— Джулиан Перлмуттер слушает, — ответил знакомый голос.

— Хайрем Йегер докладывает, — очень похоже передразнил его программист.

— Вот и докладывай, не тяни! — буркнул историк. — Нашел что-нибудь интересное?

— По капитану Ханту нет ничего, что могло бы тебе пригодиться.

— А по стармеху?

— Ты сидишь или стоишь? — спросил Йегер, уклонившись от ответа.

— Ты к чему это клонишь? — с подозрением в голосе осведомился Перлмуттер.

— Нет, ты сначала скажи! — не отставал Хайрем.

— Ну, допустим, сижу. Дальше что?

— Тогда слушай и внимай. Йен Фитцджералд Гэллахер по прозвищу «Гонконг» не утонул вместе с «Принцессой Ван Ду».

— Что? Что ты сказал?! Повтори! — завибрировал в мембране трубки взволнованный бас собеседника.

— А в тысяча девятьсот пятидесятом году получил американское гражданство, — невозмутимо продолжал Йегер, от души наслаждаясь произведенным впечатлением.

— Невероятно! Проверь еще раз, должно быть, это какой-то другой Гэллахер.

— Тот самый, можешь не сомневаться, — заверил Хайрем. — Передо мной на экране копия его инженерного диплома, заверенная в Морском департаменте Министерства транспорта США вскоре после получения им гражданства. После этого Гэллахер двадцать семь лет прослужил главным механиком «Пароходных линий Ингрема» в Нью-Йорке. В тысяча девятьсот сорок девятом году вступил в законный брак с Екатериной Гариной. Имеет пятерых детей.

— Ты... ты хочешь сказать... что он... жив? — едва выговорил дрожащими губами Перлмуттер.

— Пенсию он во всяком случае получает исправно, — усмехнулся Йегер.

— Не могу поверить, что он оказался единственным из всей команды «Принцессы», кому удалось выжить, — признался историк.

— Да, как-то не сходится, — согласился программист. — Но мы же не знаем, где Гэллахер находился в момент гибели судна. Он мог уволиться перед самым выходом, дезертировать, упасть за борт — да мало ли что. Думаю, скоро он сам все расскажет. Ты мне лучше вот что скажи: тебя еще интересует, заходила ли «Принцесса Ван Ду» в американские порты в указанные тобой сроки?

— Конечно! Кстати, проверь за компанию по тем же параметрам еще одно судно «Кантонских линий». Оно называется «Принцесса Тай Юнь».

— Проверю. А ты мне объяснишь, наконец, к чему такая спешка и что все это значит?

— Извини, Хайрем, это долгая история. Я тебе потом все растолкую, а сейчас не могу, времени нет. Звони.

Положив трубку, Джулиан Перлмуттер позволил себе немного расслабиться. Сегодня фортуна ему улыбнулась. Головоломка, над которой он бился столько времени, начинала понемногу связываться в довольно-таки стройную цепочку логических умозаключений, подкрепленных вдобавок теперь уже неоспоримыми фактами. Многих звеньев, правда, пока не хватало, но он не сомневался, что очень скоро отыщет их и вставит на место. С этой мыслью он закрыл глаза и задремал.

Разбудила его звонкая трель телефонного звонка. Она прозвучала еще четырежды, прежде чем Перлмуттер окончательно проснулся и сориентировался во времени и пространстве. Поспешно схватив трубку, он приложил ее к уху и услышал далекий голос панамского архивариуса:

— Привет, Джулиан, это Хуан Меркадо из Панамы.

— Спасибо, что позвонил, Хуан! Откопал что-нибудь для меня?

— К сожалению, о «Принцессе Ван Ду» никаких сведений в регистрационных журналах не имеется.

— Жаль, очень жаль, — расстроился историк. — А я так надеялся услышать от тебя, что она все-таки проходила Панамским каналом поздней осенью сорок восьмого!

— Погоди горевать, пессимист! — загадочно хмыкнул Меркадо. — Проглядывая записи за указанный период, я наткнулся на любопытное совпадение. Первого декабря отмечено прохождение другого судна «Кантонских линий» с очень похожим названием — «Принцесса Тай Юнь». Тебе это ни о чем не говорит?

Едва не раздавив в возбуждении ни в чем не повинную пластмассовую трубку и понизив голос, чтобы не спугнуть удачу, Перлмуттер с замиранием сердца задал один-единственный вопрос, ответ на который мог либо до конца прояснить загадку, либо окончательно все запутать:

— В каком направлении пересекла перешеек «Принцесса»?

