— Миссис Уиллард поссорилась с мужем, и он ушел на всю ночь. Она надеялась, что он вернется, поэтому не ложилась спать и плакала всю ночь напролет. Вот и все, мой мальчик, — констатировал Лэм не без ехидства.

Дисциплинированный Кертис подавил чувство досады.

— Возможно, сэр. Но это явно была не обычная ссора — между ними произошло что-то очень серьезное.

Лэм усмехнулся. Ему нравилось поддразнивать Кертиса.

— Подождите, пока не женитесь, Тед, — посоветовал он и услышал бормотание Фрэнка Эбботта:

— Интересно, из-за чего они поссорились?

Лэм снова усмехнулся.

— Из-за чего ссорятся супруги? Спросите у них, если вам так любопытно.

— Что, если причиной была мисс Роуленд? — предположил Эбботт. Произнес он это почтительно, что всегда раздражало Кертиса.

— Есть какие-то основания это предполагать? — довольно резко спросил Лэм.

— Никаких, сэр, — отозвался Кертис.

Фрэнк Эбботт пригладил волосы, которые в этом нисколько не нуждались.

— Крупная ссора между мужем и женой предполагает наличие другого мужчины или женщины. Насколько я понимаю, сэр, миссис Уиллард — леди далеко не первой молодости.

— Женщины никогда не бывают настолько стары, чтобы держаться подальше от греха, — мрачно произнес Лэм.

— Да, сэр, если у них такой характер. Но я расспрашивал мисс Андервуд о других жильцах, и она описала мисс Уиллард как безобидное домашнее животное — вроде курицы без цыплят.

— Ну, я не люблю куриц и не стал бы держать их дома, — усмехнулся Лэм. — Но ручаюсь, что миссис Уиллард не из тех, кто нарушает супружескую верность. Как по-вашему, Тед?

— Пожалуй, сэр, — согласился сержант Кертис. — Она хорошая хозяйка — в квартире все сверкает чистотой. Миссис Смоллетт бывает у них только дважды в неделю, так что ей приходится почти все делать самой. У таких женщин нет времени на шалости.

— К тому же, по словам мисс Андервуд, она отличная стряпуха, — добавил Фрэнк Эбботт. — Уилларду повезло! Вряд ли он станет рисковать всем этим. Как по-твоему, Тед — он блюдет супружескую верность?

Кертис нахмурился.

— Он произвел на меня впечатление человека, перенесшего сильный шок. Я не думаю, что ссора могла его довести до такого состояния. У него были заплаканные глаза, и он нервничал, как кот на горячих кирпичах.

Лэм повернулся на стуле.

— Ну, если он немного флиртовал с этой девушкой, то должен быть расстроен. Самое худшее в полицейской работе то, что забываешь о человеческих чувствах. Представьте себе, Тед, что по соседству с вами живет хорошенькая девушка. Вы встречаете ее на лестнице, возможно, флиртуете с ней, думаете, что ей это нравится, и даже ссоритесь из-за нее с женой. Что, по-вашему, вы почувствуете, узнав, что эту девушку убили? Конечно, это станет для вас шоком. Многие детективы забывают, что человеческие чувства необходимо принимать во внимание. В детективных романах зачастую тот же недостаток — отсутствие человеческих чувств. Они похожи на игру в шахматы или математическую задачу — сплошные плюсы и минусы. Это неестественно. Нельзя приходить к выводу, что человек — преступник, только потому, что он поддается своим чувствам. Тем не менее попытайтесь разузнать об Уилларде и мисс Роуленд. Выясните, куда он ходит на ленч и на обед и так далее. А я, пожалуй, повидаю миссис Джексон.

В квартире Уиллардов муж и жена молча смотрели друг на друга. Деловитый и энергичный сержант Кертис в темном твидовом костюме и очках в роговой оправе, с блокнотом и аккуратно отточенным карандашом пришел, когда мистер Уиллард заметил кровь на рукаве миссис Уиллард, и ушел, оставив их наедине друг с другом.

Мистер Уиллард прислонился к двери гостиной, дрожа с головы до ног. Миссис Уиллард сидела за письменным столом, сложив руки на коленях. В этой позе пятна на рукаве не было видно, но Алфред Уиллард знал, что оно никуда не делось.

