Капитан слегка наклонил голову и отошёл от меня, оставив в радостном недоумении. На душе сразу стало светло и безмятежно, а мир заиграл совсем другими красками. И если до этого он был насыщен серо-чёрной акварелью, то теперь только гуашью, самых светлых оттенков.

Из-за случившегося происшествия, в пути мы задержались на две недели дольше. А потом ещё и ремонтировали корабль на Азорских островах.

В общем, до Испании, попутно обзаведясь дополнительными шрамами, мы добрались примерно через полгода после того, как туда вернулись наши однокурсники. К этому времени в Испании уже наступила весна, и до лета было совсем недалеко.

«Сан Пабло» прибыл в порт Кадиса и бросил якорь в начале апреля тысяча шестьсот семьдесят пятого года. Но мы с Алонсо не спешили сходить на берег, а то, мало ли что. Сначала нужно было разобраться с серебром и жемчугом. Капитан Альберто сошёл на берег и занялся этим вопросом, пока мы несколько дней предавались унылым развлечениям, вроде заточки шпаг и чистке пистолей, да упражнялись в разглядывании прохожих на берегу.

Наконец, все дела были улажены, серебро продано, а деньги перечислены знакомому мне ростовщику, у которого и можно было потом их забрать. Жемчуг находился при нас, и пока расставаться с ним мы не собирались. Надев вещи, купленные на Азорских островах, пристегнув к поясам шпаги и кинжалы, мы высадились на берег, и были тут же заключены в цепкие объятия наших однокурсников.

Декан морской факультета, Андреас де Элисондо, держал в руках гербовый пергамент, печать с которого была сорвана, и громко ругался, пользуясь тем, что в его кабинете никто не присутствовал.

Бумага являлась официальным письмом от вице — короля Новой Гранады, герцога Мануэля де Гириора, а ее текст гласил.

Ректору Академии духовных и магических искусств Толедо герцогу Родриго Диас Ариас де Кардона.

«Настоящим уведомляю вас о подвиге, совершённом двумя вашими студиозами, обучающимися во вверенной вашим заботам Академии духовных и магических искусств, на факультете морской инквизиции, которые пребывали во владениях, врученных мне Его Величеством королём Испании Карлом III. Барон Алонсо Альфредо де Перес и барон Эрнандо Хосе Гарсия-и-Монтеро, командуя отрядом дружественных индейцев, вступили в бой с французскими пиратами, во главе которых был известный в пиратской среде капитан, по имени Гасконец. Разгромили их, сумев захватить в плен самого Гасконца и пятерых пиратов из его команды. К величайшему сожалению, я не успел отблагодарить их лично, по причине того, что сведения об этом поступке дошли до меня слишком поздно. От своего лица и лица всех, населяющих вице-королевство Новая Гранада, прошу вас вознаградить по достоинству этих благороднейших юношей. Соответствующее прошение мною отправлено в канцелярию Его Величества короля Испании Карла III».

Остаюсь дружественный вам вице-король Новой Гранады Мануэль де Гириор, Хосе Порталь де Уарте Эрдосаин-и-Гонсалес де Сепульведа.

Письмо было уже давно вскрыто и прочитано ректором духовной академии, а сейчас передано в руки декана факультета морской инквизиции, для ознакомления. В высшей степени интересного ознакомления.

И Андреас де Элисондо вспомнил свой разговор с ректором, происходивший полгода тому назад, упоминание о котором до сих пор будоражило каждый волосок на его теле. В кабинете находились, кроме ректора, ещё и декан инквизиции, Роберто Белларминни, что само по себе являлось очень неприятным фактом.

— Барон Андреас де Элисондо, вы знаете, по какому вопросу мы вас вызвали к себе?

— Догадываюсь, сеньор ректор.

— Несомненно, ваша интуиция вас не подводит, вы вызваны для объяснений. Как так получилось, что вашего, одного из не самых плохих студентов, смыло за борт, в ходе банального шторма? И, мало того, один из самых непредсказуемых и, в то же время, исключительно хитрых студентов, взялся его спасать, в результате чего оба пропали. Их судьба известна?