— С запада на восток, — без запинки сообщил архивариус. — Из Тихого океана в Карибское море.

Перлмуттер на некоторое время умолк, собираясь с мыслями. Итак, свершилось! В цепочке появилось последнее связующее звено, и теперь уже не имело решающего значения, найдутся или нет недостающие элементы.

— Что с тобой, Джулиан? — вывел его из транса встревоженный голос Меркадо. — Почему замолчал? Ты как себя чувствуешь?

— Все в порядке, Хуан! — счастливо рассмеялся Перлмуттер. — Сегодня ты оказал мне огромную услугу, и я перед тобой в неоплатном долгу.

— Очень рад, что сумел помочь, — отозвался архивариус. — Надеюсь, ты не откажешься выполнить одну маленькую встречную просьбу?

— Проси, чего хочешь, дорогой друг!

— Ловлю на слове, — предупредил латиноамериканец. — Умоляю тебя, Джулиан, если я и в самом деле тебе дорог и ты не желаешь моей безвременной кончины, никогда больше не звони мне после полуночи!

— О чем это ты?! — изумился Перлмуттер. — Какая кончина? Что ты несешь?

— Понимаешь, старина, — несколько сконфуженно пояснил Меркадо, — моя вторая жена моложе меня на пятнадцать лет, и у нее чисто креольский темперамент. Стоит ей проснуться посреди ночи, как она тут же будит меня и заставляет заниматься любовью. И это помимо обязательных утренних и вечерних сеансов! Прости, Джулиан, но трехразового секса в моем возрасте уже не выдержать.

Вернувшись в свой любимый ангар, Питт был приятно удивлен, обнаружив в апартаментах наверху обосновавшуюся там Джулию. Высвободившись из его пылких объятий, девушка упорхнула на кухню и через минуту вынесла высокий запотевший бокал с «Маргаритой». Питт не преминул отметить, что коктейль она смешала со знанием дела — без сиропа и с цельными кубиками, а не колотым в мелкое крошево льдом, как принято в большинстве баров и ресторанов.

— Знай я о том, что ты меня ждешь, не стал бы заезжать на службу, а сразу отправился домой, — прошептал он ей на ухо и поцеловал в губы. — Спасибо за угощение. Вижу, ты все-таки воспользовалась моим советом.

— Во всем Вашингтоне не нашлось для меня более удобного и безопасного места, — кокетливо улыбнулась Джулия; в голубой кожаной мини-юбочке и полупрозрачном топе телесного цвета на тоненьких бретельках она походила на старшеклассницу, впервые улизнувшую из дома на дискотеку.

— Я уже заметил, — усмехнулся Питт, с удовольствием посасывая через соломинку ледяной напиток. — Куда ни плюнь, везде охрана.

— В Службы иммиграции и натурализации обо мне заботятся. Я ведь теперь старший агент.

— Поздравляю. Надеюсь, они окажутся более бдительными, чем предыдущие.

— Ты прилетел один? — поинтересовалась девушка.

— Да. Ал остался в Луизиане, лежит весь загипсованный в городском госпитале Батон-Ружа. Кость задета довольно сильно, но врачи уверяют, что скоро поправится. Адмирал и Руди улетели раньше меня — их сам президент вызвал для срочного доклада.

— Питер Харпер мне уже все уши прожужжал о ваших героических подвигах на Миссисипи, — улыбнулась Джулия. — Говорил, что вы предотвратили национальную катастрофу и гибель тысяч людей, что вы... Короче, много чего говорил, только я никак не могу понять, почему пресса и все телеканалы взахлеб рассказывают о банде террористов, захвативших лайнер и взорвавших дамбу, о дуэли «Юнайтед Стейтс» с доблестными танкистами Национальной гвардии, о восстановительных работах на перемычке, но не упоминают при этом ни тебя, ни Ала? Вся страна стоит на ушах, какие-то занюханные вояки распинаются с экранов о своих выдающихся заслугах, а главные действующие лица остаются в тени. На мой взгляд, это по меньшей мере несправедливо!

— Скромность украшает героев, — рассмеялся Питт. — Не расстраивайся, девочка, мы сами попросили, чтобы нас не трогали. Дешевая реклама нам ни к чему, а славой, как говорится, на том свете сочтемся. — Он вдруг оживился и завертел головой, принюхиваясь. — А чем это у нас так вкусно пахнет?