Через месяц, прибежала домой очень взволнованная.

— Лик, что произошло? — подсев ближе к сестре, на которой не было лица, спросила Лера.

— Я беременна. — выпалила Лика. — Уже второй месяц. И теперь я не знаю, как дальше жить. — продолжила она.

Этой новостью пришлось огорошить и родителей, расчитывающих провести спокойный вечер и мгновенно понявших, что это один из последних спокойных вечеров в их жизни. Однако, они, разумеется, поддержали Анжелику, сказав, что она должна родить этого ребёнка. О другом исходе и речи не шло.

Так в семье Лавровых появился Петька. Про его отца никто, кроме Лики не знал. Она всегда отзывалась о нём, как о прекрасном, самом лучшем мужчине на Земле и не жалела о произошедшем. На вопрос почему она не хочет рассказать этому принцу о ребёнке, она всегда отвечала уклончиво, не раскрывая подробностей своего поведения.

В тот вечер, Калерия покидала больницу сама не своя. Трагическую случайность, произошедшую в их отделении, она принимала за свою ошибку. На душе не то, что скреблись кошки, её разъедала боль. Так горько не было уже давно.

Переходя дорогу, Лаврова не посмотрела по сторонам. Её мысли были далеко от текущего момента. Внимание привлёк лишь визг тормозов и она, как неживая, повернула голову, остановившись посреди дороги.

— Жена, ты совсем с ума сошла, что-ли? — непонятно откуда взявшийся Игорь, выскочил из машины и кинулся к ней.

— Ты то что здесь делаешь? — в отчаянии крикнула Лера.

— Проезжал мимо, хотел заехать за тобой. Всё равно нам по пути.

— Лучше бы было иначе.

— Ты как всегда в прекрасном расположении духа… — усмехнулся мужчина. — А у кардиохирургов ангелы-хранители-это супермены? Или как? Ты что под машину то бросаешься?

— Адреналина захотелось. — буркнула она.

— Понятно. Мадам Каренина, не желаете ли присесть в карету и поехать в наше фамильное имение? — ёрничал супруг.

— Очень остроумно. Поехали. — вздохнув, согласилась Лаврова и они сели в машину.

— Лер, я то, на самом деле, поговорить хотел… — начал бизнесмен, когда Lexus стал в длинной пробке.

— О чём? Семейные связи снова не дают покоя? Или нас приглашают в «Пусть говорят», чтобы устроить разборки на всю страну?

— Лер, ты всё время избегаешь меня, я не слепой. — он сделал вид, что не замечает её сарказма.

— А ты расчитывал, что я тебе с радостью отдамся после того, как ты расскажешь мне о вашем романе с Ликой и вытекающих из него последствиях?

— Я понимаю, ты считаешь меня предателем, который бросил твою сестру и племянника. Но ты не права, Лер. — Истомин с надеждой посмотрел на неё. Она, нахмурившись, молчала и была похожа на маленького, обиженного на весь мир ребёнка. — Я правда мог бы поинтересоваться тем, как живёт Лика, что происходит в её судьбе, но… Я не хотел. Было желание сохранить воспоминания такими, какими были наши отношения: светлыми, радостными, тёплыми… Я решил забыть Анжелику. Подумай, когда хочется забыть о человеке, то вряд ли станешь интересоваться его жизнью? — в этот момент, Лаврова вновь вспомнила Артёма.

Конечно, она, стремясь вычеркнуть его из своих мыслей, не то, что не интересовалась его жизнью, думать себе запретила! И о нём, и о Лизе. В чём, в чём, а в этом муж был прав.

— Всё равно. Ты должен был сразу мне всё рассказать, ещё когда я попросила забрать из детдома Петю. Ты поступил подло, скрыв от меня правду. — не отступила от своего девушка.

— Да, а что я должен был сказать? «Знаешь, дорогая, кажется, я настоящий отец Пети, потому что когда-то крутил роман с твоей сестрой, выиграв её в карты». Сразу на тебя всё это вывалить, чтобы тебе нескучно жилось, так? — возмутился её глупым обвинениям Игорь.

— С каких это пор ты стал настолько заботиться о моём душевном комфорте? — ни с того, ни с сего, взорвалась Лера. — С тех самых, как заставил меня быть твоей женой? Тогда о моих чувствах ты не особо то беспокоился!

— Я не понимаю, почему ты опять переводишь стрелки? Мы говорим об одном, ты приплетаешь другое! Тебе не знакомо такое понятие, как логика и последовательность?

