– Хорошо. Работаем.

Запись пианино наложили на последний припев, в таком виде и появилась песня «Вся жизнь».

Я слушал «Лиловый туман» буквально тысячи раз. Я до сих пор нахожу что-то новое, особенно в ритме и гитарных проигрышах (одна из удивительных особенностей Хендрикса в том, что он не только не только величайший соло-гитарист всех времен, по оценке журнала Rolling Stone, но и не имел равных на ритм-гитаре). Только в конце 1980-х я нашел во французском журнале партитуры: соло Джими были расшифрованы нота за нотой; именно это мне было так нужно, чтобы отработать необычную хендриксовскую аппликатуру. Через двадцать лет после того, как я начал, я наконец сумел сыграть «Лиловый туман» в нужном темпе. Хотя большего сделать я не мог, меня накрыла волна эйфории.

Через Дэна Эйкройда наша группа получила приглашение на открытие Домов блюза в Лас-Вегасе, Далласе и Нью-Джерси. У меня, как и у многих, застенчивость пропадает во время выступления. Когда все начинается и я чувствую, что зрители со мной и с моим соло, я играю намного лучше. В Далласе группа играла так, что нас вызывали на бис. Я махнул на все рукой и начал «Лиловый туман». В следующие три минуты я выдал все, что слушал, и впитывал, и оттачивал долгие годы. Я все еще не самый технически совершенный гитарист, но всегда стараюсь поймать несколько «убойных мгновений», как говорил Джими, куда я могу зарыться и достичь ноты, в которой есть душа и сила. С Хендриксом просто играть ноты совершенно недостаточно. Их надо чувствовать.

В тот вечер я достиг всего, чего желал. Соло росло и росло, а потом я перевел дыхание и пошел в другом направлении, к великому финалу. Зрители аплодировали стоя и подпевали третий припев. Наверное, это было мое лучшее выступление вживую, более чем приличная версия невероятно сложной песни.

Я знал, что никогда не сыграю ее так, как Джими, но я был доволен.

Для меня все началось в конце 1980-х с маленькой компании, находящейся к югу от Сиэтла: SkyPix, первая в мире спутниковая система прямой цифровой связи. В соответствии с бизнес-планом одноразовый взнос в 699 долларов позволял смотреть голливудские фильмы без «двоения» и «снега», привычных для аналогового телевидения тех дней. Тарелка SkyPix была диаметром меньше двух футов – гораздо миниатюрнее и дешевле, чем C-Band (по прозвищу «большая уродливая тарелка»), которой я пользовался в Мерсер-Айленд. И меня впечатлил потенциал спутника. Сигнал с первых дней принимался по всей стране, а значит спутник прекрасно мог конкурировать с затратным, требующим сложных работ по прокладке кабельным телевидением.

В 1991 году, за три года до запуска DirecTV, я рискнул и вложил 10 миллионов долларов. Год спустя, в разгар расследования Комиссией по ценным бумагам случаев мошенничества, SkyPix обанкротилась, не продав ни единой тарелки. Это был жестокий урок, но он открыл мне глаза на новые возможности цифровой связи. Если моя работа с компьютерами меня чему-то и научила, так это тому, что нельзя недооценивать скорости, с какой новая платформа может привести к глобальным переменам. Как цифровой «пожарный шланг», подведенный к дому, изменит наше потребление видео, информации, музыки? Каковы возможности?

В ноябре 1992 года, за месяцы до появления первого графического интернет-браузера, я сказал в интервью для BusinessWeek, что мы стоим на пороге «Соединенного мира» (Wired World) и что последствия этого неисчислимы. «В какой-то момент, – говорил я, – каждый в индустриальном мире получит доступ к компьютерам, связанным воедино». Эта идея появилась еще в первые годы Microsoft, когда я без устали твердил Биллу о том, что в будущем услуги и информация станут доступными всегда и везде. В интервью 1977 года для Microcomputer Interface я предсказал, что по социальным последствиям персональный компьютер намного превзойдет карманные калькуляторы.

