Последовала очень долгая пауза. Потом доктор Шиллинг заговорила, старательно выбирая слова:

— Видите ли... волноваться бессмысленно. Но на всякий случай все-таки ведите себя так, будто волнуетесь. Ведь вам угрожают. Притворитесь, будто вы поверили.

— Вы вправду считаете, что кто-то хочет убить меня просто так, без причин?

Она задумалась.

— Без причин? Может быть. Есть люди, которые без труда находят причины, чтобы нападать на женщин и убивать их. Нам эти причины кажутся абсурдными. Но от этого не легче, верно?

— Да, хорошего мало, — согласилась я.

— Нет, — еле слышно выговорила доктор Шиллинг, словно разговаривала с кем-то, кого не видела я.

Похоже, уходить они не собирались. Через пару часов Линксу позвонили, и он побрел к двери, а Стадлер и доктор Шиллинг остались. Пока мы беседовали с доктором Шиллинг, Стадлер сходил за сандвичами, молоком и фруктами. Потом провел меня по квартире, проверяя, насколько надежны замки (замки его не удовлетворили), а доктор Шиллинг пообещала заварить чай. Я слышала, как она чем-то звенит, лязгает и плещет в кухне. Она вернулась с кружками. Стадлер сбросил пиджак и засучил рукава.

— С тунцом и огурцом, с лососем и огурцом, с курятиной, с ветчиной и горчицей, — объявил он, раскладывая сандвичи.

Я выбрала с ветчиной, доктор Шиллинг — с тунцом. Я сразу поняла, что тунец полезнее для здоровья, а я по недомыслию жую вредный продукт.

— Вы тоже служите в полиции? — спросила я.

Доктор Шиллинг как раз откусила сандвич, поэтому только покачала головой, пытаясь проглотить кусок. Я пережила минутный триумф. Мне удалось застать ее врасплох.

— Нет, нет, — наконец произнесла она с таким видом, будто я оскорбила ее. — Я консультант.

— А работаете где?

— В клинике Уэлбека.

— Где?

— Грейс скромничает, — объяснил Стадлер. — В своей сфере она видный специалист. Считайте, что вам крупно повезло.

Доктор Шиллинг впилась в него взглядом и покраснела — но, как показалось мне, не от смущения, а в гневе. Меня уже начинали бесить эти быстрые взгляды и шепотки. Я чувствовала себя непрошеным гостем среди давних друзей, у которых есть понятные только им шутки, свой жаргон, общее прошлое.

— Понимаете, — продолжала я, — я развлекаю детей. В будни, когда все на работе, я обычно бываю свободна. А вы, доктор Шиллинг...

— Зовите меня по имени, Надя, — перебила она.

— Хорошо, Грейс. Мне известно, что все врачи — очень занятые люди. Каждый раз убеждаюсь в этом, когда мне нужна помощь. Признаюсь честно: мне не терпится излить вам душу. Но объясните, зачем такому выдающемуся психиатру, как вы, торчать в замусоренной квартире в Кэмдене и жевать сандвич с тунцом? Вы не смотрите на часы, вам не звонят на мобильный. Странно все это.

— Что же тут странного? — Стадлер вытер губы. Он съел сандвич с лососем. Скорее всего мой сандвич с ветчиной был самым дешевым и вредным. — Нам необходимо составить план действий. Надо обеспечить вам защиту, вот мы и встретились здесь. А у доктора Шиллинг свои задачи: прежде всего помочь нам найти человека, который угрожает вам. Поэтому ей предстоит изучить вас и вашу жизнь, понять, что привлекло этого сумасшедшего.

— Значит, это я во всем виновата? — уточнила я. — Я его спровоцировала?

— Вы ни в чем не виноваты, — поспешила заверить Грейс. — Но он выбрал вас.

— А по-моему, вы делаете из мухи слона, — заявила я. — Есть такие парни, которые пишут женщинам всякие гадости только потому, что боятся их. Вот и все. Подумаешь!

— Вы не правы, — возразила Грейс. — Это письмо — акт насилия. Человек, который послал его... в некотором роде перешел границу. Его следует опасаться.

Я озадаченно уставилась на нее:

— По-вашему, я опасаюсь недостаточно?

Она допила чай. Мне показалось, что она намеренно тянет время.

