Внезапно мне преградили путь. Мужчина стоял передо мной и смотрел сверху вниз. Темные волосы, бледное лицо, блестящие зубы. Это еще кто?

— Привет! Замечтались?

Я уставилась на него.

— Вы ведь Надя? Хозяйка антикварного компьютера?

Наконец-то я вспомнила его и вздохнула с облегчением. Улыбнулась:

— Да-да! Простите, я...

— Моррис. Моррис Бернсайд.

— Ну конечно! Здравствуйте!

— Как живете, Надя? Как дела?

— Что?.. Все в порядке, — рассеянно отозвалась я. — К сожалению, я спешу...

— Тогда не буду задерживать. С вами точно все в порядке? Какая-то вы не такая.

— Устала, вот и все. До свидания.

— До свидания, Надя. Берегите себя. До встречи.

Особняк был великолепен. Я восхищалась им на снимках, но в жизни он оказался еще прекраснее: окруженный садом, с большим крыльцом, с увитыми глицинией белыми стенами. Здесь все дышало довольством и говорило о хорошем вкусе и достатке. Только теперь я узнала, как пахнет богатство. Окна второго этажа. В какой-то из этих комнат погибла Дженнифер. Я пригладила волосы и нервно затеребила лямки дешевого платьица. Потом решительно подошла к двери и позвонила.

Мне казалось, откроет сама Дженнифер: я так и видела в дверях ее узкое лицо и блестящие темные волосы. Со мной она будет вежлива, как полагается воспитанным людям, но даст понять, что мне здесь делать нечего.

— Да? — Дверь открыла не Дженнифер, а рослая элегантная женщина с гладко зачесанными назад светлыми волосами. В ушах сверкали бриллиантовые сережки. На незнакомке были черные брюки отличного покроя и шелковая блузка абрикосового оттенка. Я успела прочитать протокол допроса Клайва и догадывалась, кто это такая. — Что вы хотели?

— Мне надо поговорить с Клайвом Хинтлшемом. Меня зовут Надя Блейк.

— А это срочно? — с леденящей душу любезностью спросила незнакомка. — Как вы понимаете, у нас гости.

Из глубины дома действительно слышался гул голосов и смех. Субботний полдень, безутешный вдовец Клайв и его любовница устраивают званый обед. Я различила звон бокалов.

— Очень срочно.

— Тогда входите.

В громадном холле эхо отвечало голосам. Значит, вот где она жила, думала я, оглядываясь. Мечтала о прекрасном доме. А теперь здесь хозяйничает другая — видно, что ремонт идет полным ходом. В боковой комнате стремянки и банки с краской. Мебель в холле накрыта чехлами.

— Может, подождете здесь?

Но я двинулась за ней. Вместе мы вошли в просторную гостиную со свежевыкрашенными светло-серыми стенами и большими застекленными дверями, ведущими в ухоженный сад. На каминной полке — фотография всех троих сыновей в серебряной овальной рамке. Снимка Дженнифер нет и в помине. А если такое случится со мной? Просто исчезну, как кану в воду?

В комнате я насчитала человек десять — двенадцать — все стояли стайками, держа в руках бокалы. Может, раньше они дружили с Дженнифер, а теперь пришли познакомиться с новой хозяйкой дома. Она подошла к солидному седоватому мужчине с обрюзгшим лицом. Положила руку ему на плечо и что-то пробормотала на ухо. Он резко обернулся и подошел ко мне.

— Что вам? — бесцеремонно осведомился он.

— Простите за вторжение.

— Глория сказала, у вас ко мне разговор.

— Меня зовут Надя Блейк. Мне угрожает тот же человек, который убил Дженнифер.

Выражение его лица не изменилось. Он только оглянулся, убеждаясь, что на нас никто не смотрит.

— И чего вы хотите от меня?

— Вы не понимаете? Вашу жену убили. Теперь угрожают убить меня.

— Сожалею, — бесстрастно ответил он. — Я-то здесь при чем?

— Я думала, вы расскажете мне про Дженнифер.

Он отпил вина и повел меня в угол.

— Я уже рассказал полицейским все, что считал нужным. Не понимаю, зачем вы сюда явились. Мы пережили трагедию. Теперь я просто пытаюсь вернуться к жизни.

— У вас прекрасно получается, — съязвила я, многозначительно оглядевшись.

Он побагровел.

