— Ваше сиятельство, рад видеть в моей мастерской. Заказать что-то хотите или купить уже готовое?

— Ни то, ни другое, милейший, — надменно произнес Константин. — Я пришел предложить вам идею, и если она вас заинтересует, вы ее у меня купите.

— А что, если я захочу вас обмануть? Ведь мне ничего не мешает выслушать вас, отказать, а потом самому сделать то, что вы предложите.

— Тогда я сильно осерчаю, — Воронцов строго посмотрел на кожевенника сверху вниз. — Видите ли, я больше не пленник, я свободный человек. Кроме того, вы дадите мне клятву, подтвержденную ведой.

Кожевенник, которого, как успел поведать ему Черен, звали Виром, задумался.

— Хорошо, я готов выслушать вас, и если идея и вправду стоит того, я куплю ее у вас, клянусь богами.

— Отлично, Вир. Что вы скажете о новом виде кобуры?

— А что тут можно сказать? — со скепсисом произнес мастер. — Сомнительно, что я узнаю, что-то новое. Но готов все же вас выслушать.

— Отлично, — улыбнулся Константин. — Как насчет того, чтобы вы стали делать наплечные кобуры для револьверов и пистолетов.

— Что? — озадачился Вир. — Как так?

— А вот так, — степенно произнес Воронцов. — Найдется карандаш и бумага?

Кожевенник кивнул и, зайдя за маленький прилавок, достал требуемое и положил перед гостем. Сам он был задумчивым, видимо, прикидывал перспективы дела.

Константин, довольно быстро и схематически набросал, как располагается оперативная кобура и ремни, как она крепится.

— Боги! — воскликнул спустя несколько минут мастер, изучив рисунок. — Как же все просто, и ведь никому подобное в голову не пришло. Конечно, кроме вас, Ваше сиятельство. Никогда ни у кого ничего подобного не видел. Это же золотое дно, особенно, если защитить изобретение ведой. О боги! Я покупаю, назовите цену.

Вот тут Константин серьезно задумался, слишком много ему было нужно, а в карманах гулял ветер. Да и слишком плохо он ориентировался в местных ценах, и даже не представлял, сколько может стоить идея.

— Я не знаю, сколько может стоить подобное. Сколько вы готовы предложить? — перешел он в наступление,

Теперь уже настала очередь Виру морщить лоб. С минуту он молчал, но, наконец, произнес:

— В городе вы смогли бы продать все гораздо выгодней. Я здесь тачаю сапоги и кое-что чиню. Денег у меня немного. Так что, готов предложить почти все, что у меня есть, — пять золотых кун, и то четыре серебром.

М-да, такого Воронцов не ожидал, цена была смешной. Но он понимал, что в крохотной деревенской лавке ему больше не дадут. Хотя кожевенник наверняка врет, что это его последние деньги.

— Десять, милейший. Да, я в затруднительном положении, но грабить себя я не позволю.

— Восемь, Ваше сиятельство, — воскликнул Вир, — и это и вправду почти все, что есть, клянусь богами.

— Это, правда, — неожиданно пришел в голову образ от Беляша, — он не врет.

— По рукам, — согласился Константин, понимая, что больше он с этой идеи ничего не получит. Сейчас ему было нужно очень многое, он мог получить это довеском к договору. — Но у меня есть условие, мне будет нужен внушительный ранец, ремень, кобура на пояс для револьвера, и перчатки, только обрежь пальцы по первую фалангу, — и Константин показал, где конкретно. — Ну и, конечно, ты мне сделаешь наплечную кобуру. Срок — до конца тьмы. Но я согласен на первый образец.

Вир просто расцвел и принялся жать руку его сиятельству, а Воронцов подумал, что его жестоко на. ли. Забрав деньги, среди которых было всего две золотых куны, он получил в дар сумку-кошель на пояс. Тут же ему были предоставлены на выбор ремни, все, как один, с массивными литыми пряжками, кобура на бедро и ранец, вот этот был действительно не плох. Крепкая кожа, конечно, прибавляла весу, но надежность требовала жертв, до синтетических прочных материалов этот мир дойдет не скоро. Он был в два раза больше, чем тот солдатский, что ему вернули, два вместительных отделения, два внешних кармана под всякую мелочь, и два сбоку, все закрывалось на обычные пряжки с ремешками.

