Этот Челе Мена был одним из самых известных агентов, и когда они шли на какое-нибудь «серьезное» дело, то всегда брали его с собой, причем чаще всего он сам напрашивался.
По дороге в аэропорт Челе Мене, находившемуся за рулем, вздумалось свернуть на другую улицу. Он объяснил, что она будто бы короче и там меньше транспорта. Однако она оказалась перекрытой, и мы не смогли проехать. Вернувшись, мы потеряли из виду машину с Рикардо Помой и доктором Сельвой, который должен был сопровождать нас до Алжира — конечного пункта нашей поездки. Не видя их и поскольку аэропорт был уже близко, Челе Мена решил остановиться и подождать «этих не умеющих быстро ездить стариков». Прождав около пятнадцати минут, мы двинулись снова в путь лишь в девять часов утра, хотя в это время уже должны были быть на месте. Прибыв в аэропорт, мы увидели, что все уже собрались и были взволнованы в связи с нашим опозданием. Челе Мена получил выговор от начальства.
Чтобы мы не смешались с другими пассажирами, нас сразу же отвели в отдельный зал ожидания. Обеспечивая нашу безопасность, в аэропорту находилась вся личная охрана президента, значительная часть Специальной полиции, многие агенты Второго отдела — картина была очень впечатляющей.
Так благодаря захвату представителя финансовой олигархии нашу жизнь оберегали. И это после того, как правительство заявило, что ему ничего о нас не известно.
В зале ожидания к нам подошел лейтенант Кастильо и сказал, что они были обеспокоены задержкой автомобиля, решив, что противники правительства, жаждущие хоть чем-нибудь навредить ему, вполне могли организовать на нас покушение, чтобы сорвать выполнение договора и дестабилизировать обстановку. «Когда нам сообщили, что улица, по которой вы ехали, перекрыта, мы сразу подумали о засаде», — сказал лейтенант.
Наши первые дни на свободе мы провели в компании доктора Сельвы. Будучи добрым человеком, он постоянно заботился о нас. Он был очень хорошо одет, и его классовая принадлежность была заметна издалека. Мы же бледные, изможденные, с красными, слезящимися от непривычно яркого света глазами, несмотря на вполне приличную одежду, все же являли собой разительный контраст с ним. С доктором всегда можно было поспорить: он внимательно выслушивал нас, хотя, конечно же, был обеспокоен судьбой своего родственника.
Он рассказал нам, что перед тем, как поехать за нами в Национальную гвардию, Рикардо осмотрел комнату в его доме, где мы должны были находиться до часа вылета, что также являлось одним из требований, выдвинутых нашими товарищами. Найдя в одном из столиков, принадлежавшем детям доктора, несколько карандашей, он заявил:
— Уберите карандаши. Нельзя оставлять ничего, что могло бы послужить им оружием: они очень опасны и могут воспользоваться чем угодно.
Нас это здорово рассмешило, и мы даже спросили, а не ожидали ли они встретить двух звероподобных убийц.
Нас привезли в их дом, считая за грязных убийц. Рикардо Пома, наверное, и заговорил с нами, предвкушая удовольствие уличить нас в смерти его «ребят». Обычное любопытство побуждало его познакомиться с двумя представителями «организации убийц и террористов». Нас, как и всю нашу организацию, они считали шайкой убийц и террористов, налетчиков, конченых людей, отчаявшихся найти свое место в жизни. Именно из таких людей, по их мнению, состояли революционные организации. Но в ходе политических дискуссий и под воздействием нашей убежденности это представление резко изменилось. Мы говорили о погибших в бою товарищах, незаурядных личностях в области науки и труда, которым было бы несложно добиться хорошего места в буржуазном обществе в качество интеллигента или рабочего при условии верного служения интересам правящих классов,
Мы раскрыли перед ними всю ошибочность и индивидуалистический характер буржуазной системы ценностей, согласно которой люди живут, всеми силами стремясь делать деньги, устраиваться, эксплуатировать или подчинять себе других. И именно эти качества отличают «добропорядочных» граждан. Наши враги проводят много кампаний с целью убедить народ в том, что «террористы», по их словам, изверги и убийцы. Однако людей уже нелегко обмануть, поскольку среди членов боевых революционных формирований имеются их дети, братья, мужья, которых привело в ряды борцов желание участвовать в освобождении родины от диктатуры и угнетения, внести свою лепту в построение справедливого общества.
