Мадам Кэтлин Буш стоически вынесла, пока иссякнет этот поток глупостей и несуразностей. Потом произнесла:

– Наполеон Бонапарт – французский политический деятель. Это он так сказал, а никакой не попугай. Но это еще цветочки!.. Самая возмутительная подборка подсудных оскорблений – родом из России. Я думаю, что на это нужно особое внимание. – Россия? – переспросил Буш-третий, копаясь в мозгах с целью выудить там хоть что-то касающееся этого названия. Собственно, он знал о России достаточно, даже два раза там был, но вот что-то никак не вспоминалось. – А-а-а… Москоу, водка?

– Гармошка, медведь, Кремлин, – продолжила леди логическую цепочку, уже ставшую классикой жанра, – вот именно. Как раз о Москве и пойдет речь. Известно ли тебе, Нэви, что в Москве существует варварский обычай. Бр-р-р!!! Мне даже страшно произносить все это вслух! Настолько это чудовищно и не укладывается в голове! Как в наш цивилизованный век…

Мадам не успела договорить. Вспыхнула панель вызова, располагавшаяся на столе президента, и тот произнес, невольно перебивая жену.

– Да, слушаю. Кто ко мне?..

– Сэр, к вам министр обороны генерал Бишоп, первый заместитель директора Федерального бюро мистер Глэбб, а также государственные советники мистер Добродеефф и сеньор Жоэль Карамба.

Президент без надежды взглянул на супругу, которая была вынуждена наступить на горло собственной песне. Миссис Буш была дама гуманная и к таким зверским действиям не привычная, так что неудивительно, что она выглядела возмущенной. Мистер Нэви Буш вздохнул:

– Дорогая, заседание.

Леди Кэтлин некоторое время прожигала мужа взглядом и думала, что же ей сделать: то ли устроить ему скандал, который сожрет все оставшееся до прихода чиновников время, то ли вкратце изложить то, что она, собственно, хотела от президента. Остановилась на втором и затараторила, словно рассыпая мелкий горох:

– Как поступить? С одной стороны, такого нельзя прощать, к тому же комитет проделал значительную работу по сбору информации в отношении… С другой стороны, потребуется довольно необычный метод, и…

– Дорогая, заседание, – повторно вздохнул президент и даже сделал попытку зажать уши.

Жена с силой развела руки мистера Нэви, чтобы тот все-таки слушал, но в этот момент экран на матовой панели вспыхнул снова, и голос почтительно доложил:

– Сэр, к вам генерал Бишоп, вице-директор Глэбб, советники Добродеефф и Карамба. Прикажете впустить?

– Да, – быстро ответил несчастный глава великого государства.

В кабинет один за другим вошли четверо мужчин. При их виде леди Кэтлин фыркнула, как обиженная кошка, которую ткнули носом в горячее молоко, и произнесла:

– Здравствуйте, господа. Даже очень кстати, что вы здесь. Мне думается, что президенту было бы тяжело одному взвалить на себя бремя ТАКОГО решения.

– Какого? – не понял бедняга Святой Дух. – Какого еще реше… Вы присаживайтесь, господа, вынимайте документы, все по порядку, как обы… Как обычно. Так какого такого решения? – растерянно моргая спросил он.

Леди Кэтлин Буш уселась рядом с государственными мужами и произнесла:

– Вот что. Я думаю, никто не будет возражать… Я – сенатор и возглавляю женский комитет округа Колумбия, что автоматически дает мне право присутствовать на заседании правительства или иной государственной структуры, если оно, это заседание, не носит секретного характера. А мне известно, что ничего такого мой муж, президент ВША, сегодня обсуждать не планировал. Так что я намерена присутствовать на этом заседании, а затем выдвинуть на обсуждение один важнейший, на мой взгляд, вопрос. Никто не возражает?

Конечно же никто не возражал. Кому хотелось лишних проблем?.. Возражать в 2020 году главе феминистского комитета округа Колумбия, жене президента – это все равно что в средневековой Испании полемизировать с инквизиторами по вопросам веры. Сжечь миссис Кэтлин Буш-Оганесян, конечно, никого не сожжет, а вот неприятностей хватит и тебе, и твоим родственникам. Первый заместитель директора ФБР мистер Борис (ударение на первый слог) Глэбб, как никто, знал это. Ведь его двоюродного племянника Пита Буббера по вздорному обвинению отправили в лунную колонию «МунДак» не так уж и давно. Никому не хотелось стать «мундаком», как по названию заведения именовали всех туда угодивших.

