— В машине, на сиденье лежит, — тут же доложил Вран, которого никто не прогонял, и водитель так и стоял рядом. — И амулет, что мы из вашей руки забрали, рядом, большая редкость. Ваш благородие, вот сразу видно знатного человека. Только у бояр да у аристократов можно встретить активный амулет из старых времен, у народа попроще все больше новодел, что под Терью делают, и то дорого стоит.

— Вран, кончай трепаться, — осадил болтливого шоферюгу приказчик. — Иди, тела носить, сейчас похороним, и в путь.

Вран состроил за спиной старшего приказчика мученическую физиономию и отправился к поленнице.

— Простите, Ваше сиятельство, — произнес Кин, — вынужден отклонятся, дела не ждут. Плохая поездка получилась, — тяжело вздохнул он, — четыре машины уже потеряли и вместе с сегодняшними двенадцать человек. Барон будет очень недоволен.

— Иди, конечно, — вежливо произнес Константин, достав серебряный портсигар и вытащив оттуда сигариллу, жутко хотелось курить, воспоминания о ментальном ударе, опрокинувшем его, не отпускали. Константин посмотрел на свои руки, пальцы мелко подрагивали.

Приказчик резко кивнул и, закинув фляжку в свою машину, побежал распоряжаться огненным погребением.

Константин остался один, присев на ступеньку, и посмотрел на медвежью тушу, которая так и валялась на остове грузовика. Тот больше не источал тьму, а значит, где-то в траве должен лежать маленький шарик, полный тьмы. Если, конечно, его не побрал Кин или кто-то из его людей. Но сейчас его больше всего интересовало совсем другое, что он учудил с этим медальоном? Он привстал и взялся за кругляш в виде незнакомого языческого символа, внимательно осмотрел его камень, все такой же желтый, и слегка мутноватый. Но такой же вроде, как и был. Сам кругляш тоже без изменений. Вот что странно — цепочка, которую он порвал, срывая амулет с шеи во время боя, была совершенно целая. Зачарованная что ли? Надев подвеску-амулет обратно, он почувствовал крошечный ток силы, словно, оказавшись рядом с сердцем, произошла синхронизация. Теперь было бы неплохо заняться оружием. Взяв с сидения револьвер, он достал из ранца набор для смазки и принялся вычищать нагар из ствола. Вычистив оружие, на свет появилась начатая пачка патронов. Зарядив револьвер, Воронцов сунул его в кобуру. Посмотрел на гильзы. Те едва заметно светились. Странно, неужели у местных при наличии ведунов не догадались заряжать боеприпасы, вся защита, которую он наблюдал, был посох с черным камнем, который рассыпался в начале боя. Убрав гильзы в карман, Константин взялся за карабин. М-да, и ведь никого не спросишь, почему у них нет таких заряженных энергией или чем-то еще пуль. Стоит обмолвиться о подобном, и тут же возникнут подозрения, а это Воронцову нужно меньше всего. Даже слабенькая ведунья Аиша заподозрила, что с ним что-то не так, а опытный ведун всю тему сразу просечет.

Константин огляделся, люди заканчивали укладывать тела погибших на поленницу. Аиша возилась с ранеными, пулеметчик головняка бдел. Прихватив карабин, лже-боярин отправился искать шарики с тьмой, если, конечно, у Кина нет собственного собирателя. Вот только как их поднять, чтобы не насторожить местных, проклятый говорил, что лучше не светить способности.

Сначала Константин осмотрел место гибели «волка», хотя язык назвать эту тварь волком не поворачивался, знатно над ним поработали. Тушу проклятого зверя утащили, но кровь обильно залила землю, обозначая, где тот погиб. Шарик нашелся без каких-либо вопросов, он лежал посредине черного пятна и слегка сиял, облегчая обнаружение. Воронцов опустился на относительно чистое место рядом, деля вид, что в сапог что-то попало, потом быстро поднял его, и пока никто вроде не видел, осмотрел. Он был чуть крупнее, светился ярче, и тьма была более плотная, чем в тех, что ему доводилось поднимать ранее. Натянув сапог, он отправился к туше «медведя», и здесь тоже нашелся шарик, только он был больше, чем даже с волка, и сиял он гораздо сильнее. Константин быстро огляделся по сторонам, вроде никто не смотрит, туша мишки и обломки грузовика прикрывает от Кина, стоящего рядом с поленницей. Нагнувшись, Воронцов поднял его, повернулся и столкнулся взглядом с молодым парнем, который стоял метрах в четырех и расширенными глазами таращился на бывшего детектива. На его плече было сразу три винтовки, похоже, он собирал оружие погибших.

