Юденич без слов извлек из нагрудного кармана куртки пачку бумаг.

Контрразведчик изучил их в свете фонаря, который поднес солдат.

– Вы из Четвертой гвардейской дивизии, – произнес он, вернув документы и что-то ища глазами в списке, который держал в руке. – А, вот. Занимайте пятнадцатый барак, квартиры с четвертой по восьмую.

– Пятнадцатый барак? – переспросил Юденич, не пытаясь скрыть удивления.

– Это там, в лесу, – устало добавил контрразведчик, кивая на деревья за поляной. – Вас проводят.

Юденич взглянул в указанную сторону, приоткрыв от недоумения рот. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, он увидел, что кругом громадный военный лагерь, разбитый прямо посреди леса. Тут и там чернели маскировочные сетки, поблескивала колючая проволока, которой, по всей вероятности, было обнесено все расположение. Вооруженные до зубов охранники прохаживались меж деревьев с рычащими псами.

– Что, черт возьми, происходит? – негромко спросил Юденич.

– Когда придет время, узнаете, – ответил капитан контрразведки, пожимая плечами. – Ясно?

Юденич кивнул.

– Чудесно, – мрачно заключил капитан. – И передайте солдатам, пусть отсюда не высовываются. Того, кто выходит за пределы территории без разрешения, пристреливают как собаку и закапывают в снег и промерзшую грязь. Без всяких разбирательств. Понятно?

Юденича бросило в дрожь. Он снова кивнул.

* * *

Москва

Эрих Брандт сошел с эскалатора и очутился в просторном подземном зале станции метро «Новокузнецкая» в окружении спешащих домой сменных рабочих. Даже в столь поздний час грохочущие поезда продолжали ездить по тоннелям с интервалом в две-три минуты. Система Московского метрополитена – лучшая в мире, перевозит за сутки почти миллион пассажиров, больше, чем лондонская подземка и нью-йоркская, вместе взятые. В отличие от тоскливых станций Запада, почти каждая из московских являет собой истинное произведение искусства и поражает красотой архитектурных ансамблей. Сооруженные с целью показать, насколько крепка мощь ныне не существующего Советского Союза, московские станции метро богато украшены мрамором, рельефной резьбой, скульптурами, громадными люстрами.

Брандт остановился, рассмотрел коричневато-зеленые барельефы на стенах – эпизоды боевых операций и медальоны с изображением славных военачальников, в том числе и маршала Кутузова, сражавшегося с Наполеоном при Аустерлице и в Бородино. На высоком изогнутом потолке красовались мозаичные картины: улыбающиеся лица рабочих и крестьян, безгранично довольных своей советской жизнью.

Блондин криво улыбнулся. Станцию «Новокузнецкая» построили в 1943 году, в разгар ожесточенных боев против нацистов. Весь ее облик говорил об уверенности в победе над Гитлером. Прекрасное место выбрал для встречи со знакомым из Восточной Германии, которого явно недолюбливал, Алексей Иванов. По-видимому, кроме всем известной шпионской утонченности, глава Тринадцатого управления был не лишен и грубоватого чувства юмора.

Мгновение спустя Брандт заметил седовласого российского разведчика, мирно сидящего на мраморной лавке, и подошел к нему.

– Герр Брандт, – негромко произнес Иванов.

– Я принес вариант ГИДРЫ, который вы заказывали, – сообщил Брандт.

– Покажите.

Блондин открыл портфель, не снимая кожаной перчатки, извлек термос размером с банку колы, поднял крышку и достал наполненный прозрачной жидкостью пузырек.

Иванов взял его и поднял к свету.

– Яд замедленного действия, а с виду настолько невинный. Потрясающе, – пробормотал он. – А как мне убедиться, что в склянке не обычная вода из-под крана?

– При всем желании – никак. Придется поверить мне на слово.

Глава Тринадцатого управления усмехнулся.

– Верю я далеко не каждому, герр Брандт. Особенно когда речь идет о деле, в которое приходится вкладывать более миллиона евро государственных денег.

Ухмыльнулся и бывший офицер «Штази».

– Прекрасно вас понимаю, но помочь ничем не могу. Мы с Ренке выполнили ваше пожелание. Назначив при нынешних обстоятельствах весьма разумную цену. Доверять нам или нет – дело ваше.