С доктором Роберто Эухеньо Сельвой, сопровождавшим нас до Алжира, мы имели возможность беседовать целых пять дней, ровно столько продолжалась эта поездка. Общаясь с нами, он вел себя как человек, хоть и принадлежавший к правящему классу и даже являющийся членом семьи из финансовой олигархии, но чье мелкобуржуазное происхождение вынуждало его сторониться этой олигархии.
Интересы семьи Пома, ее положение в обществе и политическая власть, которой она обладала, не стали частью его «я». Напротив, он постоянно стремился подчеркнуть свою независимость по отношению к ней, основанную на его личных качествах и способностях, человеколюбии врача и честного интеллигента. Мы даже шутили по этому поводу, и, несмотря на сложную ситуацию, между нами установились добрые отношения.
Когда мы прибыли в Испанию, там было очень холодно. Чтобы продолжить поездку в Алжир, как было определено партией, нам нужно было получить туристские визы. Прибыли мы в воскресенье утром и после обеда пошли немного погулять, поскольку вопрос с визами можно было решить только на следующий день. Наш небольшой план состоял в следующем: 1) сходить в посольство Сальвадора, встретиться с послом полковником Марко Антонио Мартинесом Варелой, который мог помочь нам с визами, чтобы вылететь рейсом «Иберии» в Алжир; 2) купить кое-что из одежды, потому что та, в которой мы прилетели, была неподходящей для климата ни Испании, ни Алжира; 3) билеты на самолет были уже забронированы, и при наличии виз мы бы вылетели в тот же вечер.
На следующий день рано утром мы отправились в посольство Сальвадора. Нас встретила секретарша и проводила в зал, куда через несколько минут вышел посол и учтиво поздоровался с нами, особенно с доктором Сельвой. Доктор попросил его узнать, открыто ли алжирское посольство, чтобы мы могли получить визы для поездки в Алжир.
Полковник Мартинес Варела рассказал, что кое-что уже узнал, поскольку еще в субботу утром звонил министр иностранных дел Боргоново и сообщил, что прилетает доктор с двумя молодыми людьми, и просил ускорить им получение виз в Алжир. Он рассказал также, что в воскресенье ездил даже встречать нас в аэропорт Барахас, но не смог узнать.
Затем он вызвал консула, сказал ему, чтобы тот сопроводил нас в алжирское посольство, и передал письмо, в котором он просил алжирского консула отнестись к нам с особым вниманием, поскольку посольство было заинтересовано в скорейшем предоставлении нам виз. Пока консул собирался, Мартинес Варела занимал нас разговором, рассказывал о своей жизни военного, о том, как она была похожа на жизнь его брата полковника Агустина Мартинеса Варелы, и о прочих банальностях. Потом он пригласил доктора Сельву и, естественно, нас к себе на обед. Но доктор очень дипломатично объяснил ему, что нам еще предстояло перед отъездом в Алжир произвести некоторые покупки и что, если нам удастся получить визы тем же утром, у нас просто не будет времени с ним пообедать. В это время вошел консул, и мы поднялись.
Получив визы, мы отправились за покупками, и доктор Сельва подарил нам с Марсело по часам. Приобретение подходящей одежды заняло достаточно времени, час обеда прошел, и мы направились в отель собирать чемоданы. Там доктор сообщил нам, что в аэропорт нас отвезет полковник.
— Он так настаивал, что я вынужден был согласиться, тем более что перед этим отказался от приглашения на обед. Вам, да и мне тоже, у него не понравилось бы. Он очень любезен и подчас даже слишком.
В гостинице мы переоделись и уже собирались пойти что-нибудь поесть, как приехал в своем автомобиле посол. Мы уехали в аэропорт, и там он старался все мелочи устроить сам лично: забрал у нас билеты, оформил багаж, сводил нас поесть, сказал доктору Сельве, что уже договорился о гостинице, где мы остановимся, и что он позаботился о его обратном билете. Одним словом, был чрезвычайно услужлив. Типичное поведение лакея, стремящегося угодить своим хозяевам. Учитывая характер доктора Сельвы, такое внимание ему было неприятно и тем более нам, если учесть ту обстановку, в какой мы находились, будучи во власти коллег и друзей этого «вояки».
