Кэндзи гордился тем, что работает в самом крупном в мире финансовом учреждении. Приятно было сознавать, что «Маруити» контролирует треть всех денежных вкладов населения Японии, располагает передовой спутниковой связью и последними моделями супер-компьютеров. Влияние «Маруити» распространялось вширь и вверх, министерство финансов не могло обходиться без одобрения «Маруити». Международный валютный фонд и Международный банк одно время заискивали перед этой фирмой.
Жизнь «Маруити» началась в конце периода Мэйдзи,[7] когда обанкротившийся торговец лошадьми Итиро Маруока стал продавать государственные облигации, что называется, ходя по домам.
Многие толковые молодые люди занимались тем же, но никому не удалось приблизиться к легендарным служебным подвигам Маруоки. Он работал от зари до заката, снуя по деревням и фабрикам, бывая в храмах и клубах со своим чемоданчиком и простыми рекламными листками в руках. Его отличала гипнотическая искренность взгляда.
Маруока был патриот, уверенный, что интересы клиентов и государства во всем совпадают. Он пылко говорил о том, как правительство вложит полученные от продажи облигаций деньги в строительство дорог, развитие университетов и судоверфей, что поставит Японию впереди Запада. Неграмотные ткачихи, обедневшие экс-самураи, новые буржуа в цилиндрах, дамы под зонтиками — все они испытывали приливы патриотизма, покупая у Маруоки облигации. Та же идея одушевила персонал инвестиционно-страхового банка, который он основал. Не было предела совершенствованию стиля и способов работы. Власти вскоре признали значение фирмы, и мало-помалу Итиро стал одним из основных заправил политической игры. Он учредил патриотическое общество «Молчаливый гром», финансирующее и реализующее секретные проекты в Маньчжурии и Китае, и удостоился награды императора.
В тридцатых годах «Маруити» стали связывать с антибанковской ультранационалистической группой «Анти-дзайбацу», которая проводила подрывную деятельность в мире бизнеса. Полагали, что именно Маруока оплатил заказное убийство председателя банка «Ясунага», предложившего урезать кредиты индустрии ценных бумаг. Вместе с тем, младший брат Маруоки, блестящий стратег фондового рынка, был изгнан из руководства банка за попытку по-иному направлять экспансионистскую политику компании.
После войны Маруока был одним из двух тысяч деловых руководителей, преследуемых при оккупационном режиме генерала Макартура. Его имя было изъято из списков военных преступников первой категории только лишь после того, как он передал американской разведке информацию о секретных фондах, учрежденных дзайбацуистами. Когда в тысяча девятьсот сорок девятом году фондовый рынок открылся вновь, он умирал от рака. Инициативу в банке «Маруити» перехватила группа, симпатизирующая его младшему брату, оставшемуся старшим советником фирмы. Учреждались филиалы в Лондоне и Нью-Йорке, а в заграничные университеты направлялись перспективные молодые люди. За границей никто не обращал большого внимания на неуклюжего, плохо одетого японца, который ко всему присматривался, улыбался и задавал бесконечные вопросы на английском языке, дававшемся ему прямо-таки с болью.
В Японии компания «Маруити» постепенно вновь вышла на первые роли в «большой пятерке» брокерских заведений, хотя кое-кто все еще продолжал посматривать на эту фирму с презрением. Условия конкуренции были жесткими, и в тысяча девятьсот шестьдесят шестом году компания выжила только благодаря снисходительности старых приятелей Итиро. В обмен на спасительные меры пришлось десятилетиями выполнять тягостные обязательства перед лидером правой фракции. Вскоре восстановились прибыли, однако «Маруити» было далеко до былого. Она не входила и в сотню ведущих компаний Японии. Не хватало элитных сотрудников. Смиренная, переучившаяся «элита» прибивалась по окончании престижных университетов к стабильным банкам и страховым компаниям высшей категории. «Маруити» привлекала к себе сотрудников другого склада: менее конформистских и более жестких.