Иванов проворчал:

– Ладно, я заплачу оставшуюся часть, сегодня же распоряжусь, чтобы деньги перечислили в Швейцарию. – Он еще раз поднял бутылочку к свету, рассмотрел ее и с прищуром взглянул на Брандта. – А что, если наши ученые проведут анализ и раскроют ваши технологические секреты? Тогда вы с Ренке нам больше не понадобитесь.

– Попробуйте. – Блондин пожал широкими плечами. – Ренке утверждает, что такая попытка обречена на провал. Все, что ваши ученые обнаружат, так это несколько фрагментов ни для чего не пригодного генетического материала в море умирающих бактерий.

Руководитель Тринадцатого управления медленно кивнул.

– Жаль. – Он вернул пузырек на место и убрал термос в карман пальто.

Брандт молчал.

– И еще, герр Брандт, – вдруг добавил Иванов. – Теперь, когда мы переходим к последней фазе военной подготовки, особенно важно, чтобы секрет ГИДРЫ не стал достоянием посторонних. Американцы не должны о ней знать.

– Кирьянов и Петренко убиты, – уверенно произнес Брандт, не подавая вида, что мысль об исчезнувшем подполковнике Джонатане Смите ему самому никак не дает покоя. – Больше ГИДРЕ ничто не грозит, – солгал он.

– Прекрасно. – Иванов улыбнулся, но в его темно-карих глазах не мелькнуло и тени веселья. – Вы ведь понимаете, сколь огромная на вас лежит ответственность?

На лбу Брандта проступили мельчайшие капельки пота.

– Конечно, – ответил он.

– Тогда доброго вам вечера, дружище. – Глава Тринадцатого управления поднялся со скамьи. – До поры до времени беседовать нам больше не о чем.

Глава 15

18 февраля

Фиона Девин в длинном пальто с меховой оторочкой вышла на станции метро «Боровицкая», повернула на юг и осторожно зашагала по обледенелому асфальту, выделяясь среди толпы пешеходов, спешащих в рассветный час на работу, удивительной грациозностью поступи. Было утро, но темнота еще не совсем рассеялась. Недалеко от метро возвышалось над улицей сооружение дворцово-усадебного типа с массивным каменным фундаментом. Белый фасад постройки украшала колоннада, объединяющая второй и третий этаж, и витиеватая резьба крышу увенчивал легкий бельведер.

Фиона улыбнулась. Константин Малкович обитал в одном из красивейших московских зданий, на видном месте. Миллиардер был известен своей расточительностью и стремлением к величию. Дом Пашкова построили в конце восемнадцатого века по заказу богатейшего дворянина Петра Пашкова, человека, задавшегося целью стать владельцем самой красивой в Москве усадьбы, расположенной на холме, обращенной главным фасадом в сторону самого Кремля.

После Октябрьской революции 1917 года в здании разместили Государственную библиотеку – около сорока миллионов бесценных книг, газет, журналов и фотографий.

Приняв решение превратить Москву в один из центров мировой бизнес-империи, Малкович пожертвовал более двадцати миллионов долларов на восстановление российских архивов. И в благодарность получил разрешение устроить несколько личных офисов на верхнем этаже Пашкова дома.

В храме Христа Спасителя, когда-то уничтоженном Сталиным и недавно заново отстроенном, звонили колокола. Было начало десятого. Встретиться с Малковичем Фиона договорилась в девять пятнадцать.

Прибавляя шагу, она вспорхнула по широким каменным ступеням к парадному входу. Дежурный со скучающим видом отыскал ее имя в регистрационном журнале и указал на главную лестницу. Наверху два неулыбчивых охранника тщательно изучили ее удостоверение, фотоаппарат и диктофон и попросили пройти через так называемую «рамку» – металлоискатель, – проверяя, не принесла ли она с собой оружия.

Дальше Фиону сопровождали две хорошенькие девушки. Провели по коридору и через огромный и шумный внешний офис, где, сидя за многочисленными компьютерами, подчиненные Малковича вводили в базы данные и общались по телефону с фондовыми биржами по всей Европе. Одна из девушек взяла у Фионы пальто и исчезла. Вторая проводила в офис поменьше – восхитительно декорированный личный кабинет Константина Малковича.