Переместившись на корму, девушка спустилась на нижнюю палубу, приходившуюся почти вровень с баржей, уже наполовину заваленной черными пластиковыми мешками. С минуту она стояла у фальшборта, изучая баржу и буксир, уже приготовившиеся отвалить от борта «Сунь Линь». Два винта буксира пока работали на холостом ходу, взбивая воду за кормой в хлопья грязно-белой пены.

Джулию терзали противоречия. С одной стороны, она была абсолютно уверена, что на самом контейнеровозе нет и, скорее всего, никогда не было нелегальных иммигрантов. С другой стороны, сообщение агента ЦРУ из Циндао выглядело не менее достоверным и убедительным. Не приходилось сомневаться и в изощренной хитрости Шэня и его ближайших помощников. По всей вероятности, им удалось придумать и осуществить такой способ транспортировки беженцев, который до сих пор не смогли раскусить все американские федеральные службы вместе взятые.

Джулия закусила губу и напрягла извилины. Баржа?... Буксир?... С виду все нормально, но к чему такая спешка с выгрузкой мусора? Проклятье, уже отваливают! Как бы то ни было, а это единственная зацепка, которая у нее осталась. И решать надо сейчас! Джулия была не из тех, кто легко смиряется с поражением, не говоря уже о том, что душу ей по-прежнему жгло чувство ненависти и неудовлетворенной мести. Бросив быстрый взгляд вверх, она отметила, что грузовой люк закрыт, а матросы с буксира уже спускаются по трапу на свое судно. Оглядевшись вокруг и убедившись, что палуба пуста, Джулия вновь обратила взор на буксир. Так, оба грузчика спрыгнули на палубу и скрылись внутри. Шкипер с помощником стоят на мостике, еще один матрос торчит на носу, но все трое смотрят вперед.

Кормовая часть буксира поравнялась с наблюдательной позицией девушки. Взгляд ее упал на большую канатную бухту, сложенную на юте сразу за дымовой трубой. Прикинув на глаз, что высота составляет около десяти футов, Джулия решительно перелезла через леера. Снова вызывать Льюиса и докладывать о принятом решении не было времени, да и не привыкла она с кем-то советоваться в подобных случаях. Тщательно примерившись, она разжала руки, сильно оттолкнулась ногами и прыгнула.

Прыжок Джулии не остался незамеченным, но наблюдал за ним, по счастью, не кто-то из экипажа буксира или контейнеровоза, а Дирк Питт собственной персоной. Он уже битый час торчал на мостике «Голотурии» под палящим солнцем, не отводя мощного бинокля от пирса, к которому был пришвартован «Сунь Линь». По известным причинам его в первую очередь интересовали баржа, в которую сбрасывали мусор, упакованный во вместительные пластиковые мешки, и лениво дымящий за ее кормой буксир — судя по всему, те же самые, что привлекли его внимание сегодня утром. Когда последняя упаковка тяжело брякнулась на гору себе подобных и грузовой люк закрылся, Питт уже собирался переключиться на причал, где на глазах вырастали штабеля контейнеров, но в этот момент он заметил на средней палубе пришвартованного судна одинокую фигурку. Человек перебрался через фальшборт, пригнулся и спрыгнул на корму проходящего мимо буксира.

— Что за черт! — непроизвольно воскликнул Питт.

Стоявший у него за спиной Руди Ганн насторожился.

— Что ты там увидел? — спросил он с жадным любопытством.

— Какой-то псих секунду назад сиганул с палубы на отходящий буксир. Футов десять-двенадцать, не меньше.

— Возможно, дезертир? — предположил Руди.

— Судя по белому колпаку на голове, это судовой кок, — бросил Питт, не поворачивая головы и не спуская глаз с кормовой части буксира.

— Надеюсь, он не пострадал?

— Вряд ли. Он угодил прямо в сложенные за трубой канаты.

— Странно, — покачал головой Ганн, — но никак не приближает нас к цели. Ты заметил хоть какие-то признаки перемещения подводного судна под днище баржи?

— Ничего конкретного, — вынужден был признать Питт. — Но не будем спешить с выводами, дружище. У меня предчувствие, что в ближайшие сорок восемь часов все может измениться самым кардинальным образом.

