Он был уверен в этом. Таково было его смирение. Позднее Старец Иосиф объяснял это так: Бог побуждает человека в конце жизни чувствовать себя очень грешным, желая предохранить от тщеславия и гордости, которые могут погубить его. Труд монашеской жизни упрочил в Старце Ефреме смирение и самоукорение. Никто уже не мог его поколебать. Это был освященный старчик.

После того как послушники получили его благословение и похоронили, отец Иосиф в тридцать два года стал законным Старцем, как и было ему сказано отцом Даниилом.

Спустя какое-то время после кончины отца Ефрема, в том же 1929 году, Старец Иосиф в первый раз за восемь лет выехал за пределы Святой Горы. Он отправился в Афины, чтобы постричь в монахини свою мать. С ним, естественно, поехал и отец Арсений.

Поскольку остров Эгина находится на расстоянии всего двух-трех часов плавания от Афин, они воспользовались удобным случаем и навестили сестру отца Арсения, монахиню Евпраксию. Брат и сестра не виделись одиннадцать лет, с тех пор как отец Арсений в 1918 году уехал со Святой Земли. На Эгине Евпраксия служила старцу Иерониму.115 Старец Иосиф познакомился с ним. Сестра Евпраксия, присутствовавшая при их беседах, изумилась услышанному и с тех пор глубоко почитала Старца Иосифа.

Старец Иосиф и отец Арсений воспользовались пребыванием в миру еще и для того, чтобы навестить понтийских сродников отца Арсения, которые к тому времени, после бегства из России от большевиков в 1922 году, поселились в городе Драме. Среди этих сродников были брат отца Арсения Леонид Галанопулос, его невестка Деспина и их сын Харалампий, крестник отца Арсения. Харалампию было тогда девятнадцать лет. Встреча с двумя монахами столь сильно повлияла на юношу, что впоследствии он сам стал монахом в общине Старца Иосифа.

Затем отец Иосиф и отец Арсений посетили в Салониках некоторых людей, с которыми Старец Иосиф переписывался. Там у него завязалось знакомство с несколькими благочестивыми вдовами, беженками из Малой Азии, которых со временем Старец Иосиф постриг в монахини. Со Святой Горы он посылал им письма с наставлениями о молитве.

В Салониках Старец познакомился с монахиней Феодосией, тоже из Малой Азии. Она получила большую помощь от переписки, последовавшей за их знакомством. Сестра Феодосия испытывала большое благоговение к Старцу Иосифу: после кончины монахини в 1979 году в ее келлии нашли фотографию Старца, сделанную еще в 1930-м.

Старец Иосиф задержался за пределами Афона ненадолго. Но по возвращении его постигло двойное горе. 8 сентября 1929 года преставился о Господе Старец Даниил Катунакский, который столь много ему помог. В том же году в славной безвестности отошел ко Господу и отец Даниил Исихаст.

Старец Иосиф и отец Арсений пошли в его келлию, чтобы стать послушниками у его преемника, предполагая, что он хотя бы в какой-то мере унаследовал духовное состояние отца Даниила. Но, как впоследствии говорил Старец Иосиф, придя туда, он увидел, что тот ничего не взял от своего блаженного Старца. И они ушли из этой келлии.

Старец Иосиф изыскивал способы постоянно предаваться подвигу. Он говорил: «Если бы я узнал, что где-то здесь есть человек, способный наставить меня в добродетели, которой у меня нет, я с готовностью пошел бы у него поучиться».

Несмотря на многие разочарования, Старец Иосиф не прекращал поисков опытного духовника. Все лето они бродили по Святой Горе ради получения пользы от какого-нибудь опытного монаха или же чтобы подвизаться в местах, где раньше совершал подвиги кто-либо из святых. Они бывали там, где жил святитель Григорий Палама, повыше Лавры, там, где подвизался святой Максим Кавсокалив, и в других подобных местах. Ходили и на одну гору, высокую, как пирамида, называвшуюся Кармил. На ее вершине они прожили некоторое время. Но главным образом они оставались в районе Лавры и вершины горы Афон.

Всем их имуществом были подаренные русскими монахами две теплые бурки, которые служили им постелью и которыми они укрывались, небольшая торба для сухарей и маленькая медная кастрюлька, чтобы варить собранные дикие травы и коренья. Когда не было воды, они растапливали в ней снег и так утоляли жажду. Все это они всегда носили с собой. Особенно это пригодилось на вершине Афона. Ветер там очень силен, так как гора достигает высоты двух тысяч метров. Они находили защищенные от ветра места, в ущельях или пещерах, стелили бурки и спали там, где их заставала ночь. А иногда ночевали в храме Преображения Господня на вершине горы.

Зимой, в сильные холода, Старец Иосиф и отец Арсений приходили в скит Святого Василия и оставались в своих убогих каливах, а сразу после Пасхи вновь отправлялись в путь до октября. Из-за постоянных скитаний, в которых они избегали ненужных встреч, им удалось остаться почти никому не известными. В то время на Святой Горе подвизалось несколько тысяч монахов, и было несложно затеряться среди такого множества людей. Ночи они проводили в бдении, а в утренние часы отдыхали.

В то время Старец Иосиф и отец Арсений познакомились с игуменом монастыря Каракалл приснопамятным Старцем Кодратом.116 Он был человеком молитвы, приветливым, полным нежности и любви к нищим и пустынникам. Никто не уходил из его монастыря с пустыми руками. Старец Иосиф и отец Арсений, босые, в потертых рясах, приходили в монастырь, и он принимал их с радостью и любовью, давая им все, в чем они нуждались.

* * *

Отец Арсений, хоть и был по природе прост, но подвизался в послушании со всей тщательностью и строгостью. О его духовной чуткости говорит такой случай. В то время как они бродили по Афону в поисках святых подвижников, они услышали об одном святом монахе в русском монастыре. Это был святой Силуан Афонский. Старец Иосиф спросил отца Арсения: «Отче, что скажешь, пойдем, повидаем этого подвижника?» Отец Арсений вежливо отказался, но не потому, что не хотел познакомиться со старцем Силуаном. Дело в том, что он хорошо знал русский язык, поскольку вырос в России, а Старец Иосиф не знал русского, и отцу Арсению было неловко, что он будет говорить, а Старец — слушать.

Однако ученик старца Силуана, приснопамятный отец Софроний (Сахаров), сам их нашел и бывал у них, потому что очень почитал Старца Иосифа. Он говорил, что Старец Иосиф был одним из величайших подвижников, которых он знал на Святой Горе.

* * *

Среди афонских монахов бытует предание о существовании на Святой Горе братства двенадцати нагих подвижников. Согласно этому преданию, они живут сокрыто от всех людей, лишены всякого человеческого утешения, предали себя всецело Промыслу Божию и имеют единственным занятием непрестанную молитву. Когда кто-нибудь из этого братства покидает земную жизнь, оставшиеся выбирают на его место самого добродетельного афонского монаха.

Старец Иосиф вместе с отцом Арсением усердно искали нагих подвижников, надеясь получить от них наставление, но не нашли.

Позднее они услышали, что те приходили к отцу Косме, келлия которого была в скиту Панагии. К этому человеку нагие подвижники много лет приходили каждую субботу и причащались. Однажды, на каком-то панигире,117 отец Косма, забывшись, проговорился об этой тайне другим отцам. В следующую субботу, после того как нагие подвижники пришли и причастились, они сказали ему: