Мелодичный звонок возвестил о прибытии официанта, вкатившего в кабинет тележку, уставленную еще дымящимися судками, кастрюльками, горшочками, сковородками и соусниками, от которых исходили будоражащие аппетит и воображение ароматы мясной подливы, жареной рыбы, фаршированных помидоров, острых соусов и восточных специй. Бесшумно и быстро он разложил горячее по тарелочкам, расставил блюда и испарился.

— Чтобы не терять времени зря, я взял на себя смелость сделать заказ заранее, — пояснил Цянь Мянь. — Надеюсь, вы на меня не в обиде?

— Ну что вы, прекрасный выбор! — поспешил успокоить его Шэнь. — Обожаю томатный суп с яйцом и тушеные грудки молодых голубей с овощами. Кстати, откуда вам об этом известно?

— Ваши кулинарные пристрастия давно не секрет в определенных кругах, дорогой друг, — усмехнулся посол. — Я очень рад, что вам понравилось.

— Да, суп просто великолепен, — подтвердил магнат, с удовольствием поглощая густую, насыщенную пряностями бордового цвета жидкость с помощью традиционной фарфоровой ложечки с длинным витым черенком. — Меня никогда не осудят! — с апломбом заявил он, опустошив миску. — В Вашингтоне у меня масса могущественных покровителей. Более тридцати сенаторов и конгрессменов обязаны мне своим положением и благосостоянием. Сам президент Уоллес, чью избирательную кампанию мы финансировали, считает меня своим личным другом!

— Да-да, конечно, уважаемый Шэнь, — несколько рассеянно откликнулся Цянь, ловко подцепив палочками и отправив в рот изрядную порцию лапши с морскими гребешками под имбирным соусом. — К несчастью, все ваше влияние осталось в прошлом, и теперь те же люди, которым вы когда-то оказывали благодеяния, не только отвернутся от вас, но и присоединятся к вашим преследователям, дабы обелить себя от подозрений в коррумпированности. Американцы могут простить многое, но только не гибель своих сограждан по вине иностранцев, да еще на своей же собственной территории. До меня дошли слухи, что в Белом доме готовится официальное заявление, в котором президент Уоллес открещивается от близких контактов с вами и каких бы то ни было финансовых связей с «Шэнь Цинь маритайм лтд». Своими неудачными действиями вы сами поставили себя меж двух огней. На вас косо смотрят в Пекине и больше не хотят признавать в Вашингтоне.

— Неужели в Пекине так быстро забыли, кому они обязаны установлением и значительным усилением в последние годы самых тесных торгово-экономических и политических связей между КНР и США? — с горечью проговорил магнат. — Ведь это я покупал конгрессменов, сенаторов и президентов, и это я добивался от них наиболее выгодных условий для нашей страны!

— Никто не отрицает вашего поистине выдающегося вклада в развитие взаимоотношений Китая и Америки, — благожелательно улыбаясь, произнес посол. — Однако с вашей стороны, уважаемый Шэнь, были допущены ошибки. Вольно или невольно — сейчас уже не имеет значения. Важно, что они привели к непоправимым последствиям. Поэтому вы должны незамедлительно покинуть Соединенные Штаты и никогда больше не ступать на американскую землю. Впрочем, никогда — это, пожалуй, чересчур длительный срок, но в ближайшие пять-шесть лет вам точно не стоит напоминать федеральным властям о своем существовании. Переключайтесь на Европу и Южную Америку, продолжайте расширять наше присутствие в Африке и Австралии. Правительство КНР по-прежнему будет оказывать вам негласное содействие, так что вы не пропадете, мой друг, а только преумножите ваши и без того неисчислимые богатства.

— А как же Сангари? — с тревогой спросил Шэнь, машинально, уже безо всякого аппетита, ковыряясь палочками в голубиных грудках, политых острым соусом и обложенных овощным рагу. — Что будет с моим терминалом?

— Сожалею, — пожал плечами Цянь Мянь, — но Сангари и другие ваши предприятия в Штатах придется списать в убытки.

