Как и в прошлой версии истории, против Руси сбилась коалиция. Польша, Литва, Швеция и еле на ладан дышащие остатки Ливонского Ордена, подписавшего совсем недавно вассальную клятву Польской короне. Только вот Русь не была прежней. Знание надвигающейся темной и дурно пахнущей, оно, знаете, неплохо мотивирует. Использованы, оказались, и некоторые знания, полученные от меня, по поводу перспективных новинок. Передвигающиеся прямо в боевых порядках легкие колесные орудия, кремневые замки ударного действия для зажигания пороха в фузеях у стрельцов, пришедшие на смену фитилям, даже удобная одежда, выкрашенная в защитные цвета. Вроде, по отдельности — дадут локальный эффект, но, выставленные на игорный стол начавшейся войны воедино, могли сломать спину любому верблюду. Страна замерла в ожидании сообщений с поля брани. Или это только мне так казалось? Какая, в сущности, разница пахарю где-нибудь в глухой деревушке, затерянной в муромских лесах, кто победил в сражении где-то за тридевять земель от него. Тот пахарь и имени своего государя, зачастую, не знает.

Ожидание новостей с поля боя не затянулось. Сразу два гонца с промежутком в несколько часов принесли две победные вести.

— Даниил Адашев изгоном взял Нарву! — Победным голосом возгласил первый, будучи представлен пред ясны очи оставленного отцом местоблюстителя царского боярина Артамона Васильевича Милославского.

— Полоцк взят. Царь ранен при штурме. — Убитым, несмотря на победу, голосом проблеял второй.

Собравшиеся в зале вместе с местоблюстителем бояре сначала зашушукались, потом в голос заспорили. Я, просканировав мысли некоторых, самых значимых из них, незаметно вышел из зала. Следовало срочно навестить фра Джованьоли, начальника моей личной охраны.

Фра Джованьоли, чистокровный итальянец, участник десятков сражений у себя на родине, прибыл на Русь, спасаясь от многочисленных нажитых в результате этих сражений врагов. Милостиво принятый и поставленный на высокую должность главы личной охраны наследника престола, этот иностранец по определению не мог быть предателем в намеченном на сегодняшнюю ночь нападении дружинников нескольких высших бояр на нашу резиденцию. Но на всякий пожарный проверил с помощью своих тайных приемов и его. Точно не предатель.

— Истинно тебе говорю, воевода. Шуйские сговорились с князем Старицким. Сегодня ночью их дружины будут нас штурмовать. — В который раз пытался я уверить сомневающегося итальянца в достоверности своих данных. — Артамон Милославский — в числе заговорщиков, хотя своих воинов не предоставляет, но даст распоряжение охране на воротах Кремля пропустить отряды заговорщиков и после — не вмешиваться. Полковник Пушкин обещал нейтралитет своих стрельцов. Как и многие из бояр. Этой ночью на подмогу к нам не придет никто. И заранее обвинить их в подготовке заговора уже не получится. Да и доказательств у меня нет. У нас лишь один путь — отбиваться.

— Да я не сомневаюсь. — По-русски этот потомок римлян говорил вполне разборчиво. Даром, что и пяти лет не прошло со дня его приезда на Русь. Разве что затруднялся с выговором трудных для европейского горла русских отчеств. — Ты раскрытием прошлого заговора против государя показал, тшто тшеловек ты знающий. — Был такой эпизод в прошлом году. Сослался на подслушавших худое дворовых ребятишек. — Вопрос, хватит ли у нас сил, чтобы отбиться.

— Считай: у нас две сотни твоих стрелков. Охрана дворца — сто двадцать старых воев. Можем вооружить еще часть слуг и дворни. С полсотни наберется. Правда, последние будут необученными и ненадежными, но фузеи и пистоли заряжать смогут. У Старицкого в дружине три сотни, у Шуйских в совокупности — сотен пять. Плюс примкнувшие к ним бояре. Сотня, другая наберется. Три к одному против нас. Мы в обороне и заранее предупреждены. Думаю, шансы у нас есть. И довольно неплохие.

— Тш-што будем делать, дофин? — Понятно, что взрослый опытный наемник советовался с шестилетним ребенком, будь он сто раз сыном правителя, только из вежливости.

— Прежде всего, никак не выдаем, что знаем о заговоре. Дворня весь день работает как обычно. Твои стрелки и часть охранников из дворца, кроме тех, что не будут стоять в это время в обычных караулах, таскают незаметно оружие и порох из арсенала, сооружают баррикады в коридорах — в узких местах и на лестницах. Хорошо бы добыть хоть пару небольших пушек. Картечь на крыльце или когда нападающие сгрудятся и вдоль длинных прямых коридоров — дорогого стоить может.

