Чем дальше Воронцов уходил от центра, тем отчетливей проявлялась его паранойя, и она имела под собой все основании. Дважды на крышах домов появлялись чертики. Он вскидывал винтовку, беря их на прицел и твари тут же исчезали. В небе кружили птицы вполне приличных габаритов, не орлы, конечно, но и не вороны. Они напоминали стервятников, которые ждали, чем можно будет поживиться. Убьют мутанты человека — хорошо, убьет человек мутантов — тоже неплохо. А вот зверье попряталось, исчезли здоровенные котейки, которых он наблюдал накануне, как и крысы, которых он засекал среди руин. В оконном проеме мелькнула очередная черная теть, быстрая, едва заметная глазу. Где-то внутри дворов кто-то взвыл в голос, его тут же поддержали еще несколько глоток. Предчувствие Константина орало, что ничем хорошим для него это не кончится. Но он сдержался и не ломанулся вперед по улице. Не бегай от снайпера — умрешь уставшим. Твари гораздо быстрее, он выдохнется, а они даже разогреться не успеют, как прыгнут ему на загривок.
Через рабочий район текла еще одна речка, не чета той в центре, узкая, метров пятнадцать, берега не такие высокие — до воды метра три. Здесь, конечно, не мрамор, а дикий камень, но хоть как то облагорожена. Глубина тоже не слишком велика, поскольку в нескольких местах даже камыш рос. Мост имелся, каменный, но гораздо уже, чем тот, в центре, две телеги с трудом разъедутся, но выглядел вполне надежным. А за ним справа за домами возвышалось здание из красного кирпича с массивными трубами, явно какой-то завод или мануфактура. За ней еще одна и еще, похоже, это был промышленный кластер, а их всегда делали, как можно ближе к окраине. В ста метрах от моста нашлась двухколейная железнодорожная ветка, которая как раз тянулась в сторону производств. Воронцов перешагнул ее и, наконец, увидел границу города, чуть больше двухсот метров, дома заканчивались, дальше пустырь метров в пятьдесят, заросший кустами и мусором, а за ним лес, густой и дремучий, но перед ним шла дорога, которую можно было бы назвать объездной. Вот в нее и вливалась улица-спица, которая вела к самой главной площади Новограда.
Константин облегченно выдохнул, еще немного, и он покинет этот мертвый разрушенный город, и ведь повезло…
— Сглазил, — прошипел Воронцов сквозь зубы, передергивая плечами.
Пристальный взгляд, наполненный силой, уперся ему между лопаток. Он даже не видел его обладателя, но по спине побежали мурашки. И это не сулило ему ничего хорошего. Константин уже даже не удивлялся свой повышенной чувствительности и возросшей интуиции, раньше он не умел так читать взгляды, ну кроме, как самых откровенных, вроде похоти. Этот просто прожигал ненавистью, и жаждой крови.
Воронцов неспешно закрутил головой, поворачиваясь вокруг своей оси, но вычислить наблюдателя не выходило. Снова зарядил мелкий дождик, усиливаясь с каждой минутой, сокращая и до того плохую видимость. И тогда бывший детектив сделал то, что показалось ему самым правильным в данной ситуации, он побежал. Если его хотят зажать здесь, значит, надо вырваться и принимать бой на позиции, которая устроит его, а не нападавших.
Рванул он вперед с приличной скоростью, сапоги бухали по мокрой брусчатке, но дождь неплохо глушил эхо, которое неминуемо бы разлетелось по руинам. Неудобный солдатский ранец за спиной неприятно стучал по лопаткам своим жестким каркасом. Железка осталась за спиной, впереди последний перекресток, и все, конец города. Поднажав, он вылетел на него, впереди чисто, еще немного, и город останется позади. Не останавливаясь, он побежал дальше, все же сказывалось курение, несмотря на небольшую дистанцию. От рывка Константин начал задыхаться, это ведь не по беговой дорожке в фитнес-клубе неспешно бежать. Сейчас он несся сломя голову, стараясь вырваться из западни, оторваться от загонщиков. За спиной оставались полу разваливающие дома, такие же умирающие, как и весь город, еще три длинных двухэтажных деревянных покосившихся дома, и все, открытое пространство. А вот и преследователи — по крышам, плотно стоящих трухлявых домов, в которые даже бомжи бы жить побрезговали, играючи, обгоняя его, неслись три закутанные во тьму бебизяны. И если бы только они, бросив взгляд назад, Воронцов увидел несущегося за ним проклятого, тот с каждой секундой приближался, отвоевывая пару метров за секунду.
Константин постарался поднажать, но понял, что зря, дорога впереди была перекрыта, метров в сорока прямо с крыши соскользнула еще одна закутанная во тьму человеческая фигура, не чертик, похожий на ребенка, а взрослый человек, ростом с Воронцова. Прыжок был впечатляющим, дом высотой метров десять, фигуру на бегу нормально не разглядеть, да и тьма плотная, так что непонятно, мужчина это или женщина, виден только силуэт и ярко-рубиновые глаза. Из подворотни длинным прыжком выскочила здоровенная собака, закутанная во тьму, не хуже человека, полноценная нежить…
Движение — жизнь, так звучит известная фраза в его бывшем мире. Решение требовалось принять немедленно, не останавливаясь. Константин рванулся к ближайшему подъезду очередного длинного, медленно разрушающегося дома. На открытом месте ему точно конец. Но он ошибся, они специально выгнали его сюда, знали, что он побежит. Рвани он назад, и против него был бы один проклятый с тремя бибизьянами, а теперь их двое и собака, первая собака, которую он увидел за два дня.