— Как вы смеете?! — свирепо выпалил он. — Уходите отсюда, мисс Блейк.

Меня захлестнули ярость и унижение, я что-то забормотала, пытаясь оправдаться. И тут заметила мальчика-подростка, одиноко сидящего на подоконнике. Он был худой и бледный, с сальными светлыми волосами, темными кругами под глазами и прыщиками на лбу. От него веяло безысходностью, которую ощущают только нескладные подростки, а еще ужасом и растерянностью ребенка, потерявшего мать. Джош, старший сын Дженни. Он ответил на мой взгляд. Глаза у него были огромные, темные и влажные, как у спаниеля. Прекрасные глаза на некрасивом лице.

— Я ухожу, — сказала я. — Извините, что побеспокоила. Просто мне страшно. Мне нужна помощь.

Он кивнул. Может, он был и не жесток, но наверняка глуп и самодоволен. Самый обычный человек. Разве что слабый духом и эгоистичный.

— Сожалею. — Он равнодушно пожал плечами.

— Спасибо. — Я повернулась, стараясь не расплакаться и не замечать, что все смотрят на меня, как на выставленную за дверь попрошайку.

В холле малыш на трехколесном велосипеде быстро-быстро подкатился ко мне и затормозил.

— А я тебя знаю! Ты клоун! — закричал он. — Лина, к нам пришла тетя клоун! Иди скорее!

— Беру все, — решила я. — Яичницу с беконом, тосты, картошку, помидоры, сосиски и грибы. А это что у вас?

Женщина за прилавком посмотрела, куда указывает мой палец.

— Кровяная колбаса.

— И ее тоже. И чай. А вы?

Линн побледнела — наверное, при виде горы у меня на тарелке.

— Пожалуй, тост, — решила она. — С чаем.

Мы вынесли подносы на залитую солнцем веранду кафе на окраине парка. Здесь мы оказались первыми посетителями, поскольку явились к открытию. Я выбрала уютный столик в углу, мы сгрузили на стол тарелки, стаканы и чайники. Первым делом я умяла яичницу, проткнув желток так, что он растекся по тарелке. Линн смотрела на меня с брезгливым неодобрением.

— Что, не нравится? — спросила я, вытирая губы бумажной салфеткой.

— Обычно так рано я не ем. — Она деликатно отпила чаю и откусила тост.

Стояло чудесное утро. Воробьи дрались под столиком за крошки, белки гонялись друг за другом по ветвям вековых деревьев по обе стороны дорожки парка. Я позволила себе на несколько секунд забыть про Линн. Жевала сытный завтрак и запивала его крепким красноватым чаем.

— Если хотите, я могу отойти, когда придет ваша подруга, — предложила Линн.

— Не трудитесь. Вы ее знаете.

— Что? — Линн удивилась.

Я медлила, наслаждаясь триумфом. Наверное, во мне умер великий фокусник.

— Это Грейс Шиллинг.

И я торжествующе откусила помидор-гриль, потом ломтик бекона.

— Но... — Линн запнулась.

С полным ртом я могла только вопросительно промычать. Стало ясно, что Линн не знает, какой из десятка вопросов задать первым.

— Кто... кто назначил встречу?

— Я.

— А... инспектор Линкс знает?

Я пожала плечами:

— Наверное, доктор Шиллинг ему сказала. Меня это не волнует.

— Но ведь...

— А вот и она.

Доктор Шиллинг вошла в кафе. К этому времени уже несколько столиков было занято — семьи с детьми, пары с воскресными газетами, — поэтому она заметила нас не сразу. Одета она была, как всегда, элегантно, но чуть небрежно, по-выходному. Синие брюки заканчивались повыше щиколоток, черный свитерок с V-образным вырезом открывал белую шею. Грейс была в темных очках.

Наконец высмотрев нас, она подошла, сняла очки, положила их на стол вместе со связкой ключей и, что интересно, пачкой сигарет. Окинула меня взглядом, поморщилась. Потом ее лицо снова приняло невозмутимое выражение, а мне представилось, что меня застали в хлеву, уписывающей за обе щеки свинячью еду.

— Хотите позавтракать? — спросила я.

— Я не завтракаю.

— Обходитесь черным кофе с сигаретой?

— Да, больше ни на что не хватает времени.

Я перевела взгляд на растерянную и перепуганную Линн.