— Я могу посоветовать вам, как себя вести, — ответила она. — Но какие чувства испытывать — решать вам. Дайте кружку. Сейчас принесу еще чаю.

Тема была закрыта. Стадлер кашлянул.

— Если вы не против, я хотел бы расспросить вас о том, как вы живете, с кем дружите, с какими людьми встречаетесь, какие у вас привычки и так далее.

— Вы не похожи на полицейского, — заметила я.

Он вскинул голову. Потом улыбнулся.

— А как должен выглядеть полицейский? — спросил он.

Я поняла, что мне его не смутить. Впервые в жизни я столкнулась с человеком, который смотрел мне в глаза так, будто заглядывал в душу. Что он там искал?

— Не знаю, — пожала плечами я. — Просто полицейские не такие, как вы. А вы... — Я осеклась, чуть не выпалив, что для полицейского он слишком симпатичен. А это было бы не только глупо, но и неуместно, тем более что в комнату уже вошла Грейс с чаем. — Обычный, — с запозданием закончила я.

— И все? А я надеялся услышать комплимент.

Я состроила гримасу.

— Это и был комплимент. Разве плохо не быть похожим на полицейского?

— Зависит от ваших представлений о полицейских.

— Не помешаю? — с едва уловимой иронией осведомилась Грейс.

Зазвонил телефон. Дженет спрашивала насчет встречи. Я прикрыла трубку ладонью.

— Моя лучшая подруга, — громким шепотом объяснила я. — Мы договорились встретиться сегодня вечером. Кстати, письмо не от нее.

— Отмените встречу, — распорядился Стадлер.

— Вы шутите?

— Послушайтесь нашего совета.

Я поморщилась и под каким-то предлогом стала отказываться от встречи. Дженет отнеслась ко мне с пониманием. Ей хотелось поболтать, но я быстро распрощалась. Мне не понравилось, как внимательно слушают меня Стадлер и Грейс.

— Это была шутка? — спросила я, положив трубку.

— Вы о чем?

— У меня создается впечатление, что за мной следят, — заявила я, — но не болван с письмом. Меня будто накололи на булавку. Я еще трепыхаюсь, а кто-то уже разглядывает меня в микроскоп.

— Вы и правда так считаете? — заинтересовалась Грейс.

— Может, хватит? — возмутилась я. — Или теперь так и будете ловить меня на каждом слове?

Всей правды я им не сказала. Так мы просидели весь день, я приготовила чай, потом кофе, нашла завалявшееся печенье. Собрала клочки бумаги, заменяющие мне ежедневник, разыскала записную книжку с телефонами и адресами, подробно изложила свою биографию. Вопросы сыпались с двух сторон. Впервые за много дней начался дождь, а я вдруг перестала чувствовать себя редким животным в лаборатории вивисектора: мне стало казаться, что ко мне нагрянула парочка чудаковатых новых друзей. Сидя на полу и слушая шум дождя за окном, я постепенно успокоилась.

— Вы и правда умеете жонглировать? — спросил Стадлер.

— Жонглировать? — ворчливо переспросила я. — Сейчас увидите. — Я огляделась. В вазе лежали фрукты.

Схватив два сморщенных яблока и мандарин, я спугнула из вазы целую стайку мелких мушек. Наверное, на дне что-то сгнило.

— Потом уберу, — решила я. — Ну, смотрите.

И я запустила фрукты к потолку, медленно шагая по комнате. Потом споткнулась о подушку и все растеряла.

— В общих чертах ясно? — спросила я.

— А еще что-нибудь умеете?

Я фыркнула.

— Жонглировать четырьмя мячиками скучно, — заявила я. — Надо просто взять их по два в каждую руку, а потом подбрасывать по очереди.

— А пятью?

Я опять фыркнула.

— Пять мячей — это для психов. Чтобы научиться, надо запереться дома месяца на три и больше ничего не делать.

Вот попаду в тюрьму, уйду в монастырь или окажусь на необитаемом острове — тогда и научусь. Малышам все равно, а я не собираюсь жонглировать до конца своих дней.

— Это не оправдание, — возразил Стадлер. — Мы хотим видеть пять мячей, и точка.

— Как минимум, — подхватила Грейс.

— Лучше не нарывайтесь, — посоветовала я, — а то покажу все фокусы, какие знаю.

Что было потом, не могу объяснить. Вернее, сама не понимаю, что произошло.