— Яне стану провоцировать его на поцелуи.

— Да? А разве ты не делала этого в тот, первый раз?

— Тогда все было совсем иначе. Тогда я далее не подозревала, что невольно провоцирую его. Но сегодня утром… Если б после того как он меня предупредил, чем это может кончиться, я все-таки завизжала бы, Девлин непременно решил бы, что я напрашиваюсь. А я вовсе не хочу, чтобы он знал, как я жду его поцелуев.

— Не понимаю почему. Ведь тогда он тут же поцеловал бы тебя.

— Ничего подобного! Этот человек сутра до вечера только и думает, как бы мне досадить и побольше обидеть. Как он будет злорадствовать и издеваться надо мной, если узнает, что мне, возможно, хочется его поцелуев.

— «Возможно»? Ты сказала вполне определенно.

— Я совсем запуталась. Ладно. Начнем думать сначала.

В последние дни дискуссии Меган со своим внутренним голосом больше раздражали ее, чем помогали. С тех пор как Девлин с его прозрачными намеками разжег любопытство Меган, ее здравый смысл начал отступать, а внутренний голос постепенно утратил всякую осторожность. Любопытство ее было настолько непреодолимым, что девушка решила дать ему выход хотя бы частично.

Меган хотелось снова пережить приятное ощущение, которое она испытала, целуясь с Девлином, и все остальное. Остальное было окутано завесой неизвестности, но Меган решила рискнуть и приподнять ее — когда-нибудь. Это отнюдь не означало, что ее здравый смысл потерпел окончательное поражение; девушка отчетливо сознавала, к чему могут привести поцелуи, о которых она мечтала, — к любовным утехам, в результате которых девственницы лишаются невинности. И тем не менее ей очень хотелось узнать, как все это начинается и как кончается. То, что происходит между началом и концом, интересовало ее гораздо меньше. Несомненно одно, решила Меган: необходимо установить границы того, чему она хочет научиться у Девлина, и остановить его прежде, чем она узнает слишком много.

— Кажется, люди называют это каким-то специальным словом, и не очень хорошим.

— Я его не знаю.

— Нет, знаешь. Просто тебе стыдно в этом признаться.

— Что-то в последнее время мы заговорили по-иному.

— Не правда, но ты почти не принимаешь в расчет чувства Девлина, а главное, его намерения. Ты непременно должна выяснить, что у него на уме и каким образом он намерен победить тебя. А вместо этого ты уже решаешь, когда тебе нужно будет его остановить. И остановиться самой.

— Это потому, что мне хочется изведать кое-какие ощущения, прежде чем я выйду замуж. А уж будучи замужем, я познаю все остальное. И на этом закончим.

Когда в тот же вечер Меган направилась в конюшню, ее все еще продолжали терзать сомнения. Девушка разрывалась между непреодолимым желанием поучиться у Девлина умению целоваться и страхом перед тем, что ожидает ее в том случае, если она чрезмерно увлечется этими уроками. Меган то замедляла шаги, стараясь оттянуть посещение конюшни до той поры, когда Девлин запрет дверь и уйдет спать, нарушив тем самым ее планы, то начинала спешить, боясь опоздать… Когда она увидела Девлина, который верхом на Цезаре выезжал из конюшни, для нее это было полной неожиданностью.

Девлин даже не остановился. «Что за чертовщина?» — подумала Меган, удивленно глядя ему вслед. Очевидно, занятый своими мыслями, он ее не заметил. После напряженной борьбы со своим внутренним голосом, которую Меган пришлось выдержать, ей было обидно видеть, как объект ее мучительных раздумий исчезает в ночной темноте. Кстати, весьма любопытно, куда это Девлина понесло в столь поздний час?

Меган пришло на ум сразу несколько ответов. Возможно, у него свидание с женщиной. А может быть, она, Меган, настолько докучает ему, что он попросту решил перебраться в какое-нибудь другое место. Но скорее всего Девлин и есть тот самый грабитель с большой дороги и сейчас выехал на свой ночной промысел.