Представители «Маруити» торговали счетами некоторых клиентов без разрешения. Компания бесстыдно манипулировала курсами ценных бумаг в угоду важным клиентам, компания покупала закрытую информацию, не стесняясь в средствах. Все это было известно, и все же цены на ее акции росли и росли. Работники «Маруити» были самыми смышлеными, самыми агрессивными, самыми скорыми на извинения и улыбку, самыми настойчивыми и, вообще, самыми-самыми. Их невозможно было игнорировать.
Внутри «Маруити», впрочем, спокойствия и единства не было. Младший Маруока, уже достигший пенсионного возраста, возглавлял группу космополитов, ориентированных на международные рынки капитала и настаивавших на развитии мощных зарубежных операций. Националисты, возглавляемые последователями Итиро Маруоки, считали, что необходимо сосредоточить усилия на рынке внутри страны и проводить здесь тактику молниеносных наступлений. Прагматики считали главным повысить престиж и респектабельность руководящих лиц «Маруити» и прийти к руководству экономическими объединениями страны.
В восьмидесятых годах финансовая разбалансированность и революция в сфере средств связи привели к образованию огромной сферы «символьной» экономики — некой альтернативной вселенной, в которой упразднялись время и расстояние. Потоки капитала захлестнули торговлю реальными товарами, перебрасываемыми из страны в страну в бесконечной жажде наибольшей выгоды. Окна возможностей открывались и закрывались в считанные секунды. Новая информация устаревала в момент появления. Прибыльными оказывались инвестиции, которые бизнесмены даже не начинали планировать. С помощью компьютеров покупались и продавались контракты, заключаемые впрок, в расчете на конъюнктуру будущего — в ответ на аналогичные операции, просчитываемые компьютерами на другой стороне планеты.
Система стала настолько обширной и сложной, что оказалась вне понимания и тем более управления. Когда-то государственные деятели, заботясь о безопасности своих стран и планируя военную экспансию, бесконечно анализировали действия военных и дипломатов. Теперь они имели дело с неуязвимой империей международных финансов и торговли, большая часть которой была невидима.
В семь пятьдесят пять Кэндзи вошел в самое большое в мире брокерское помещение, вмещавшее свыше восьмисот терминалов. Каждый имел прямую связь с обшей системой информации «Глоубвотч», разработанной компьютерной фирмой «Маруити компьютер сервис». В торце огромного зала висел двенадцатиметровый экран. На нем высвечивались графики и видеоклипы, демонстрирующие информацию по важным промышленным и экономическим вопросам. Все это стало возможным благодаря Исследовательскому институту Маруити, центру, располагающему наилучшими и самыми послушными мозгами японского производства.
Кэндзи, проверил информацию, поступившую в течение ночи, затем просмотрел перечень клиентуры. Как все последнее время, данные были удручающими. Фирмы недвижимости, зубные врачи, владельцы залов «пачинко», за чьими счетами он наблюдал, — все они, следуя рекомендациям «Маруити», теряли значительные суммы денег. Причина была проста. На протяжении последнего полугодия токийский рынок, извиваясь подобно раненой змее, разрегулировался. Центры тяжести сместились. Вверху списка клиентов фирмы значились крупные политические фигуры и промышленники. За ними шли полезные банки и страховые компании, затем — иностранные инвесторы. Отдел, который курировал Кэндзи, находился почти внизу списка.
Некоторые из клиентов Кэндзи были разгневаны в такой степени, что у него не хватало мужества звонить им по телефону. Они орали на него, употребляя непочтительные формы обращения и бросали трубку, не слушая извинений.
Кэндзи позарез нужна была информация, которой другие сотрудники не располагали — нечто, что выдвинуло бы его из общего ряда. И у него была хорошая идея как получить такую информацию.
— Где сейчас шеф? — спросил он. — Снова гольф?
