Когда дошел черед до Тай Линь, ее грубо втолкнули в тесную, полутемную каютку и приказали сесть на стул в центре помещения. Прямо перед ней находился стол, за которым расположились четверо сопровождающих. Затем начался допрос.

— Имя? — сухо осведомился главный, резко отличавшийся от прочих охранников не только безукоризненным деловым костюмом в серую полоску — все сопровождающие ходили в камуфляжной форме без знаков различия, — но и отмеченным печатью интеллекта довольно интересным лицом, тонким и матово-бледным, выражение которого, правда, ни о чем не говорило стороннему наблюдателю. Еще одно существенное отличие состояло в том, что допрашивающий был худощав, невысок и меньше всего напоминал гориллу, чего никак нельзя было сказать о его коллегах. Остальные трое охранников выполняли, очевидно, роль группы поддержки; их зверские физиономии должны были, по идее, производить на допрашиваемого устрашающее воздействие. Ничего нового — типичная тактика допроса в силовых структурах любой страны мира. Впечатление производит, но только на непосвященных.

— Меня зовут Тай Линь, — ответила девушка.

— Откуда ты родом?

— Я родилась в провинции Цзянсу.

— Ты там и жила?

— Только до двадцати лет, пока не получила диплом учительницы. Потом я переехала в Гуанчжоу и поступила на работу в среднюю школу.

Вопросы сыпались один за другим со скоростью пулеметной очереди, не давая ей времени толком сосредоточиться.

— Почему ты решила отправиться в Соединенные Штаты?

— Я знала, что риск велик и придется претерпеть немало трудностей, но перспектива обрести новые горизонты и зажить лучшей жизнью не давала мне покоя. Я долго обдумывала этот шаг, но в конце концов твердо решила оставить семью и уехать в Америку.

— Откуда ты взяла деньги на проезд?

— Я несколько лет откладывала из зарплаты, отказывая себе в самом необходимом, а недостающую сумму взяла в долг у отца и других родственников.

— Чем занимается твой отец?

— Он профессор, преподаватель химии в Пекинском университете.

— У тебя есть друзья или родственники в Соединенных Штатах?

— Никого, — покачала головой Тай.

Худощавый окинул ее долгим пристальным взглядом, затем внезапно выбросил вперед правую руку, тыча в девушку указательным пальцем, и грозно воскликнул:

— Ты все врешь! Ты мерзкая шпионка, подосланная нашими врагами, желающими помешать осуществлению нашей благородной миссии!

Обвинение оказалось столь нелепым и неожиданным, что Тай Линь не сразу опомнилась и только через несколько секунд собралась с мыслями.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — жалобно пролепетала она. — Я простая учительница. Почему вы называете меня шпионкой?

— Ты не похожа на китаянку.

— Неправда! — с жаром воскликнула Тай. — Мои родители — чистокровные ханьцы[9] и все бабушки и дедушки тоже.

— Тогда объясни, почему твой рост минимум на четыре дюйма выше среднестатистического для китайской женщины, а в лицевых характеристиках угадываются некоторые европейские черты?

— Да кто вы такой?! — разозлилась девушка. — По какому праву вы обижаете меня своими нелепыми подозрениями?

Допрашивающий снисходительно улыбнулся. Очевидно, его позабавила реакция Тай.

— Хотя тебя это не касается, меня зовут Вунь Ки, я исполняю обязанности старшего группы сопровождения. А теперь я жду ответа на мой последний вопрос.

Всем своим видом изображая смущение и страх, девушка сбивчиво объяснила, что в ее жилах действительно течет небольшая толика европейской крови, доставшаяся от прадедушки-голландца, некогда возглавлявшего протестантскую миссию и взявшего в жены местную деревенскую девушку.

— Никаких других европейских предков у меня нет, клянусь, — закончила она.

— Ты опять лжешь! — нахмурился инквизитор.

— Нет, вы должны мне верить, пожалуйста! Я говорю чистую правду.

— Ты знаешь английский язык?

— Очень плохо. Всего несколько слов и общеупотребительных фраз.

Вунь удовлетворенно кивнул и перешел к основной теме, ради которой, собственно, все и было затеяно.