«…Компьютер – и я говорю о домашней системе поиска информации, – на мой взгляд, куда больше, чем машина, умеющая складывать, вычитать, умножать и делить. Несомненно. Если вы будете использовать компьютер в полную силу, вы сможете заказывать продукты, вести счета; а если вы программист, то сможете работать, не выходя из дома. Это многое изменит».

В начале 1990-х социальные применения технологии только начали проклевываться. Человеческая потребность в связи стала причиной развития CompuServe и America Online – и это было только начало. Как и персональный компьютер, «Соединенный мир» соответствовал моему критерию большой идеи – слиянию двух элементов. 31 марта 1992 года я высказался в New York Times:

«Если заглянуть в будущее, вы повсюду увидите высокоскоростной обмен информацией и мощные недорогие компьютеры. Соединив их, можно получить много интересного».

В то время появление оптоволоконных технологий и новых методов сжатия информации предвещало возникновение мультимедийных сетей сверхбыстрого двустороннего обмена – глобальной платформы для создания новых семейств продуктов и приложений. Высокоскоростная передача информации – так называемая информационная магистраль – позволит по-новому общаться, учиться и развлекаться. Компьютер из рабочего инструмента превратится в посредника любого контента.

И это не были досужие домыслы. Высокоскоростная сеть будет создана, и люди станут ей пользоваться – в этом я не сомневался. Сложнее было предвидеть, как будет осуществляться соединение? Спутник или кабель? Телефонные сети, радио или что-то еще неведомое? Однако как бы ни повернулось я не могу оставаться в стороне. Я вложил деньги в десятки компаний, связанных с Интернетом и коммуникациями, полагая, что кто-то из них преуспеет, кто-то нет. Казалось мудрым решением рассредоточить ставки в ожидании «Соединенного мира».

Впервые я обратил внимание на America Online в конце 80-х, когда еще не было речи об Интернете. Для входа в ту зачаточную онлайновую сеть требовалось специальное программное обеспечение, предоставляющее доступ к примитивной электронной доске объявлений – BBS – или, с использованием графического интерфейса пользователя, к провайдеру сетевых услуг. Гениальная идея America Online (еще до появления знаменитого акронима) состояла в доступности онлайн-услуг для новичков. Это был легко устанавливаемый Интернет «с дополнительными колесиками»: в одном месте вы получали что душе угодно (новости, прогноз погоды, игры, биржевые котировки); там же размещались встроенные ссылки на витрины других компаний – задолго до появления современных веб-сайтов. Впервые предложив пользователям электронную почту, America Online ввела также комнаты для чата и службу мгновенного обмена сообщениями. Компания, активно продвигавшая принципы интерактивности, казалась естественным партнером для моего «Соединенного мира», и в 1992 году я приобрел пятьдесят тысяч акций. Убежденный, что фондовый рынок недооценивает значение попытки связать десятки миллионов человек, летом я всерьез начал расширять позиции. Через десять месяцев у меня было 15 % компании.

Я надеялся, что America Online перейдет от медленной модемной связи к неизбежному высокоскоростному будущему. Весной 1993 года я отправился в Виргинию на встречу с исполнительным директором и председателем компании Стивом Кейсом и его командой. Излагая идею широкополосной связи, я чувствовал холодок в воздухе. Мы с Кейсом не совпадали во всем. Он души не чаял в своей модемной связи, пусть при этом контент ограничивался настолько, что с ним справилась бы и аналоговая сеть. Кейс считал мои идеи скоростной связи делом слишком отдаленного будущего. Возможно, помешало то, что я все еще оставался вторым по величине акционером Microsoft и членом правления. Хотя Microsoft было еще далеко до работ в сети, Кейс воспринимал компанию как главную угрозу.

Он все понял превратно. Я хотел использовать долю в America Online, чтобы подстраховать вклады в Microsoft и в других компаниях «Соединенного мира». Поскольку я продолжал докупать акции, правление Кейса приняло порог «ядовитой пилюли» – сначала 20 % (его я уже преодолел), а затем 25 %. Эта процедура могла бы уменьшить процент моего владения и сделать невозможным враждебное поглощение. У меня и мыслей не было о поглощении – с техническими компаниями такое обычно не проходит. Но я догадался, что активного сотрудничества не получится.