И вот, после двух с половиной лет работы в разных странах, она оказалась на ближнем востоке, в одном из государств, где началась ожесточённая и кровопролитная война. Даже особо много повидавшие врачи, имеющие большой опыт работы, признавали, что эта война была особенно тяжёлой и жестокой из всех ими увиденных.

А в полевом госпитале, куда направили работать Леру, её ждал ещё один сюрприз, любящей напакостить, судьбы.

Там её коллегами внезапно оказались Артём и Лиза, которые только вступили в миссию и проходили, так сказать, боевое крещение.

Лаврова усиленно избегала бывших подругу и возлюбленного, хотя в тех условиях это было трудно, ведь им постоянно приходилось вместе оперировать.

Елизавета старалась тщательно оберегать свою «территорию», всячески демонстрируя, что Артём только её и ничей больше, чему Калерия усмехалась про себя. «Знала бы ты, подруга, кто нынче герой всех моих снов, не опасалась бы так сильно за свой брак» — думалось ей.

Истомин, действительно, приходил во снах, как и в воспоминаниях, с поразительной частотой, не давая бывшей жене покоя, ни днём, ни ночью. Отвлекаться от навязчивых мыслей она могла лишь на операции, поэтому почти не отдыхала, стараясь зарыться в работу. Благо, там, где они находились теперь, её хватало с лихвой.

Лера чувствовала, как его руки, нежно прижимают её за талию, к себе. Игорь смотрел на девушку своими потрясающими тигрино-коньячными глазами, которые сводили с ума и улыбался. Они кружились в танце и всё вокруг расплывалось, становилось незначительным. Чьи-то голоса, какие-то люди… Только они и эта мелодия. Удивительно красивая, потрясающе глубокая.

Калерия ощутила аромат его одеколона. Тот, которым он так часто пользовался — Dior «Homme», сильный, влекущий, опьяняющий… И она прижалась ближе, к плечу мужчины, чтобы побыть с ним рядом, одним целым и вдохнуть, ещё вдохнуть этот аромат — его запах.

— Лера… — ласково произнёс он. Его голос будто обдал волной тепла. — Лера. — стал более требовательным и Лаврова подняла глаза, непонимающе посмотрев на лицо бизнесмена. — Лера! — голос превратился уже в жёсткий, буквально приказной и кто-то тронул её за плечо.

Девушка не понимала, что происходит. Идиллия, заключившаяся в танце, начинала стремительно разрушаться. Она оглядывалась по сторонам, а голос всё настойчивее и настойчивее повторял: «Лера!».

— Лаврова, проснись наконец! — услышала она совсем близко и тяжело приоткрыла глаза.

Перед ней стоял, чуть нагнувшись, начальник их госпиталя — Закир Тигранович, тряся её за плечо.

— Простите, я просто крепко заснула… — пролепетала Калерия, тут же опустив ноги с кушетки и потирая лицо. Посмотрела на стену: поспать удалось целых полтора часа, после долгой ночной операции. Неслыханный успех по военным меркам!

— Я всё понимаю и не стал бы будить, но у нас опять аврал. Был тяжёлый бой, раненых очень много. В том числе и мирных жителей. Везут и везут, мы просто не справляемся. Слышишь, грохочет? — поинтересовался мужчина.

Она слышала. За эти годы, Лера научилась определять по звуку даже тип орудия, из которого совершались выстрелы. Слышала, когда засыпала, как раздавались залпы из тяжёлого орудия, а потом настолько погрузилась в прекрасный сон, где танцевала с Игорем и ощущала себя такой счастливой, какой давно уже не была.

— Я буду через три минуты. — ответила Лаврова.

Наскоро умывшись, она полезла в сумку за расчёской, чтобы быстренько соорудить на голове привычный пучок, и вдруг, её рука случайно скользнув в потайной карман, нащупала что-то твердое. Девушка нахмурилась и извлекла на свет божий то, что нашла.

Кольцо. Это кольцо Игорь подарил ей на день Рождения, который они отмечали незадолго до поездки в Карелию. Красивое, необычное украшение ручной работы. Элегантный аметист в центре, по которому проходила змейкой полоска белого золота, из чего само кольцо и было сделано. А по бокам от фиолетового аметиста, глубокого, благородного цвета, были расположены два более мелких, аккуратных сапфира отдававшие мягким и нежным фиалковым оттенком.