— А известно ли тебе, Тай Линь, что ты не до конца расплатилась с нами за доставку в Штаты? — вкрадчиво спросил он. — Согласно нашим бухгалтерским книгам, с тебя причитается еще десять тысяч долларов.

Вскочив со стула, девушка в отчаянии выкрикнула:

— Но у меня нет больше денег!

Вунь равнодушно пожал плечами.

— Тогда мы будем вынуждены вернуть тебя обратно в Китай.

— Нет, умоляю, только не это! Мне отрезана дорога назад. — Она так плотно стиснула сплетенные вместе пальцы, что костяшки их побелели.

Старший сопровождающий понимающе переглянулся с остальными, за все это время не проронившими ни слова, и опять обратил взор на Тай Линь. Когда он снова заговорил, тон его голоса заметно изменился.

— Впрочем, мы не варвары. Есть способ разрешить это маленькое недоразумение. Все зависит лишь от твоей доброй воли.

— Я на все согласна, — поспешно выпалила Тай.

— Очень хорошо. Ты умная девушка и должна понимать: если мы высадим тебя на берег, долг придется отрабатывать. Поскольку ты почти не говоришь по-английски, найти работу самой тебе будет крайне затруднительно, не говоря уже о работе по специальности. Не имея в Америке ни родных, ни друзей, ты останешься без средств к существованию. Но мы готовы помочь. Мы возьмем на себя расходы на жилье и питание и обеспечим тебя работой на то время, пока ты не выплатишь задолженность, адаптируешься и сможешь жить дальше самостоятельно.

— Какую работу вы собираетесь мне предложить? — с опаской спросила Тай.

Вунь мерзко осклабился.

— Тебе придется ублажать мужчин за деньги, — ответил он с предельной откровенностью.

Так вот в чем таилась разгадка! Тай Линь и многим другим нелегальным иммигрантам, в первую очередь молодым и красивым девушкам, с самого начала была уготована судьба не американских граждан, пускай даже второго сорта, а самых настоящих рабов, бесправных и беззащитных. За стол и крышу над головой им придется торговать своим телом или мускульной силой, отрабатывая несуществующий долг и обогащая своих хозяев.

— Стать проституткой?! — в ужасе воскликнула девушка. — Нет, никогда! Лучше смерть, чем такой позор!

— Жаль, — равнодушно сказал Вунь. — Такая красотка, как ты, могла бы зарабатывать неплохие деньги.

Он лениво поднялся, обошел стол и остановился перед Тай, глядя на нее сверху вниз. Слащавая ухмылка на его лице сменилась злобной гримасой. Вунь неторопливо достал из внутреннего кармана пиджака короткую резиновую дубинку и принялся наотмашь лупить девушку по голове, по щекам, по плечам — без разбора. Она пыталась уклоняться, прикрывала лицо руками, но тщетно: удары сыпались один за другим. Ее мучитель угомонился, только изрядно вспотев. Склонившись над Тай, он грубо схватил девушку за подбородок и рывком вздернул, с нескрываемым удовольствием обозревая ее обезображенное лицо и вслушиваясь в жалобные стоны.

— Ну что, сучка, не передумала? — пролаял Вунь.

— Нет! — прошептала она разбитыми в кровь и быстро распухающими губами. — Можете меня убить, но я ни за что не выйду на панель.

— Ты сама напросилась, — холодно процедил Вунь и неуловимо быстрым движением хлестнул дубинкой ей по переносице. Что-то громко хрустнуло, и Тай зашлась в истошном крике от невыносимой боли. Все потемнело у нее перед глазами, она потеряла сознание и мешком повалилась со стула на грязный пол.

Вунь брезгливо пнул ее в бок, вернулся за стол, снял телефонную трубку и отдал короткий приказ:

— Убрать. Поместить вместе с группой, предназначенной для отправки на озеро Орион.

— Полагаешь, ее нельзя образумить? — лениво поинтересовался громила, сидящий на краю стола, — Чертовски симпатичная куколка, могла бы принести хорошую прибыль.

Вунь покосился на Тай Линь, лежащую в луже крови, натекшей из перебитого носа, и отрицательно покачал головой.