Проклятые мигом просекли его маневр. Тот, что за спиной, что-то громкого взвизгнул, и от этого звука у Константина едва не лопнули барабанные перепонки. Бибизьяны, резко затормозив, прыгнули на него сверху, второй махнул рукой, и собака со скоростью, превышающей в пару раз любую гончую с Земли, рванула ему наперерез.
Но они запоздали, лишь один из мутантов смог выполнить приказ и обрушиться жертву сверху, вот только не долетел. Не сбавляя скорости, Воронцов выставил вперед закаленный трехгранный штык, который вошел в брюхо твари и вышел из загривка. Удар был силен, и Константин едва не потерял оружие, которое, как сумасшедшее, рванулось из рук, но все же удержал карабин. Со скоростью курьерского поезда влетел в переплетение стеблей и проломил их, споткнулся о порог и рыбкой приземлился в едва освещенной парадной, так вроде в старину называли подъезды, при этом он проехал метра три по каменному полу.
Стараясь не обращать внимания на расцарапанное лицо и саднящий подбородок, бывший детектив быстро, насколько это было возможно с ушибленной грудной клеткой, вскочил на ноги и резко махнул карабином, сбрасывая со штыка мертвую тварь. При этом одновременно он развернулся ко входу, ранец за спиной сковывал его движения, не давая использовать все тело, но сбрасывать его было некогда, поскольку вторая бибизьяна уже развернулась, немного проскользив по сырой брусчатке, и одним прыжком оказалась на ступенях. На этот раз мужчина отлично видел цель — силуэт в переплетении лоз, укутанный тьмой в светлом прямоугольнике дверного проема, и знал, на что рассчитывать. Тварь прыгнула на него без всяких маневров и получила пулю, та угодила куда-то чуть ниже живота, но этого было достаточно, чтобы прервать ее полет. Правая рука, судорожно с лязгом передернула затвор, загоняя в ствол новую пулю.
— Полцарства за полуавтомат, — мелькнула в голове стремительная мысль, но чего нет, того нет. Сейчас, конечно, лучше всего добраться до револьвера, но кобура под плащ-палаткой, а она полами достигает середины икр, и застегнута на все пуговицы, быстро не вытянуть, надо было наружу ремень вытащить. Все задним умом крепки, теперь придется орудовать винтовкой и штыком, который он так и не стал снимать, как оказалось не зря, снова острая трехгранная железка выручила его. Две твари в минус, обе уже окутались тьмой, которая оставит после себя черные шарики, которые так ценятся неведомыми далекими ведунами.
В парадной почти темно, лианы надежно перекрывали доступ к свету из распахнутой двери. Но все же был и второй источник — небольшое окно на крохотной лестничной площадке за спиной у Константина, стекло разбито, но часть его, мутное и грязное, уцелело. Листья дикого винограда оплели раму. Так что, толку с него было не так уж и много, но все же лучше, чем ничего. Света едва хватало, чтобы разглядеть пару деверей справа и слева от Константина, крыша этого сарая давно протекла, и вода лилась вниз, стены были в плесени, как, в принципе и пол, теперь было ясно, почему так хорошо скользилось, придется отмывать плащ-палатку, если он, конечно, выживет. Все это он заметил за пару секунд, ожидая следующую атаку, которая не заставила себя долго ждать. Вот только Константин не угадал с направлением, черная мелкая бибизяна атаковала с лестницы в спину, видимо, пробравшись через окно или дырявую крышу, вот только мутант не смог скрыть своего жаждущего крови и ненависти взгляда, для Воронцова он уже стал чем-то вроде детектора. Да и грудь в районе амулета снятого с трупа во дворце начинала жечь, что стало явным признаком ментального воздействия. Ментальные способности тварей начали играть против них. Силенок подавить его волю и вызвать страх и смятение им не хватало, а вот выдавали они себя способностями гарантировано. Константин, почуяв опасность, резко присел, пропуская противника над собой. Прыжок твари вышел шикарным, когти прошлись капюшону, раздирая его и фуражку под ним, но до кожи не достали. Тварь приземлилась прямо в проходе, куда одновременно с ней влетела собака. Воронцов же потянул за спусковой крючок, сейчас он сильно жалел, что не слазил в лавку Силовых и не сделал себе обрез. Как бы сейчас ему пригодилось пригоршня картечи из двух стволов, но чего нет, того нет, но все равно повезло, мощная пуля пробила хилую грудь бебизьяны навылет и зацепила лапу проклятой псины. Причем рана оказалась серьезной, пуля угодила в локтевой сустав, перебив его. Тварь взывала, обрушив на Константина волну ужаса. Сердце, так и не успокоившееся после бега, забилось, как мотор старого автомобиля на холостых оборотах, рука дрогнула, захотелось заныкаться в самом темном углу и, закрыв глаза, просто ждать смерти. Но после двух ночей в дворцовом комплексе по соседству с «дементорами», панические атаки более слабых тварей на него почти не действовали. А может, чувства к ним притупились. Эта атака была все же достаточно мощной, не чета бибизьяниим, но Константин смог найти в себе силы и передернуть затвор, выбрасывая гильзу и досылая в ствол новый патрон.