Она несколько секунд смотрела на кольцо, а потом разозлилась и тут же засунула его подальше. Хотя, это не помогло. Запах парфюма бывшего мужа, который она вдыхала во сне, ощущался так явственно, будто им пропитали ординаторскую. Лера решительно поднялась и быстро покинула помещение, спеша спастись любимой работой.

Прямо на входе, в приёмном, около нескольких каталок с ранеными, стоял Закир Тигранович.

— Лер, хорошо, что ты пришла! Сейчас… — мужчина оглянулся и в этот момент, санитары занесли на носилках ещё одного раненого. — Вот, займись этим мальчиком! — принял решение начальник.

За прошедшее время, Калерия ко многому привыкла. Привыкла видеть тяжело и безнадежно раненых, умирающих; привыкла к чужой смерти, ровно как и к тому, что всё время ждала свою, отдавая себе отчёт, что никакие протоколы безопасности, которые они подписывали, не спасут и не помогут в случае реальной угрозы; привыкла к стонам, крикам, крови и чужим слезам; привыкла к бешеной усталости и что от стола, порой, было не отойти больше двадцати часов — при огромном наплыве раненых, одного пациента убирали, а второго тут же клали. Однако, к одному она привыкнуть не могла: к смерти детей, к тому, что привозили маленькие, искалеченные тела. Многие, несмотря на то, что выживали, — оставались инвалидами на всю жизнь.

Не медля ни минуты, Лаврова взялась за операцию пострадавшего мальчика.

Прошло четыре часа, когда она, наконец, смогла закончить. Ребёнка она спасла, но дальше его жизнь зависела от того, насколько крепким окажется организм: переживёт ночь — хорошо, можно говорить о выздоровлении, а если не переживёт…

Лера устало опустилась на стул в коридоре и сняла шапочку. Она вновь вернулась мыслями в спокойное и счастливое прошлое, просто вспоминая о том, какая бывает она, мирная жизнь.

Из приёмного послышался какой-то шум. Девушка поднялась и пошла туда.

— И много? — уточнял что-то у Александра Романовича Иконникова- старшего спасателя, возглавлявшего спецгруппу по вывозу раненых, Закир Тигранович.

— Много, очень много. Поэтому мне нужно несколько врачей, оказать помощь сразу там, на месте. — разъяснял спасатель.

— Ну, возьмите… Кого же вам отдать… Шатров, Сергиенко на операции… Чёрт! У нас рук и так не хватает! — посетовал хирург.

— Закир Тигранович, я поеду. — вмешалась Лаврова.

— Да сейчас! — саркастически усмехнулся Александр. — Я тебя не возьму, даже не проси!

— Да, Лера, ты остаёшься в госпитале. Это не обсуждается. — поддержал его врач.

— Александр Романович, ну пожалуйста! — начала упрашивать Калерия, которой лишь несколько раз удавалось выезжать к раненым.

— Нет, Лаврова, нет! — замотал головой мужчина. — Я не буду так рисковать! Там опасно! Ты не поедешь!

— Ну ведь других вариантов нет! Все на операциях! — парировала она.

— Лера, я тобой рисковать не буду! Там место такое, на горе, оно простреливается со всех сторон, особенно с воздуха!

— Значит надо действовать как можно скорее, ведь раненых там и так много! — настаивала на своём упрямая девушка.

— Ладно, Саш, возьми уже её и езжайте! Действительно, людей ведь надо вывозить. Если кто освободится, я пришлю тут же. — принял решение Закир Тигранович.

— Я быстро! — и Лаврова тут же исчезла в ординаторской.

Она переоделась в спецформу для выездов, пересобрала волосы и уже собиралась уходить, как вдруг, резко остановилась и вернувшись к своей сумке, достала кольцо, подаренное Игорем и взяла с собой. Чёрт знает, зачем она это сделала — и сама не понимала. Внезапный порыв, ничем не продиктованный. Просто захотелось.

Уже перед самым выездом, когда они с Иконниковым садились в машину, их нагнала Елизавета, покинувшая госпиталь. Она была в такой же, как и Лера, спецформе.

— Подождите, я поеду с вами! — окликнула их девушка.

— Ещё одна! — всплеснул руками Александр. — Вы сговорились что-ли? Неужели у нас настолько дефицит мужиков?