Она уверена, что их никто не видит. Но я вижу. Целуются. Моя девушка и полицейский. Упали на пол. Он опускает жалюзи, и я вижу на его тупом лице бессмысленное выражение влюбленного самца.

Я люблю ее сильнее. Никто не может любить ее так, как я. Они не туда смотрят. Ищут ненависть. А ключ к разгадке — любовь.

Пяти— и шестилетние девочки — лучшие зрители. Милые, доверчивые, они смирно сидят в своих светлых шелковых платьицах, с туго заплетенными косичками, в новеньких кожаных туфельках. Когда я зову кого-нибудь из них помочь мне, малышка от смущения сосет пальчик и говорит шепотом. Труднее всего работать с мальчишками восьми-девяти лет. Они издеваются над нами, кричат, что исчезнувший предмет у меня в кармане, толкаются, пытаются заглянуть в мой «волшебный сундук». Ржут, когда я роняю мячик. Говорят, что кукольное представление — для малявок. Кривляются, распевая «С днем рождения». Протыкают шары. Но у нас с Заком железное правило: к детям старше девяти мы ни ногой.

Сегодня праздник был задуман для пятилетних мальчишек, несколько девочек робко жались по углам. Нас позвали в большой красивый дом в Примроуз-Хилл — с широким крыльцом, холлом, где могла бы развернуться машина, кухней размером с мою квартиру, огромной гостиной со светлым пушистым ковром и застекленной дверью в сад. В гостиной хозяйничали дети. Длинный сад был ухоженным, с двориком-патио, прудом с золотыми рыбками, увитыми зеленью арками, подстриженной изгородью и белыми розами.

— Чтоб мне сдохнуть! — потрясенно прошептала я Заку.

— Смотри ничего не сломай, — буркнул он в ответ.

Виновник торжества Оливер был низеньким и пухленьким, с пятнистыми от волнения щеками. Пока его друзья носились по комнате, как атомы, он суетливо и жадно разворачивал подарки. Его мать, миссис Уиндем, рослую, худосочную и богатую, едва начавшийся праздник безумно раздражал. На меня и Зака она смотрела с подозрением.

— Здесь двадцать четыре ребенка, — сообщила она. — И все неуправляемые. Ну, вы же знаете мальчишек.

— Да-да, — меланхолично подтвердил Зак.

— Не беспокойтесь, — вмешалась я. — Надо на несколько минут увести детей в сад, чтобы мы подготовились. — Я смело вошла в гостиную и хлопнула в ладоши. — А ну-ка, все быстренько в сад! Скоро мы вас позовем.

Крепкие ножки дружно затопали к застекленным дверям. Миссис Уиндем бросилась за детьми, умоляя не трогать камелии.

Кукольный театр мы с Заком сделали своими руками. Мы пилили и забивали гвозди. На холсте нарисовали синие горы, зеленый лес и комнату в избушке. Мы даже сами сделали из папье-маше одну из кукол — льва. Эта грязная работа заняла уйму времени, лев смахивал на комок засохшего пластилина, морда вышла кособокой и бугристой. Остальные куклы мы просто купили. Разучили пару пьесок, сочиненных Заком. Он ведь писатель. На вопрос, чем он занимается, Зак обычно отвечает: «Пишу романы» — и лишь потом нехотя признается, что подрабатывает — в том числе и на детских праздниках.

Пьески Зака короткие, со сложным сюжетом и множеством персонажей. В сегодняшней участвовали мальчик, девочка, волшебник, птичка, бабочка, клоун и лиса. После таких выступлений я всегда мокрая — хоть выжимай.

Конечно, Зак уже знал про письмо, полицию и меры предосторожности. Сегодня он познакомился с Линн, которая сама отвезла нас в Примроуз-Хилл. Зак сидел впереди, беседуя с Линн о теории хаоса, о том, что численность населения Индии превысила миллиард человек, а Линн тем временем лавировала между машинами.

Пока мы устанавливали ширму, Зак спросил, не страшно ли мне.

— Нет, — ответила я, задергивая миниатюрный занавес. Подумала и добавила: — Наоборот, интересно.

— Извращенка.

— Зак, ты умеешь хранить тайны? — Ответа я не дождалась. И так знала, что не умеет. Зак — известный болтун. — У меня роман с полицейским.

— Что?

— Да, самой странно, но...

