— Я должен извиниться перед вами, — сказал он, сильно нахмурив брови. Было видно, что он смущен такой вспышкой эмоций.

— Слишком поздно. У вас было для этого сколько угодно возможностей. Как бы там ни было, мне абсолютно все равно. У меня здесь и без вас хватает дел. Знаете ли, я ведь приехала сюда не прохлаждаться. И вовсе не имеет значения, буду я ладить с такими людьми, как вы, или нет. Цель, с которой я прибыла сюда, куда важнее. Почему бы вам не пойти и не накричать на кого-нибудь другого? А я сейчас спешу. — Она сложила руки на груди и вызывающе посмотрела на него. — Я бы посоветовала вам познакомиться с француженкой, с которой я только что не нашла общего языка. Она бы вам показала, где раки зимуют!

Хэмиш неохотно уступил ей дорогу. Он находился в полном замешательстве и никак не мог предвидеть проявления такой грубости со стороны девушки. Ее поведение просто выбило у него почву из-под ног. Он видел, как она зашагала прочь через двор и, поднявшись по лестнице, исчезла, не оглянувшись. Она даже не приняла его извинений.

После ленча Селестрия составила телеграмму деду. Она писала, что Салазар совершенно не помог ей и, вероятнее всего, утаил от нее правду. А у нее нет никакой возможности докопаться до истины. Она не говорит по-итальянски, и у нее здесь совсем нет связей, на которые она могла бы рассчитывать. Девушка также упомянула о француженке и о том, как та бросила камень в окно офиса адвоката. «Что мне делать дальше?» — спрашивала она. Закончив, Селестрия поспешила в город, чтобы найти почтовое отделение.

Миссис Уэйнбридж и Нуззо прогуливались по вершинам утесов, где каменистая земля неохотно давала жизнь дикорастущей траве и побегам лекарственных растений. Кучерявые овцы паслись на головокружительных склонах холмов, явно не боясь свалиться в море. Воздух был напоен целебным ароматом эвкалиптовых деревьев, а шум волн, мягко набегающих на камни внизу, давал им возможность насладиться их неповторимой музыкой. Нуззо снял пиджак и закатал рукава, обнажив свои мускулистые загорелые руки. Берет спасал его голову от палящих лучей солнца, однако кожа на лице была грубой и обветренной, так как большую часть своей жизни он провел на воздухе, обдуваемый всеми морскими ветрами.

Миссис Уэйнбридж тоже надела шляпу, она изнывала от жары и несказанно обрадовалась легкому бризу, подувшему с моря. Солнце уже стояло в зените, когда женщина с ужасом увидела, что ее бледная кожа стала краснеть, а на плечах явно проступили веснушки. Нуззо, заигрывая с ней, старался научить ее итальянскому языку, указывая на предметы и произнося их названия так же отчетливо, как и в тот первый вечер, когда он познакомился с ними.

— Пекора, — сказал он, указывая на овцу.

— Пекора, — повторила она.

Его лицо радостно просияло.

— Пекора, браво! — Он выискивал глазами, на что бы указать еще. — Маре, — сказал он, указывая на море. — Маре.

— Маре, — произнесла она.

— Браво, синьора. Маре.

Миссис Уэйнбридж чувствовала, как переполняется ее сердце. Энтузиазм Нуззо был настолько вдохновляющим, что она снова почувствовала себя молодой.

— Сьело, — произнес он, махнув рукой в сторону неба. — Сьело.

— Сьело, — повторила она.

Он покачал головой, явно довольный услышанным.

— Брависсимо! — воскликнул он. Нагнувшись, он сорвал маленький желтенький цветок, примостившийся между двумя камнями. — Фьоре, — произнес он, вручая его Уэйни.

— Фьоре, — нежно повторила она. Он внимательно посмотрел на нее, и в его взгляде было сильное чувство. — Белла, — робко сказал он.

Миссис Уэйнбридж сглотнула. Даже она знала значение слова «белла». Она взглянула на цветок.

— Белла, — произнесла она.

— Нет, не он, а госпожа. — Нуззо покачал головой и, указывая на нее рукой, сказал: — Вы красивая.

Уэйни удивленно посмотрела на него.

— Я?

— Да, госпожа. Вы самая красивая.

Вернувшись с почты, Селестрия прошла через кухню и присела на лавочке в саду, со всех сторон окруженная терракотовыми горшками с лавандой. В безмятежности сада, благоухающего ароматом лекарственных растений, она принялась обдумывать свой следующий шаг. Встреча с Салазаром ничего ей не принесла. И теперь не оставалось ничего иного, как ждать инструкций от деда. Сколько она ни старалась, у нее никак не получалось освободиться от навязчивого образа Хэмиша, который постоянно ее преследовал, не желая ни на минуту оставить в покое. Фыркнув, она прогнала его, а через минуту увидела Уэйни, которая наконец вернулась с экскурсии. Пламенеющие щеки и горящие глаза выдавали ее и говорили о том, что прогулка была приятной. В руке она вертела маленький желтенький цветок.

— Мне ничего не удалось разузнать, — уныло поделилась с ней Селестрия. — Ума не приложу, где и кого теперь искать.

Миссис Уэйнбридж присела возле нее, радуясь возможности очутиться в тени огромного брезентового навеса.

— Может, ты ищешь совсем не там, где нужно.

— Нет, я уверена, что права. Но мошенник никак не хочет раскалываться. Он играет со мной, как кошка с мышкой. Я не говорю по-итальянски и не имею никакой возможности узнать, не лжет ли он.

— Почему бы тебе просто не расслабиться и не насладиться отдыхом? — Хитро улыбнувшись, Уэйни сняла шляпу, чтобы обмахнуться ею, как веером. — Это прекрасное место. Белла, пекора, сьело, маре, фьоре, белла. — Ее голос зазвучал мелодично и тихо.

— Я не стану праздно терять время, пока не узнаю, почему отец покончил с собой. Я подозреваю, что его шантажировали.

— Шантажировали?

— Мне жаль, Уэйни. Как я могла ожидать, что ты это поймешь, если я даже не ввела тебя в курс дела? Да и моя встреча не принесла желаемых результатов. Хотя я встретила француженку, швырнувшую камень в окно офиса господина Салазара, так что полицейским пришлось уводить ее силой. Он явно не пользуется большой любовью, а этот город просто наводнен самыми отъявленными грубиянами.

— А также очень милыми людьми.

Уэйни посмотрела на апельсиновую рощицу, которая лежала между садом и маленькой группой домов. Казалось, они боролись за право спрятаться от солнца под сенью возвышающихся над ними сосен.

— С которыми можно и пофлиртовать. Я правильно поняла? На самом деле, Уэйни, я шокирована. Ведь не прошло еще и недели, как ты здесь!

Миссис Уэйнбридж игриво вертела в руках маленький цветок.

— Нет ничего плохого во флирте. Думаю, я не смотрела на другого мужчину с тех пор, как Алфи ушел из жизни. А этот Нуззо — малый что надо.

— Как же вы общаетесь друг с другом? Он ведь ни слова не говорит по-английски.

— Мы кое-как приноровились.

Селестрия не могла усидеть на одном месте, поэтому предложила Уэйни прогуляться. Но та, изрядно подустав от утреннего променада, отказалась. Она был рада посидеть на солнышке, погруженная в свои раздумья. Ее не посещали такие приятные мысли уже очень и очень давно. И Селестрия отправилась одна. К своему удивлению, она поймала себя на мысли, что везде ищет глазами Хэмиша, но вместо него увидела миссис Халифакс, рисующую на вершине утеса маленькую покинутую крепость.

— Знаете, — начала женщина, вглядываясь в даль моря, — в Апулии жили греки, римляне, византийцы, нормандцы, французы, испанцы и неаполитанцы. Эти наблюдательные посты были сооружены специально для того, чтобы следить, не появятся ли воинственные турки. И дозорные передавали сигналы тревоги вдоль всего побережья, зажигая огни и тем самым предупреждая остальных людей об опасности. Ужасно романтично, не правда ли? — Селестрия присела на сухую остроконечную траву и тоже устремила взгляд в море. — Здесь еще есть красивые мавританские здания. Это место — огромная плавильная чаша различных культур. Я очень люблю его.

— Я ожидала, что оно будет выглядеть, как Тоскана.

Миссис Халифакс засмеялась.

— Вот уж нет и еще раз нет. В этом-то и состоит его прелесть.

— Вы очень хорошо рисуете, — заметила Селестрия, взглянув на холст.