— Насколько я знаю, поисковая экспедиция не нашла ни их лодки, ни их самих, даже трупов не удалось найти.

— Да, исключительно мерзкая ситуация, вы не находите, сеньор Белларминни? — обратился ректор к своему коллеге.

— Нахожу. Я подбираю более мягкие слова, которыми можно было бы охарактеризовать руководство факультета морской инквизиции, и, думаю, наиболее подходящими по смыслу и самыми благозвучными по звучанию, оказались бы такие, как безвольность, халатность, слабая ответственность. Из чего можно сделать вывод, что общее положение дел на факультете трудно назвать хорошим.

Кровь резко бросилась в лицо де Элисондо, но он сдержался, потому что возразить ему на этот выпад было нечего, да и незачем.

— Да, вот видите, барон, как это выглядит со стороны, а ведь у вас было всего пятнадцать человек, и первая же практика показала такие существенные потери. Но, будем надеяться, что эти двое не пошли на корм рыбам. Всё же, как бы я плохо не относился к барону Гарсия, а он знает и любит море. К тому же, он оказался, вдобавок, и неплохим человеком. Не каждый бросится спасть своего коллегу или друга. Нам остаётся только ждать. И, кстати, личные вещи баронов вами сюда уже доставлены?

— Да, ваша светлость, — ответил инквизитор.

— И что же там, монсеньор Белларминни?

— О, что касается вещей барона Переса, то ничего удивительного. Верхнее платье, шпага, пара кинжалов и два пистоля, два самых обычных пистоля. А вот вещи барона Гарсия оказались гораздо более интересными. Верхнее платье, как и у Переса, абсолютно простое, без вшитых в него скрытых амулетов или чего-нибудь подобного. А вот шпага оказалась весьма необычной, известного и давно умершего мастера, который делал их только на заказ и в год производил, от силы, десять-двенадцать штук. Такая шпага стоит порядка тысячи реалов, а может быть, и больше.

Да, она абсолютно простая на вид, без излишеств и украшений, но клинок просто отличный! Прекрасно держит заточку, гибкий и упругий, таких сейчас делают очень мало и также, только на заказ. Откуда у безродного мальчишки такие деньги? И так ли он безроден? Та легкость, с которой он получил звание барона, говорит о многом. Впрочем, пойдём дальше.

А дальше у нас идут четыре превосходнейших пистоля, самой новейшей разработки, с магическими замками, работающими без осечки. Каждый выстрел гарантирован на сто процентов, и их стоимость весьма существенна. И это второй вопрос. Что скажете, уважаемый Андреас?

Декан факультета морской инквизиции, удивленный не меньше коллег, ответил.

— Если вы внимательно слушали историю барона Гарсия, то наверняка вспомнили бы, что он говорил о больших деньгах, которые получил после делёжки трофеев с пиратского корабля. Кроме того, по его словам, он купил шпагу в Неаполе, до этого у него была обычная сабля, которую он то ли продал, то ли поменял. К тому же, откуда вы знаете, может быть, эта шпага была ему вручена на аудиенции у вице-короля Неаполя и Сицилии?

— Да, это, можно сказать, спорный вопрос, но вы, в целом, меня убедили. Пусть будет так, а не как-нибудь иначе. Но мы переходим к следующим вещам. О небольшой сумме, в пятьсот реалов, я упоминать не буду, так как мы уже решили, что это трофейные деньги, а вот его астролябия, это весьма интересный артефакт. Проведённые над ней исследования показали, что она является одним из самых сильных в мире навигационных артефактов и обладание ею, любой навигатор, из числа самых благородных и богатых, по праву может считать для себя исключительно ценным. Откуда она у мальчишки?

— Я не могу точно утверждать, но эта астролябия была у барона Гарсия с того момента, как он поступил в академию, а значит, он смог её сохранить ещё по пути к нам. Его отца называли Навигатором, он был славным и известным моряком, и погиб в море. Возможно, ему удалось каким-то образом её сберечь и это их семейная реликвия.

— Возможно, не буду спорить. Остались ещё несколько вопросов к этому барону, но их лучше задать лично, если он вернется, конечно, живым из той морской дыры, в которую попал.