На следующее утро херро Дан отвел Голди на длинный балкон, который назывался Дамская миля. Он шел по правой стороне огромного зала, полного истрепанных флагов и побитых молью гобеленов. На каменных стенах был мох, а в трещинах росли крошечные белые цветочки. Когда Голди посмотрела с балкона, то увидела внизу столы и стулья, которые перемещались в дымном воздухе, словно люди только что ушли.

— Настало время выучить Первую песню, девочка, — сказал херро Дан. — Мы поем ее музею, когда он волнуется. Я не мог научить тебя раньше. Ты должна быть достаточно сильной, как физически, так и морально…

Он внезапно остановился и склонил голову к плечу, словно прислушиваясь к чему-то.

Голди тоже прислушалась. Откуда-то донесся хлопок. Звук был такой тихий, что Голди даже подумала, что ей показалось. Но херро Дан встревоженно смотрел на нее.

— Это нехорошо, — пробормотал он. — Совсем нехорошо! Мне следует проверить.

Голди не знала, насколько уходит пожилой человек, и осталась там, где была. Но затем она забеспокоилась и пошла на кухню. К ее удивлению, Тоудспит ждал ее с возбужденным выражением лица.

— Твои Благословенные Хранители вернулись! — сказал он, едва она вошла в дверь. — Они в выставочных залах. И они привели пару учеников!

Сердце Голди упало.

— Я думала, они сдались. Почему они все еще ищут меня?

— По словам Хранителя Хоуп они не ищут, — сказал Шинью, выдвигая для Голди стул. — Она говорит, что они пишут доклад. Исторический доклад. Старые картины и тому подобные вещи.

Ольга Чаволга фыркнула.

— Они думают, что мы поверим в эту чушь?

— Я не думаю, что их волнует, поверим мы или нет, — сказал Шинью.

— И каковы их настоящие цели? — спросила Ольга Чаволга.

— Не знаю. Возможно, они ищут Голди, а возможно что-то еще.

— Мы можем сходить посмотреть, — сказал Тоудспит, ткнув пальцем в сторону Голди. — Я и она. Мы можем пошпионить за ними.

Голди с затаенным испугом посмотрела на него. К ее облегчению Шинью покачал головой.

— Нет.

— Ну же, Шинью! — взмолился Тоудспит. — Я уже делал это раньше. Наблюдал за людьми в выставочных залах. И они не замечали меня. А мы сможем узнать, что им надо.

Ольга Чаволга выглядела задумчивой.

— Может быть, это и такая уж и плохая идея.

— Да! — сказал Тоудспит.

«Нет!» — подумала Голди.

— Не думаю… — начал Шинью.

— Благословенные Хранители заинтересовались нами впервые за много лет, — перебила его Ольга Чаволга. — Почему? Это как-то связано с Голди? Или с надвигающейся бедой? Может они узнали, что скрывает музей? Нам надо узнать ответы на эти вопросы.

— Но…

— Ты слишком печешься о безопасности детей, Шинью. Как, впрочем, и я. Но Тоудспит прав. Он не раз шпионил за посетителями и ни разу не был замечен.

— Но Голди…

— Она очень много узнала с того дня, как пришла сюда. И ей не обязательно ходить. Никто не заставляет ее. Пусть решает сама.

На самом деле все было далеко не так. Тоудспит смотрел на нее с ухмылкой. Он-то знал, насколько она боится Хранителей. А Ольга Чаволга ждала, что она примет решение, хотя до этого ей прежде никогда в жизни не приходилось этого делать.

И даже обеспокоенное лицо Шинью напоминало Голди о папе так сильно, что в животе появилась сосущая тоска по дому. И она знала, что если просидит еще хотя бы минуту, то разрыдается как ребенок.

Она быстро встала.

— Я пойду, — сказала она, и удивленное выражение на лице Тоудспита стоило всех страданий.

— Вы, — сказала Хранитель Хоуп, — недо-хранители. А я ваша начальница.

Два ученика из Школы благословенных Хранителей преданно смотрели на нее. Они сказали Хоуп свои имена, но та уже забыла их. Их лица также быстро вылетали из памяти. Единственное, что было важно — они подчинялись ей.

Ну, и официально, еще Комфорту. Но на самом деле ей.