— Зачарован от воды и огня, Ваше сиятельство, — заверил Вир, — сама Авия над ним работала, я его за три золотых куны выставлял. Но вам так отдам, уж больно хорошую вы мне идею фактически за дарма уступили. Пожалуй, покину я эту деревеньку, потерянную в лесах, как тьма сойдет. С такой идеей можно в вольном городе хорошо устроиться.

Константин собрал обновки в рюкзак.

— Ну что ж, удачи тебе, мастер. Буду в вольном городе, загляну к тебе. А пока жду от тебя новую кобуру.

— Прямо сейчас начну делать, Ваше сиятельство, — заверил его Вир. — Думаю, уже завтра к утру будет первый образец. Самому не терпится, ничего сложного-то нет, идея на поверхности. Но это ж каким умом надо обладать, чтобы свести вместе все, что нужно для ее реализации.

Воронцов кивнул и, закинув за спину ранец, вышел на улицу. Черен тут же оказался рядом.

— Позвольте, Ваше сиятельство, взять у вас ранец, нечего вам таскать самому тяжести.

Константин подумал и передал тому почти пустой рюкзак.

— Неси, — разрешил он.

А сам задумался, что делать дальше. Деньги кое-какие появились, теперь и гардероб не помешало обновить, готовая одежда тут только в лавке. Там же нужно к оружию прицениться, и патронам. Черт, как же лихо его обули ребятки ныне покойного Соловья, ведь все было, а теперь ни черта нет.

— Пошли, глянем на вашу лавку.

Черен кивнул и двинулся вперед, закинув на плечо имущество боярина. Похоже, его вполне устраивала роль сопровождающего и носильщика.

Лавка, переступив порог которой Константин аж присвистнул. Деревенский продмаг на его родной Земле, был по сравнению с ней настоящим гипермаркетом. В этом мире он видел два магазина — «Лавку братьев Силовых» и табачную. Да, небо и земля, даже почти разрушенный оружейный магаз, переживший шестьдесят лет катастрофы в проклятой столице, выглядел лучше. Помещение — три на четыре, тусклый свет, которого едва хватало, чтобы разглядеть товар, стойки справа и слева, впереди прилавков, за которым стоял хозяин. Он был полной противоположностью Вира — среднего роста, с сальными тонкими волосами серого цвета, весом эдак килограммов под сто тридцать, круглым морщинистым лицом с тремя подбородками, и маленькими заплывшими жиром глазками. Первое впечатление — полная антипатия.

— О, Ваше сиятельство, — радостно воскликнул он, — все ждал, когда же вы появитесь!

Воронцов, неспешно разглядывая товар, дошел до прилавка и стал изучать оружейную стойку за спиной торгаша. Пожалуй, это было самым интересным местом, но даже тут все было печально.

— М-да, — произнес про себя Константин, изучая товар. Три винтовки, две свежие, с увеличенными пятнадцати зарядными магазинами, как у людей Кина, а может, даже и их, бандиты сдали из личных трофеев, и его собственная, вытащенная из дворца князя. Пяток ружей, один дробовик с рычажной перезарядкой, остальные двустволки и одностволки, состояние крайней убитости. Калибр, как ни странно, привычный, отечественный — двенадцатый. Дальше на крюках висели пистолеты и револьверы, ничего похожего на «Императора», с которым теперь расхаживала Авия тут не было и в помине, за то нашлась уже знакомая смесь ТТ и кольта1911 «Монарх» 9мм. Выглядел он солидно, вот только, глядя на него, складывалось ощущение, что его делали не на заводе, а в кузнице, причем оба молотобойца были косорукими. Приказчик просветил, что делают их в трех местах. Первое — самое лучшее качество — мануфактуры боярина Медведева, вотчины которого располагались на юге, днях в десяти дороги. Второе место — Старгород, на землях графа Смолина, вотчинные земли боярина Орлова. Тут уже и качество пониже и надежность, но и цена вниз падает. Третий делают в вольном городе Светлодар, город воров, карманников и нечестных дельцов, жил там народ, что-то вроде цыган, только очень воинственных, вот там и делали третью версию монарха. Стоила она гроши, надежность была аховой, умельцы покупали это недоразумение оптом, потом дорабатывали. Вот и этот пистоль был оттуда родом и не факт, что доработан. Револьверы были разные — и откидной барабан, и с переломом, и с перезарядкой, как у нагана, долгой, нудной, неудобной.