В Токио рынок ценных бумаг представляет собой территорию, где неуместно искать границы правды и вымысла. В этой книге я попытался соединить услышанное от людей на протяжении нескольких лет и свои впечатления, но измененные, перемешанные и в преувеличенном виде. Прототипами многих персонажей являются люди, с которыми я был знаком — коллеги, друзья друзей… Действие в основном происходит в местах, которые я посещал. Как говаривали русские о своих исторических книгах «Все верно, кроме фактов».

В последние два десятилетия мировая финансово-экономическая система интернационализируется очень быстро. Решения, принимаемые в одной стране, часто серьезно влияют на поведение людей, живущих на другом континенте. К сожалению, однако, развитие политической культуры в отдельных странах подзадержалось. В частности, как показал кризис в регионе Персидского залива, японская политическая культура все еще одержима своей «исключительностью» и не в состоянии принимать серьезные решения без давления извне.

В 1990-х мировая экономика вряд ли будет столь же стабильной, как в 1980-х годах. Спады и замедления темпов роста будут давить на правительства, вынуждая политиков уступать отечественным «группам нажима». Экономический национализм на подъеме, хотя идея, что нация — экономическая единица, уже не обсуждается. В Соединенных Штатах и Европе Японию рассматривают и как противника и как пример для подражания, чей экономический успех показывает, что торговые барьеры, индустриальная политика, рыночная интервенция и так далее — не пустые слова. А исчезновение Советского Союза создало условия для воссоздания неидеологизированного понятия национальных интересов, какое существовало до начала двадцатого столетия.

Исторически систему свободной торговли всегда поддерживала страна, которой она была более выгодна: Британия в конце девятнадцатого века, Соединенные Штаты после Второй мировой войны. Соединенные Штаты и Британия демонстрировали примеры прибыльности. Их внутренние рынки становились мощными орудиями сделок, навязывая свободу торговли другим. Сегодняшняя Япония должна, очевидно, развивать политическую волю, чтобы сделать нечто подобное. Для этого требуется сильное и плодотворное политическое руководство.

На бирже говорят: «Чем выше гора, тем ниже долина». С начала 1990 года, когда я начал писать эту книгу, финансово-экономическая среда в Японии полностью изменилась. Нынешнее ослабление токийского рынка будет иметь такие же далеко идущие последствия, как «бычий рынок»,[20] который предшествовал этому.

Мне известно, что прототип Кэндзи, изображенного в романе «Молчаливый гром», ныне переживает трудности. Он устроился коммерческим директором на небольшую консалтинговую фирму, но рынок обернулся против него: почти все купленные акции обесценились на 10–15 процентов, и он еще не знает, как объяснить это новому боссу. Я сказал ему, что не надо было слушать советы своих прежних коллег. Лучше бы слушал меня. Зато его замах в гольфе стал значительно лучше, и кроме того он в начале будущего года намерен жениться на Норико.

Я как-то встретил Мори в небольшой закусочной, где продают жареное мясо якитори. Мы выпили полбутылки «Сантори уайт», поговорили о бейсболе и женщинах. Лиза, сказал он мне, уехала на Окинаву с двадцатилетним трубачом, исполняющим синтетическую музыку. Он, кажется, был не очень этим обеспокоен. Как обычно, в итоге счет оплатил я. Он поблагодарил меня и сказал, что расследует что-то поистине грандиозное — серию событий, решающих, вероятно, какой будет Япония в двадцать первом веке. Обещал рассказать подробности, как только все прояснится, а я уж распоряжусь ими как захочу.

Любезное предложение, но сначала стоит выяснить, интересны ли публике предыдущие похождения Мори.

…Эта книга написана по заказу издательства фирмы «Коданся». Я бы не смог ее завершить без активной поддержки ответственного редактора Мицуру Томиты.