— А, значит, я такая глупая, а ты такой весь замечательный! Просто Бог аналитики! Всё взвесил, просчитал… Даже наши разговоры, наверное, у тебя прописаны наперёд?

— С тобой пропишешь… Я с некоторых пор, живу, не зная, что меня ждёт через час с такой женой!

— Ну и развёлся бы! — выкрикнула в ответ Калерия. — Всё, оставь меня наконец в покое! Мне и так настолько плохо, что удавиться хочется! Лучше бы не приезжал… — её голос притих.

Она отвернулась к окну, забившись в угол и вдруг, Истомин увидел, как вздрагивают плечи жены.

— Лер… — он совершенно не ожидал того, что эта «маленькая Маргарет Тэтчер» внезапно сдаст позиции и закончит свою пламенную речь слезами. Рука мужчины потянулась и легонько легла на её плечо.

— Отстань! — она сбросила его ладонь.

— Лер, что случилось? — Игорь решительно подвинувшись ближе, силой развернул её к себе и заглянул в серые, дымчатые глаза.

— Я ужасный врач… Таким как я, не место в медицине. — всхлипывая, начала Калерия.

— С чего ты взяла? — поразился он, зная, насколько сильно супруга мечтала быть врачом.

— Сегодня поняла. — снова заплакала она. Сейчас, девушка была снова похожа на маленького зайчонка, как тогда, когда ночью выключили свет. Бизнесмен улыбнулся внезапно нахлынувшей нежности и осторожно приобняв её за плечи снова спросил мягким тоном:

— Что произошло?

— Так случилось, что я сегодня осталась в отделении одна на какое-то время. Несколько врачей было на операциях, других вызвали в другие отделения, кто-то отошёл ненадолго… Вообщем, именно в это время привезли пациента с ножевым ранением перикарда. Операцию надо было делать немедленно. Я взялась и… Он умер. Я не успела, понимаешь? Я просто не успела! — сбивчиво объяснила Калерия и снова зарыдала взахлёб уткнувшись лбом в плечо мужа.

В любой другой момент, диалог бы пошёл совсем не так. Она смогла б держаться и быть такой же холодной и неприступной, острить и закончить разговор на чём-то совсем нейтральном.

Но, не сейчас. Девушка поняла, что ей срочно нужна поддержка, надо выговориться, нужно, чтобы кто-то выслушал. И пусть это был нелюбимый муж, пусть. Просто на душе было очень плохо, тошно. Нужен был человек и обычное тепло.

Истомин обнял жену и успокаивающе гладил по голове.

— Ну что ты, Лер… Ты ведь не виновата. Время играло против. Правильно? Не плачь, пожалуйста. — утешал он её, как только мог. Мужчину очень впечатлило то, что она так винит себя в смерти пациента, для которого, по сути, уже ничего не успела бы сделать. — Как часто говорит Ростовцев: «У каждого врача своё кладбище».

— Это расхожая фраза… — всхлипывая в его плечо, проговорила Лера.

— Да, расхожая, но, по-моему, правильная. Ты пойми, как бы не пыталась, всех не спасёшь. Лер, ты просто сгоришь на работе, если будешь так всё пропускать через себя. Нельзя же так, в самом деле… Ты нужна нам, нашей семье. — продолжал убеждать её Игорь.

— Наверное, ты прав. — оторвавшись от него, произнесла Лаврова. Она уже успокоилась, но на лице девушки читалась печаль и безысходность. — Просто мне очень хотелось бы помочь как можно большему количеству людей. Видимо, не в этой жизни… — с горечью добавила она и посмотрела в окно.

— Знаешь что? — мужчина нежно взял её за руку.

— Что? — Калерия взглянула на него так, как никогда раньше: доверчиво и несколько покорно. Это был взгляд ребёнка, который беспрекословно верит взрослому и мудрому человеку.

— Ты очень хочешь домой?

— Нет.

— Тогда… Кирилл, останови здесь, пожалуйста. И можешь ехать домой, я потом тебе скажу, куда за нами приезжать. — распорядился Истомин, обратившись к водителю.

Автомобиль затормозил и бизнесмен, выйдя из машины, помог выйти жене.

— Что ты задумал? — удивилась она.

— Пойдём на ночное знакомство с Санкт-Петербургом. — бодро произнёс он и взял её за руку. — Но сначала ужин.