— Хм. — По мере развития моей стратегии в глазах Джованьоли загоралось все большее уважение. Хотя, казалось бы, что такого сверхумного я предложил? — Так и поступим. Еще, думаю, нужно отправить переодетых гонцов в Тулу. Боярин Алексей Даниловитш-ш Басманов, что командует в учебном лагере для подготовки стрельцов, вряд ли знает о заговоре. Путь будет в готовности. Даже если нас и сомнут, государю к тому моменту, как он поправится, понадобятся верные войска неподалеку от Москвы.

Все оставшиеся до заката часы я, что называется, торговал лицом. Что-то тяжелое переносить при подготовке к отражению нападения мне было и не по чину, и не по силам. Зато, в убеждении Акинфия Курдяпы, старого окольничего, поставленного по старости лет главным над охранниками царского дворца в стенах Кремля, в неизбежности скорого нападения на нас, смог пригодиться. Также как и в приведении к покорности подьячего, хомяком сидевшего в кремлевском арсенале. Никак до моего прихода не хотел выдавать нашим воинам огненного припасу. Все требовал какой-то бумажки от дьяка Одоевского, своего непосредственного начальника. Царевичу наследнику противоречить не отважился. За что и был оставлен в живых (у наших людей был тайный приказ в случае сопротивления резать всех мешающих им).

Стемнело. Наш дворец, как и сотни ночей до того, закрыв ставни, тоже скрылся во тьме. Большинство защитников улеглись прямо на боевых постах. Оставив, разумеется, бодрствующих караульных. Силы им еще понадобятся. Все стреляющее хозяйство, тщательно заряженное, тоже было разложено возле отдыхающих. Три — четыре фузеи и пищали на каждого из обороняющихся будут замечательным сюрпризом для дружинников предателей. Не говоря о двух пушечках, что мои защитники, матерясь, смогли на руках затащить по крутым лестницам дворцового крыльца к дверному проему черного хода. Небольшие, но тяжелые-е!

Штурм начался далеко за полночь. Дозорные вовремя заметили опасность и известили караулы и специально назначенные команды мальчишек, что ночевали возле куч всякой легко воспламеняющейся дряни, сложенных с вечера. По моему гениальному замыслу, на первом этапе сражения, когда нападающие еще не проникли внутрь дворца и кучкуются на лужайках вокруг, выцеливать их из верхних окон дворца куда сподручнее, если они будут освещены огнем таких вот костров. Мальчишки не сплоховали, подпалив свои кучи и разбежавшись врассыпную. Вот и загремели первые выстрелы. Лучшие стрелки из отряда фра Джованьоли доказывали свою квалификацию, выбивая самых резвых еще на далеких подступах. Относительно немного, десяток — другой, но эти люди уже никогда не будут штурмовать наши позиции.

Нападавшие подошли вплотную. Стрельба из окон стала массовой. Ответный огонь нападавших был куда как менее эффективен. Трудно попасть ночью в узкую щель приоткрытой ставни из тех допотопных карамультуков, что предоставляют нынешние оружейники своим покупателям.

Вот застучал по запертым дверям притащенный нападающими с собой небольшой таран. Небольшой, в плане, не как для выноса крепостных ворот, а так — вполне себе на уровне. Бил таран не по уму: снизу вверх. Иначе не позволяла крутая лестница крыльца. Двери, набранные из толстенных дубовых досок, едва ли намного отличающихся от стволов вековых деревьев, держались. Только побелка с потолка сыпалась. Сверху из окон второго этажа на несчастных посыпались камни. Преимущественно некрупные: мальчишки, их собиравшие накануне, слишком больших бы не унесли, но и камушек в два кулака, если попадет по макушке, упав со второго этажа, тоже не подарок. И шлем вряд ли кардинально поможет. Для потерпевшего разница невелика, помрет ли он от пролома в черепе или от рассыпавшихся от удара шейных позвонков. Да, даже, если и не по куполу, а просто по плечу. Пусть живой, но уже не боец. Таран упал на ноги последних еще оставшихся в строю из числа его державших. Не ожидавшие такого жесткого отпора нападавшие откатились. Мои отчаянные хлопцы набрались нахальства открыть двери и, пока нападавшие драпают в расстройстве чувств, прихватизировать ставший бесхозным таран. Будет теперь укреплять баррикаду. Заодно прошлись ножиками по горлышку всех еще живых его бывших владельцев.