Небольшой глиссер с «Голотурии» на полном ходу пересек Прибрежный канал, но на подходе к Морган-Сити сбросил скорость. От приливов и наводнений город защищают восьмифутовая бетонная набережная и гигантский волнорез высотой в двадцать футов, развернутый острием в сторону Мексиканского залива. Берега Атчафалайи в районе Морган-Сити соединяют железнодорожный и два автомобильных моста. Ночью они представляют собой непередаваемое зрелище: огни зажженных фар и освещенные окна вагонов перемещаются в обе стороны с калейдоскопической быстротой, подобно разноцветным бусинам в проворных женских руках. Свет фонарей и зданий вдоль набережной отражается в речной воде причудливым витражом, время от времени дробящимся на радужные осколки винтами проходящих судов. Насчитывающий пятнадцать тысяч жителей, Морган-Сити является самым крупным населенным пунктом в приходе[35] святой Марии. Располагается он по обоим берегам Атчафалайи в южной оконечности бухты Бервик. Сразу за городом русло реки значительно расширяется, образуя к востоку некое подобие пеликаньего клюва с раздувшимся от рыбы мешком.

Близость к Мексиканскому заливу делает Морган-Сити особенно уязвимым к таким проявлениям стихии, как ураганы и гигантские приливные волны, но горожане привыкли и редко обращают тревожные взоры на юг, выискивая на горизонте зловещие черные тучи. Они говорят, что везде свои заморочки: в Калифорнии — землетрясения, в Канзасе — торнадо, в Монтане — снежные бури, и искренне считают, что им еще повезло.

Население здесь урбанизировано в несколько большей степени, чем в других провинциальных городишках Южной Луизианы. Городской порт обслуживает довольно крупную флотилию рыболовецких судов, дюжину нефтяных компаний средней руки, судостроительную верфь и еще с десяток предприятий, что не мешает Морган-Сити сохранять неповторимый колорит «речных» городов Миссисипи, Миссури и Огайо, где до сих пор принято обращать строящиеся здания фасадом к воде.

К пристани тянулась вереница рыбачьих лодок. Некоторые из них, остроносые и узкие, выделялись высокими бортами и далеко выдвинутым вперед кокпитом. Мачты смешены от центра ближе к корме, крепления для сетей также расположены в кормовой части. Лодки такой конструкции приспособлены для промысла на больших глубинах. Есть еще плоскодонки для мелководья, имеющие более привычные для глаза очертания, но самое интересное, что оба типа используются преимущественно при ловле креветок. А вот устричные люгеры, в силу специфичности объекта промысла, редко выходят в открытое море и прекрасно обходятся без мачт. Один из таких люгеров прошел совсем рядом с глиссером. Борта его осели чуть ли не вровень с поверхностью воды, а на палубе громоздилась гора свежих устричных раковин высотой в шесть или семь футов.

— Где вас высадить? — спросил сидевший за штурвалом Руди Ганн.

— Полагаю, ближайший портовый салун — самое подходящее местечко для наших целей, — рассудительно произнес Питт.

Джордино похлопал Руди по плечу и указал пальцем на ряд деревянных построек, тянущихся вдоль набережной на целый квартал. На фасаде одной из них подмигивала неоновыми буквами завлекательная надпись:

"РЫБАЧЬЯ ПРИСТАНЬ ЧАРЛИ

СВЕЖАЯ РЫБА И ВЫПИВКА КРУГЛОСУТОЧНО"

— По-моему, как раз то, что нам нужно, — сказал он, возбужденно потирая руки.

— Судя по запаху, в пакгауз по соседству местные рыбаки свозят весь свой улов, — заметил Питт. — Значит, нам сюда. Пожалуй, именно здесь у нас наилучшие шансы разузнать, не замечал ли кто чего-нибудь необычного выше по течению.

Ганн убавил ход до минимума и в конце концов втиснул глиссер в узкую щелку между двумя рыболовными траулерами, заглушив мотор у подножия деревянной лестницы.

— Удачи, друзья, — с улыбкой крикнул он вслед Питту и Джордино, без оглядки устремившимся к заветной вывеске. — Не забывайте нас, пишите письма!