— Сними это платье, Амелия, — с трудом выдавил он из себя.

— Почему?

— А ты не знаешь?

— Нет.

Алфред задрожал еще сильнее. Как она может сидеть и смотреть на него? Мысль о том, что окровавленный рукав касался его, когда он стоял опустив голову на колени жены, вызывала у него тошноту.

— На нем кровь, Амелия! — прошептал он. — Разве ты не знаешь?

Несколько секунд миссис Уиллард сидела не шелохнувшись. Потом она повернула руку, с явным отвращением взглянула на рукав, поднялась и медленно пошла в сторону спальни.

— Куда ты? — опять шепотом спросил мистер Уиллард.

— Переодеть платье.

— Это все, что ты можешь сказать?

Миссис Уиллард остановилась у двери и ответила не оборачиваясь:

— Да. Я слишком устала, чтобы говорить.

Дверь за ней закрылась. Мистер Уиллард сел на кушетку и заплакал.

Вскоре он пошел в ванную вымыть лицо и увидел, что жена оставила платье мокнуть в раковине. Вода уже приобрела розоватый оттенок. С трудом сдержав тошноту, он выдернул затычку. Воду смыло в трубу, а платье превратилось в бесформенную промокшую массу.

Алфред открыл кран и начал полоскать платье. Когда вода стала чистой, он выжал его и спрятал в маленький шкафчик, сквозь который проходила труба с горячей водой, убрав оттуда полотенца.

Выйдя из ванной, мистер Уиллард открыл дверь спальни и огляделся. Розовые портьеры были задернуты. При свете, проникавшем через дверь, он увидел, что миссис Уиллард лежит на кровати. Она откинула покрывало, которое свесилось на пол, но не стала разбирать постель и переодеваться, укрывшись розовым стеганым одеялом. Седые волосы разметались на подушке, руки были сложены под подбородком, глаза закрыты, дыхание казалось спокойным и ровным.

Мистер Уиллард смотрел на жену со странной смесью чувств — глубоких и абсолютно тривиальных. Она совершила убийство из-за него… Немногих мужей любят так сильно… Зачем она сбросила покрывало на пол? Какая неаккуратность! Розовый цвет такой маркий… Воспоминание о розоватой воде снова вызвало тошноту. Амелия — убийца! Он еще никогда не находился в одной комнате с убийцей. Они женаты уже двадцать лет… Что, если полиция все узнает и заберет Амелию?..

Миссис Уиллард мирно спала.

Миссис Джексон казалась весьма решительной молодой женщиной. Отвергнув предложенное изделие из хромированных трубок, она села на тот стул, который выбрала сама. Лэм смотрел на нее с явным облегчением. Он терпеть не мог беседовать с близкими родственниками жертвы. Глаза у миссис Джексон были красные, но она не плакала и держалась по-деловому. Она походила на убитую девушку, но на вид ей было года тридцать два. Очевидно, миссис Джексон была старшей сестрой, подумал Лэм, и может оказаться кладезем информации.

Инспектор начал с извинений за то, что заставил ее ждать.

— Боюсь, миссис Джексон, — продолжал он, — мне придется задать вам несколько вопросов о личной жизни вашей сестры. Она выступала на сцене?

Элла Джексон высморкалась. Это в равной степени могло быть как следствием плача, так и презрительным фырканьем.

— Танцевала в кордебалете, участвовала в пантомиме и играла в странствующей труппе, — ответила она.

— А ее последний ангажемент?

— Полгода назад в кордебалете театра «Тривиа».

— А после этого?

— Отдых, — лаконично отозвалась миссис Джексон.

Сержант Эбботт склонился над своим блокнотом. Такие свидетели случайно не проговариваются. Если придумать правильный вопрос, можно получить нужный ответ — да и то не всегда.

— Ваша сестра была замужем? — продолжат Лэм.

— Она была вдовой.

— Вы можете назвать фамилию ее мужа?

Элла Джексон заколебалась.

— Ну, она ею не пользовалась, но теперь, полагаю, это не имеет значения. Фамилия ее мужа была Армитидж.

Лэм склонился вперед.

— Не могли бы вы побольше рассказать нам о браке вашей сестры? — вежливо попросил он. — Это имеет отношение к делу.