– Ну что же, – сказал президент, – лично я не возражаю. Что скажете, господа?..

Никто не стал идти наперекор президентской чете. Генерал Бишоп встал, раскрыл папочку и сиплым басом начал свой доклад:

– Миротворческая миссия в Северном Китае… Генерал Бишоп был тупой служака, похожий на оживший еловый пень; лексические пласты, используемые генералом в его речи, залегали исключительно ниже пояса. В армии этого тупого солдафона знали под кличкой Бобе. Он только что прибыл в Вашингтон по срочному вызову из штата Северный Китай, где выполнял миротворческую миссию, как он сам только что объявил. Миротворческая миссия состояла в том, что авиация ВША, координируемая лично Бишопом, бомбила приграничные китайские поселения на рубеже Северный Китай – штат Приморье. Повод был замечательный: население Северного Китая, разбухшее до громоздкой цифры в один миллиард человек, могло распространиться на заамурские территории, входящие во ВША (штат Приморье, как говорилось выше).

– …Таким образом, – грохотал генерал Бишоп, – мы планируем отбросить китайских реакционеров к их естественным границам, а Китайскую стену, по недоразумению именуемую Великой, снести. Великая Китайская стена, как стратегический объект, определенно угрожающий безопасности Америки, должна быть снесена. Однако мы не агрессоры, как представляют лживые СМИ в Европе и Азии, – продолжал генерал, – и потому оставим грядущим поколениям фрагмент этой стены, ограничивающей свободу китайского народа, о благе которого заботится наша демократия. Мы сохраним кусок стены с двумя башнями. В одной из башен будет военный музей.

– А во второй? – спросил президент. Генерал Бишоп пожал плечами, словно удивляясь, как такой высокопоставленный государственный деятель, как президент ВША, может задавать такие глупые вопросы.

– Во второй конечно же будет «Макдоналдс», – ответил славный военачальник. – Пора приучать этих упертых китайцев к нормальному питанию.

– Гм, – сказал президент, – значит, определенные трудности существуют. Ну что ж… Хорошо! Вице-директор Глэбб, по регламенту мы должны заслушать вас.

– Совершенно верно.

Второе лицо в главной спецслужбе государства, мистер Борис Глэбб, был высокого роста мужчина, худой как палка, с прищуренными серыми глазами и серыми же волосами, редкими и клочковатыми, как скверная пакля. Он ходил в сером же двубортном френче и всегда был застегнут на все пуговицы, даже когда на улице плавился асфальт. Собственно, Глэбб просто не замечал таких мелочей, как температура окружающей среды или количество волос на одном квадратном дюйме его черепа. Его занимали более внушительные проблемы. О них он и повел речь.

– Испытания на базе Лос-Энгельс, что в срединных российских штатах на Европейском континенте, успешно завершены и одобрены мною лично, – сказал он. – Мы получили оружие, о котором столько говорилось прежде безо всяких на то оснований. Такие основания появились только сейчас.

Президент приподнялся, округлил глаза, —а потом снова сел на место. Он пожевал нижнюю губу и только через минуту (в тишине, ибо Глэбб молчал, ожидая, когда же президент наконец завершит мучительную работу мысли) произнес:

– И что же… и что же вы молчали, мистер Глэбб? Это же важнейшее известие! Оно в корне может поменять…

– …внешнюю политику Америки, – вставил генерал Бишоп.

– При чем здесь внешняя политика? Вы докладывайте, Глэбб, докладывайте!

– Работники конструкторского бюро Лос-Энге-льса, подобранные лично мной по рекомендациям Академии единой теории поля, закончили работу. Система DFGG-MT2020, которую русские именуют «Опрокинутое небо», успешно прошла все испытания. Более подробный отчет содержится вот здесь. И мистер Борис Глэбб положил на край стола президента маленький, с ладонь, ноутбук с функцией голографического воспроизведения. Президент Нэви Буш почесал в голове, соображая, к чему и как тут подступиться. Глэбб, очевидно поняв трудности главы государства, приблизился к нему и чуть тронул ноутбук сбоку. Верхняя панель откинулась, зафосфоресцировала, и рой искр, медленно вращаясь, поднялся над прибором. Светящиеся искры, последовательно обращающиеся по заданным траекториям, сгустились до зеленоватого, внешне плотного облака, в котором время от времени проскакивали красивые желтые сполохи, напоминающие миниатюрные копии молний.