Вы не так уж сильно пострадаете, мой друг. Насколько мне известно, львиную долю инвестиций в проект составляют деньги американских бизнесменов и поступления из госбюджета КНР. Что же касается потери ваших личных вложений, я не сомневаюсь, что вы покроете их максимум за полгода. Ущерб, безусловно, значительный, но вряд ли он способен пошатнуть устои вашей империи.

— Дело даже не в ущербе, — поморщился миллиардер. — Ужасно обидно так вот просто взять и отказаться от дела всей твоей жизни!

— Если не откажетесь, вас элементарно посадят в тюрьму и отдадут под суд, — предупредил посол и многозначительно добавил после паузы: — Очень советую не упрямиться, иначе все может обернуться еще хуже.

— Вы хотите сказать, — нахмурился Шэнь, — что Председатель Люань Линь умоет руки и отречется от меня или даже отдаст приказ о моей ликвидации, если я не разорву все свои американские связи?

— Не моргнув глазом, — заверил его Цянь. — В том случае, разумеется, если сочтет, что такой шаг необходим для соблюдения высших государственных интересов.

— Вы уверены, что сохранить Сангари никак нельзя?

Посол покачал головой:

— Абсолютно. Ваш план перевода стока Миссисипи в Атчафалайю был, безусловно, гениальным, но чересчур комплексным и громоздким. Куда проще было бы построить нечто подобное на Западном побережье.

— Конкурировать с Сан-Диего, Сан-Франциско, Лос-Анджелесом и Портлендом практически бесполезно, — возразил судовладелец. — Кроме того, план получил горячее одобрение Цзянь Иня. Мы вместе его обсуждали и пришли к единогласному мнению, что нашей стране жизненно необходимо иметь свой порт именно на Юго-Восточном побережье США, откуда гораздо удобнее переправлять нелегальных иммигрантов и товары китайского производства в южные и центральные штаты.

— К сожалению, министр госбезопасности Цзянь Инь скоропостижно скончался и вряд ли сможет теперь выступить в вашу поддержку, — заметил Цянь, окинув собеседника быстрым взглядом. — Если мне не изменяет память, он как раз возвращался из Гонконга, когда в самолете ему неожиданно стало плохо — сердце. Медицинская помощь подоспела слишком поздно, и спасти его не удалось.

— Тяжелая утрата для всех, кто его знал, — лицемерно вздохнул Шэнь. — Мне так его не хватает.

— Как бы то ни было, — продолжал посол, благоразумно решив не заострять вопрос о довольно загадочной кончине министра, никогда не страдавшего сердечными заболеваниями, — в настоящее время принята новая директива, согласно которой приоритетным направлением отныне считается Запад США. Мне дано задание прозондировать почву и начать конфиденциальные переговоры о покупке нескольких второстепенных терминалов на тихоокеанском побережье в дополнение к уже приобретенным ранее бывшим военно-морским базам в Сан-Диего и Сиэтле.

— Что за новая директива? — встрепенулся магнат.

Прежде чем дать ответ, Цянь выудил из глиняного горшочка кусочек тушеного мяса под соусом карри, с наслаждением прожевал и запил глотком выдержанного красного вина китайского производства, большой запас которого в бутылках и бочках хранился в винном погребе ресторана.

— Она получила название «Проект Пасифика» и была одобрена на заседании Госсовета. Внес проект на рассмотрение лично Председатель Люань Линь.

— "Проект Пасифика"? — растерянно пробормотал Шэнь. — Впервые слышу. Что это?

— Учитывая ваши затруднительные обстоятельства и испорченные отношения с американцами, — тонко усмехнулся посол, — было решено пока не вмешивать вас в его подготовку и осуществление.

— Но вы можете хотя бы намекнуть о целях и задачах проекта, — не на шутку обиделся миллиардер, — или наши лидеры больше не считают меня достойным доверия?

— Что вы, что вы, уважаемый Шэнь! — в притворном испуге воскликнул дипломат. — Вам по-прежнему безгранично доверяют и очень рассчитывают на ваш бесценный опыт и выдающиеся деловые способности. Вы обязательно примете в нем участие, но не сейчас, а немного погодя, когда шумиха уляжется. А пока охотно поясню вам существо дела. «Проект Пасифика» является, по сути, логическим продолжением уже известной вам программы инфильтрации и должен способствовать распаду нынешних Соединенных Штатов Америки на три независимых государства.