— Надя! — Он взял меня за плечи и встряхнул. — Ты в своем уме? Так нельзя.

— Почему?

Зак затараторил, возбужденно жестикулируя, словно ему не хватало слов, чтобы передать всю тяжесть моего преступления.

— Это ошибка. Так продолжаться не может. Это все равно что роман с врачом. Он пользуется тобой, твоей уязвимостью, разве ты не видишь? Послушай, я уверен: ты еще встретишь хорошего и порядочного человека. Ты ведь только что рассталась с Максом. Зачем тебе понадобилось прыгать в постель к тому, кто обязан защищать тебя?

— Заткнись, Зак.

— Я тебе вместо отца. Одумайся, Надя.

— Он женат, — с горечью добавила я. И сердце отозвалось острой болью.

Зак язвительно фыркнул:

— Ну как же!

— Он такой красавец. Не думала, что... — Я вздрогнула, отчетливо вспомнив, как утром, всего несколько часов назад, он отпустил Линн на часок, и мы занялись любовью в ванне, прислонившись к кафельной стене, торопливо раздев друг друга.

— Надя, — настойчиво повторил Зак. — Черт, уже идут...

Из сада возвращались мальчишки.

После кукольного спектакля я попросила Оливера помочь мне показать фокус. Палочка послушно складывалась каждый раз, когда Оливер прикасался к ней. Дети оглушительно вопили: «Абракадабра!», а миссис Уиндем болезненно морщилась, стоя в дверях. Потом мне понадобились какие-нибудь необычные предметы. Злой мальчишка по имени Карвер подсунул мне терку для сыра, но я решила, что кровь не украсит ковер миссис Уиндем. Поэтому я выбрала дыню, кольцо для салфетки и барабанную палочку и ничего не уронила. Потом Зак надувал длинные шары и скручивал из них зверюшек. Наконец дети ринулись в столовую — за сосисками на шпажках, печеньем и тортом в виде паровоза. Представление закончилось. Зак погибал без сигарет, и я вытолкнула его из дома.

— А ты справишься? — на всякий случай спросил он. — Уберешь все?

— Иди, иди, дезертир.

— Запомни мои слова, Надя.

— Обязательно. Давай, катись отсюда, напарничек.

— А может, одумаешься?

На миг я зажмурилась и отчетливо вспомнила, как Камерон касается губами моей шеи.

— Не знаю. Не могу обещать.

Детей начали разбирать родители и няни — я различаю их издалека. Собрав ширму, я начала запихивать кукол в ящик. Ко мне подошла миловидная девушка с чашкой чаю.

— Миссис Уиндем просила отнести вам. — У нее были серебристые волосы и смешной напевный акцент.

Я благодарно приняла чашку.

— Вы няня Оливера?

— Нет, я приехала за Крисом. Он живет на этой же улице. — Она взяла куклу, надела на руку и улыбнулась. — Тяжелая у вас работа.

— Ваша еще тяжелее. У вас только один подопечный?

— Есть еще двое, постарше. Джош и Гарри сейчас в школе. Куда класть кукол?

— Сюда, спасибо. — Глотнув чаю, я продолжала убирать реквизит. За годы это вошло у меня в привычку. Девушка наблюдала за мной. — Откуда вы родом? Вы прекрасно говорите по-английски.

— Из Швеции. Уже собиралась домой, но пришлось задержаться.

— А! — невнятно откликнулась я. Где же палочка? Неужели Оливер утащил и теперь разбирает в уголке? — Спасибо...

— Меня зовут Лина.

Она поспешила в кухню, где няни уже хлопотали вокруг малышей, которые запихивали в рот куски шоколадного паровоза и болтали о друзьях и привидениях. Гости понемногу расходились. "Скажи «спасибо», — услышала я. — «А где мой подарок?», «У Харви голубой. Я тоже хочу голубой!»

Я торопливо собирала вещи. Слава Богу, Линн на машине. Все-таки хорошо, когда рядом застенчивая, но ответственная женщина-констебль. В холле в меня с разбегу врезался светловолосый малыш. Фиолетовые тени под глазами и рот, перемазанный шоколадом.

— Привет! — поздоровалась я, собираясь быстренько обойти его.

— А моя мама умерла, — заявил он, глядя мне прямо в глаза.

— Да? — Я растерялась. Наверное, его мать где-то в кухне.

— Ага. Умерла. Папа говорит, она на небе.