Кажется, прошла вечность с того дня как Хоуп отдала отчет с описанием музея Командующему, где упоминала странные комнаты. В конце доклада она показала ему обрывок шелковой ленты и попросила разрешения отвести Шинью в Дом Покаяния и… кхм… убедить его рассказать, где находится дочь Рот.

Вместо этого Командующий вытащил их с Комфортом из музея. Несколько недель Хоуп приходилось сдерживать нетерпение. А знание того, что где-то там, в том здании сидит девочка (и, несомненно, смеется и издевается) жгло изнутри.

Но встреча с Командующим, которая произошла сегодня утром, порадовала ее. Планы его чести и планы Хоуп не противоречили друг другу, и если она будет делать то, о чем он попросил, то очень скоро она найдет девочку.

С некоторым усилием она вернулась мыслями к своим подчиненным. Комфорт вручил им листы бумаги, карандаши и линейку.

— Я полагаю, вас уже проинструктировали, — сказал он.

Ученики продолжали таращиться, как идиоты.

— О, во имя Великого Вудена! — фыркнула Хоуп. — Пошевеливайтесь!

Вот только это не привело к сколько-нибудь значимому результату. Они пользовались линейкой так неуклюже и медленно, что Хоуп пришлось на них несколько раз накричать. Но в конце концов они все же смогли измерить ширину музейного входа и расстояние от дверей до каменной арки. Они измерили высоту арки и ее толщину, записывали полученные результаты и тонкими линиями чертили план. А затем перешли в первый выставочный зал и начали измерять его.

Проблемы начались в третьей комнате. Один из учеников ушел вперед, чтобы сделать предварительные наброски и потерялся более чем на час. Второй делал ошибку за ошибкой в своих замерах, не получая один и тот же результат дважды. Если бы не Командующий и его приказ (и девочка, спрятавшаяся где-то здесь и считающая себя в безопасности), то Хоуп давно бы махнула на все рукой и ушла домой.

А потом они потеряли свои бумаги…

Тоудспит лежал на животе за сломанной тумбочкой. Напряженная Голди сидела за ним.

Она не знала, как именно они попали сюда. Она просто прошла за Тоудспитом через дверь для служащих в выставочные залы. При этом она старалась не думать о том, куда идет. Ей казалось, что она забыла все, чему ее учили. Один раз она даже врезалась в стол, и Тоудспит оглянувшись, неприязненно поморщился. Она показала ему язык и как ни странно, от этого ей стало легче.

Тумбочка стояла в углу, окруженная по обеим сторонам витринами и столами. Тоудспит затащил ее себе за спину и заставил пригнуться, а затем лег рядом, и они стали ждать.

Когда Голди услышала голос Хранителя Хоуп, ей захотелось вскочить на ноги и убежать без оглядки туда, откуда она пришла. Ее запястье горело так, словно серебряный браслет мог защелкнуться на нем в любой момент.

— …идиоты! — выговаривала Хранитель Хоуп, входя в комнату. — Слышите? Вы оба полные идиоты! Не можете сделать простую работу без понуканий. Вы как дети! Как вы хотите все посчитать, если даже измерить правильно ничего не можете?

— Стандарты обучения несколько упали, коллега, — печально сказал Хранитель Комфорт. — Это не входило в их программу.

— Со всем уважением, коллега, — едко заметила Хранитель Хоуп, — это не имеет никакого отношения к образованию. Это обычное человеческое здравомыслие! Замерить это. Замерить то. Пойти сюда. Затем туда. Что может быть проще? Но разве эти два дурака справились? Нет! Они не могут!

Задняя стенка тумбочки скрипнула. Голди подняла глаза и присмотрелась. Это был Хранитель Комфорт! И Хранитель Хоуп! А еще с ними были два ученика. Молодые мужчины. Латунные цепи наказания на их талиях были новыми и блестели не меньше, чем их лица.

— Я… я сожалею, почтеннейшая коллега, — сглотнул один из учеников. — Мы будем стараться лучше. Не так ли, коллега?

— Да-да, конечно, — промямлил его друг.

— Хмф… — проворчала Хранитель Хоуп. — Пошевеливайтесь. И помните, это ваш последний шанс. Не справитесь еще раз — и вы пожалеете.