а нашим надежным тылом была IBM, так что Digital Research лидерство не светило.

Килдалл не хотел молча признать поражение. Вскоре после объявления о выходе PC он заявил, что мы содрали программу у него. Впрочем, обвинение не было поддержано. Те команды, которые Тим Паттерсон скопировал из CP/M-80, не были защищены авторским правом и были общеизвестными, например команда открыть файл на диске или послать его на принтер. Тим никогда не видел исходных кодов CP/M и написал свою QDOS (а затем 86-DOS) на Ассемблере для 8086-го процессора с нуля. Его программа была совершенно новым зверем – это подтвердил бы любой, кто пользовался и CP/M-80, и 16-битной 86-DOS. Начать хотя бы с того, что система Тима читала и записывала файлы почти в шесть раз быстрее. MS-DOS взяла у CP/M-80 не больше, чем Килдалл взял у DOS-11 (операционной системы DEC), когда много лет назад создавал CP/M.

Когда Килдалл объявил, что вчинит иск за нарушение авторского права (дальше угроз дело не пошло – надо думать, юристы посоветовали ему не затевать безнадежный процесс), IBM решила взять его медленную CP/M-86 в качестве альтернативной системы для PC. Но было очевидно, что IBM не захочет поддерживать два набора прикладных программ или возвращаться к хаосу 8-битного рынка. Компания назначила цену за DOS 40 долларов, а за CP/M-86 – 240 (надбавка, отражающая упорное стремление Килдалла получать отчисления за копию). Когда пользователям стало очевидно, что собственные программы IBM работают только под DOS, независимые поставщики программного обеспечения забыли про CP/M-86 и дружно развернулись в сторону нашей операционной системы. Наша связь с IBM сделала главенство MS-DOS свершившимся фактом.

Компьютер IBM PC не был совершенным. Машина стоила дорого и выглядела казенно и скучно. Но это был лучший персональный компьютер своего времени, с самым мощным процессором, превосходной клавиатурой и надежными дисководами для дискет. Руководители не стали ждать, пока их вычислительные службы опробуют микрокомпьютеры; они пошли, купили PC для себя и включили их. IBM рассчитывала продать 250 000 машин за пять лет; результат превзошел ожидания в десять раз.

PC ознаменовал официальный конец эры компьютеров для любителей-технарей. Потребительский рынок, у истоков которого стояли мы с «Альтаиром», достиг зрелости. Почти каждый, кто пользовался электрической пишущей машинкой, понял, что в состоянии справиться с новым компьютером. Через несколько лет после появления PC нежданно-негаданно для IBM появились десятки «клонов»: полностью совместимых (и более дешевых) компьютеров, которые, получив лицензионную MS-DOS, захватили бо́льшую часть рынка домашних компьютеров. Вскоре наша операционная система стала приносить нам больше дохода, чем все наши языки вместе взятые.

К 1984 году в отрасли установился стандарт: MS-DOS в единстве со спецификациями IBM. Множество программ создавалось с учетом этого стандарта. Остальные платформы, со слабым «железом» и ограниченным программным обеспечением, не могли конкурировать. TRS-80 угас к 1986 году; Commodore 64 и Atari ST скончались несколькими годами позже. Выжил только Apple, отхватив на американском рынке почетную нишу примерно в 10 %.

Какое-то время Microsoft возилась с OS/2, пока в 1990 году не сбросила за борт эту совместную операционную систему, отнимавшую слишком много сил при низкой отдаче. На этом наше сотрудничество с IBM в разработках закончилось. Тем не менее изначальная сделка с «голубым гигантом» оказалась чрезвычайно важной и для Microsoft, и для отрасли в целом. Феномен PC обеспечил персональным компьютерам уважение в деловом мире. Машина стала стартовой площадкой для Windows и таких GUI-приложений, как Word. Чарльз Симони, дважды летавший на Международную космическую станцию, любит приводить аналогию из ракетной техники: IBM придала Microsoft необходимое ускорение, после чего превратилась в лишний груз, который нам нужно было сбросить.

Или можно сказать так: до DOS Microsoft была важной программной компанией. После DOS она стала основной.

Для меня горьким постскриптумом к этой истории стало падение Digital Equipment Corporation, компании, которую мы боготворили в юности. Сначала ее руководители сопротивлялись переходу на персональные компьютеры. Не далее как в 1977 году президент компании заявил World Future Association: «Вряд ли кому-нибудь захочется иметь компьютер дома». Пять лет спустя DEC смирила гордыню и выпустила хороший микрокомпьютер Rainbow 100, но сама себя погубила, использовав старую 8-битную систему CP/M. Когда DEC наконец собралась внедрить MS-DOS, компания заказала адаптированную версию, несовместимую с тысячами программ для PC, и затея провалилась.

В области мейнфреймов и мини-компьютеров DEC достигла чудесных результатов, идя собственным путем. Скажи нам кто-нибудь десять лет назад, что IBM проложит дорогу персоналкам и что создатель PDP-10 безнадежно отстанет и не сумеет адаптироваться, мы бы ни за что не поверили[7].

Когда продажи IBM PC резко возросли, средства массовой информации обратили внимание на Microsoft, и в особенности на Билла, ее президента. Он стал лицом компании и естественным источником информации для любого журналиста, что меня устраивало (я согласен на свою долю известности, но не рвусь к ней, даже несмотря на недавно открытую страничку в Твиттере).

Одно не изменилось: Билл остался таким же упорным, как и прежде. Однажды мы летали с ним в Сан-Франциско для разговора с новыми клиентами. Для большей эффективности мы отправились на разные встречи, договорившись ехать оттуда прямо в аэропорт. Я прибыл к выходу на посадку за несколько минут до взлета, а Билл, как обычно, опаздывал. Объявили окончание посадки – Билла нет. Я уже примирился с мыслью, что придется лететь следующим рейсом, когда Билл подбежал к выходу, весь в мыле. Было уже поздно; самолет отползал от «кишки» телескопического трапа. Но Билл, не останавливаясь, ринулся через выход прямо в «кишку»; я трусил следом. Добежав до пульта управления, он быстро огляделся и начал нажимать кнопки. И тут до меня дошло, что происходит: Билл пытался снова придвинуть «кишку» к самолету, чтобы мы могли в него сесть.