— Трофейщик, — с придыханием, но очень громко произнес он, глядя на шарик с тьмой в реке.

— Пи…ц, — мысленно произнес Воронцов. — Молодец, Константин Андреевич, спалился на второй добыче.

Парень же завис, с восхищением смотрел на сгусток тьмы в его руке, словно впервые видел. Проклятый называл его способность собирателем, и что это редкий дар. Похоже, местные именовали тех, кто может поднимать сферы тьмы, трофейщиками.

— Ну да, — произнес Константин спокойно.

В этот момент шарик тьмы у него на ладони увидел идущий по своим делам Врам. Его и без того круглые глаза стали еще больше, он так и застыл, уставившись в одну точку.

— Сфера тьмы, — зачарованно произнес он, — да какая крупная и плотная. Ваш благородие…

Через минуту вокруг Воронцова собрались все выжившие, за исключением раненых, которые не смогли подняться. Даже парень со сломанной ногой приковылял, используя сучковатое деревце вместо костыля. Повисла гнетущая тишина, Константин переводил взгляд с одного лица на другое и видел в глазах людей одно и тоже — восхищение и вожделение, каждый хотел обладать этим небольшим плотным шариком. Его рука рефлекторно легла на рукоять револьвера, но этого, похоже, никто и не заметил.

— А ну разошлись, — рявкнул Кин, первым нашедший в себе силы отвести взгляд от сферы. Но часть людей его не услышала, продолжая неотрывно смотреть на предмет вожделения.

— Ваше сиятельство, — обратился к нему старший приказчик, — да уберите вы ее быстрее, они же сейчас бросятся.

Воронцов кивнул и сунул руку в карман, он понял, что крупно вляпался. Стоило сфере исчезнуть, как люди заволновались, правда, взгляд их прояснился, но теперь на Воронцова смотрели не с восхищением, а зло.

— А ну разошлись, — рявкнул Кин.

На этот раз сработало, и толпа, собравшаяся вокруг Константина, быстро рассосалась.

— Не было печали, — вздохнул приказчик. — Ваше сиятельство, что ж вы так неаккуратно-то?

Воронцов дернул щекой, не зная, что сказать, ведь старался не салиться, как он этого паренька проморгал?

— Потом поговорим, Кин, — и, пользуясь своим положением, отправился к грузовику, где погиб пулеметчик и убили волка.

Итогом обхода всех мест гибели искореженного зверья стала добыча еще трех сфер. Они были поменьше, чем с медведя, и не такие насыщенные тьмой, но все равно, судя по взглядам, которым сопровождалось его передвижение, для всех остальных эти черные шарики были бесценны. Знать бы еще, зачем они нужны. Не то, что для каких-то магических усилений, понятно, но для него пока это просто набор звуков. Итого в кармане у Воронцова скопилось одиннадцать сфер — шесть он взял в городе, и пять сейчас. Нужно спешно придумать, где их хранить, поскольку карман — не самое надежное место. Но больше всего ему не нравились взгляды людей, которые сопровождали его неотрывно. Вожделение, злоба, зависть — вот что читал Воронцов в этих взглядах. Дар благородного чужака находить эти черные сферы, озлобил людей, видимо, эти маленькие антрацитовые шарики сгущенной тьмы, были действительно бесценны.

Глава седьмая

Воронцов сидел на ступеньке кабины и смотрел, как черный дым уносит в Ирий души погибших людей. Он тайком осмотрел каждое место гибели, и вот там никаких шариков не обнаружилось. Кин, как старший, зарядил какую-то тягучую тоскливую песню, причем Константин смог разобрать всего пару слов. Долгая это была песнь. Сначала он пел соло, потом по одному подключились остальные. Плохо, обряд незнаком, по незнанию можно погореть. Черт, как же он так вляпался, и со сферой? Такое ощущение, что сел играть за стол с большими ставками, не зная правил и не разбираясь в картах. М-да, дела…