Последнее предположение показалось девушке наиболее точным хотя бы потому, что первые два ей не понравились совсем. К тому же для подобных подозрений были довольно веские основания. Во-первых, до приезда Девлина в их округе никогда никаких грабежей не было, а во-вторых, сейчас самое подходящее время для таких дел. К тому же Девлин не надел, как обычно, излюбленную белую рубашку, а ведь он просто обойтись не может без этих отлично сшитых, тонких батистовых рубашек. Такие можно позволить себе, лишь имея большие деньги, и, ясное дело, Девлин зарабатывает эти деньги отнюдь не трудами праведными! Но, как бы там ни было, из конюшни он выехал в темной одежде, которая в отличие от белой рубашки ночью совсем не видна, а это кое о чем говорит.

У Меган мгновенно возникло намерение проследить за Девлином, но она не сразу сообразила, что у нее уже нет времени оседлать Сэра Эмброуза — чтобы догнать конюха, нужно ехать немедленно. Перспектива скакать без седла несколько охладила пыл Меган, и она решила подождать у конюшни и встретить Девлина по его возвращении. Правда, в этом случае вполне может произойти так, что у нее не окажется никаких доказательств его преступных деяний, если он предварительно спрячет награбленное, а скорее всего он именно так и поступит.

Это все и решило. Меган очень хотелось получить хоть что-нибудь, компрометирующее этого человека. Тогда она сможет потребовать от него что угодно, сможет поставить его наконец на место, зная, что он у нее в руках.

Без дальнейших промедлений Меган бросилась к Сэру Эмброузу, прихватив только кнут и уздечку, что заняло не больше минуты, однако и этой минуты оказалось достаточно, чтобы потерять Девлина из виду — когда девушка выехала наконец на дорогу, того и след простыл.

Но Меган не оставила своей затеи, хотя ночь была совершенно безлунной, а вокруг простиралась пустынная, темная и неприветливая местность. Девушка смело поехала в ту сторону, где, по слухам, чаще всего происходили ограбления, — к поместью Тэккереев. Меган подумала, что почти всегда именно гости леди Офелии становились едва ли не единственными жертвами разбойника или разбойников, и чуть не рассмеялась, представив, какую досаду вызывают у старой крысы рыцари большой дороги. Да, из-за этого многие, наверное, отказываются от приглашений на ее пресловутые званые вечера. Жаль, что Меган сама не додумалась о таком отличном способе доставить леди Офелии неприятности!

Вскоре Меган убедилась, что выбрала верное направление: впереди она заметила какое-то движение, какую-то тень, быстро скрывшуюся за поворотом дороги. Однако Меган не стала спешить. Она прекрасно знала местность, а потому спокойно свернула с дороги и поехала напрямую к небольшой роще, через которую как раз и лежал путь к дому Тэккереев.

Пожалуй, лучшего места грабителю не найти, подумала девушка: здесь легко укрыться вместе с лошадью и, свершив свое дело, столь же легко убежать — в лесу полно тропинок, по которым сможет пробраться всадник, но не пройдет карета или повозка, если вдруг жертвы грабителя вздумают его преследовать.

По одной из этих тропинок Меган подъехала к поместью Тэккереев сзади и остановилась в густой роще поодаль от дороги — здесь ее не смогли бы увидеть ни Девлин, ни его возможные жертвы, а сама она услышала бы звук приближающегося экипажа. Меган не особенно рассчитывала на то, что ограбление произойдет прямо у нее на глазах, хоть она и заняла весьма удачную позицию. Девушка даже решила на всякий случай незаметно последовать за любым появившимся экипажем, пока что-нибудь не произойдет, если произойдет вообще.

Сегодня был будний день, а большие вечера леди Офелия устраивала обычно по уик-эндам. Правда, иногда гости оставались у нее на несколько дней, и какие-нибудь развлечения бывали в доме каждый вечер — по умению занять гостей графиня, надо отдать ей справедливость, была истинной королевой. Приемы занимали всю неделю, только в будни они были не такие многолюдные. Но ведь грабителю для прибыльного ночного промысла и нужно-то выждать появления всего одной-двух жертв.