Споры не прекращались, а в это время неопытные рабочие ставили деревянные перегородки и криво забивали проржавевшие гвозди. Наполеон понимал, что так или иначе ему придется отправиться в Лонгвуд. На острове для него не было другого места, за исключением красивого поместья, где жили губернаторы. Но разве какой-либо губернатор, имея в руках королевский приказ и надевая одежды, украшенные горностаем, позволит, чтобы кто-то покушался на его удобства? Кроме того, был «Брайарс», где Наполеон с удовольствием оставался там долгое время. Ему было приятно находиться в нормальной атмосфере семейства Бэлкум. Но так не могло продолжаться вечно. Для него пытались привести в порядок Лонгвуд, и туда он будет вынужден отправиться.

Как-то утром адмирал появился в «Брайарсе» и заявил человеку, потерявшему за один день империю при битве Ватерлоо:

— Генерал Бонапарт, мне кажется, что ваша резиденция готова и не стоит больше откладывать переезд.

Лицо Наполеона потемнело от ярости.

— Значит, ко мне относятся как к преступнику? Я — заключенный и должен отправляться в тюрьму?

— Мы сделали все, что смогли. Мне кажется, что вы там будете жить в комфорте.

— Только я могу обо всем судить.

— В таком случае, — заключил адмирал. Он был мягким человеком, и ему было сложно проявить твердость по отношению к Наполеону. — Вы должны нанести визит в Лонгвуд и сами проверить, что нам удалось сделать.

Наполеону пришлось с этим согласиться.

Через полчаса его карета была готова двигаться в сторону Лонгвуда. Каретой правил Аршамбо, а адмирал Кокберн сидел рядом с кучером. Наполеон занимал заднее сиденье. Наполеон огляделся и задал свой обычный вопрос.

— Где Бетси-и?

Бетси оказалась неподалеку. Она вышла на крыльцо и откликнулась:

— Я здесь.

Наполеон быстро заговорил с ней шепотом.

— Бетси-и, это ужасно. Я знаю, что буду очень страдать. Поехали со мной, чтобы я смог отвлечься от очередного оскорбления. — Он просто кипел от ярости. — Они нарушают элементарные нормы этики! А мы будем с вами разговаривать и даже найдем способ поссориться. Тогда мой ум будет занят, мне будет приятно ехать с вами.

— Да, сир, — согласилась Бетси. — Но я должна спросить позволения у мамы.

Мать позволила Бетси поехать, и девушка уселась на заднее сиденье. На ней было розовое платьице и шляпка с широкими полями и розовой лентой на тулье. Концы ленты падали девушке на плечи. Уже сидя в карете, император строго заявил кучеру:

— Аршамбо, никаких гонок сегодня. Помни, ты должен тихо ехать по узкой дороге и плавно брать повороты. Мадемуазель Бетси-и неприятно, когда ты начинаешь скакать как сумасшедший. Никаких глупостей.

Кучер уставился на императора. Он никак не мог понять, в чем тут дело.

Потом он послушно кивнул головой.

— Да, Ваше Императорское Величество, я буду ехать медленно.

День клонился к закату, когда карета вернулась в «Брайарс». Наполеон сошел со ступенек коляски и с мрачным лицом отправился к летнему домику. Бетси пошла к родителям. Они пили шерри под деревом.

— Что случилось, дитя мое? — спросила ее госпожа Бэлкум. Она увидела, что в глазах дочери стоят слезы.

— О, папа и мама, все так ужасно! Дом очень неудобный и уродливый, и там жутко воняет краской!

Вильям Бэлкум кивнул головой.

— На нашем острове мало опытных рабочих. До меня доносились слухи о том, как плохо шла работа в Лонгвуде.

— Комнаты маленькие! Полы скрипят. Из камина будет валить дым, я в этом уверена. А крысы! Я насчитала около дюжины!

— Мне кажется, там станет уютнее, когда туда перевезут мебель, — заметил отец. Он всегда отличался оптимизмом. — Можно сказать, что все дворцы во Франции — это старые сараи со сквозняками.

— Мы уже привыкли, что он живет здесь с нами, — Бетси не смогла сдержать слез. — Без него нам будет скучно!

— Дитя мое, все будет нормально, — уверила ее мать. — До того, как он сюда пожаловал, мы жили совсем неплохо!

— Я не думала о нас. Я размышляла о нем! — Бетси тщетно пыталась отыскать свой носовой платок. — К нему будут относиться, как к грабителю или убийце. День и ночь это место станут охранять караульные. Он не сможет оттуда уйти без позволения губернатора. К нему никто не сможет придти без позволения. Они строят какую-то сигнальную машину.

— Семафор?

— Да, папа, машина называется именно так. С ее помощью губернатор будет знать, что происходит в Лонгвуде. Вы только себе представьте! Если будет поднята одна рука этого приспособления, это будет значить, что он ездит верхом или прогуливается в саду, Другая рука подскажет, что он находится в помещении, а третья — он спит. Там имеется один рычаг, который поднимает тревогу: значит, Наполеон убежал!

— Мы никогда не увидим этот рычаг поднятым, — заметил отец, наполняя бокал шерри. — Я хочу вам рассказать, что до нас дошли слухи сегодня, что губернатором острова назначен сэр Хадсон Лоув вместо старого Вилкса. Он прибудет сюда весной.

— Кто такой сэр Хадсон Лоув? — спросила его жена. Господин Бэлкум начат раздумывать над ответом и нахмурился.

— Сэр Хадсон Лоув — худшего губернатора на остров Святой Елены не придумаешь.

— Он из Министерства иностранных дел?

— Нет, дорогая. Он — солдат, но больше работал в администрации, а не находился на поле битвы. О нем как-то упоминалось в военных сообщениях. Он обожает копаться в мелочах. Сидит за столом, и перед ним лежат горы докладов и донесений, и тогда он полностью счастлив. Когда кавалергарды пытались начать волнения против Наполеона на Корсике, сэр Хадсон Лоув занимался корсиканцами. Представьте себе, что будет теперь чувствовать Наполеон!

Отец был очень взволнован.

— Недавно он женился на вдове со взрослыми детьми. У нее, говорят, много денег. И она приедет с ним сюда. Также говорят, что у него абсолютно отсутствует чувство юмора. Когда кто-нибудь говорит, что видел, как он улыбается, ему никто не верит. Герцог Веллингтон назвал его ослом в лондонском клубе, — глава семейства сделал беспомощный жест. — Почему кабинет министров, который состоит из умнейших людей, мог согласиться послать этого человека на остров Святой Елены? Но тут ничего не поделаешь, нам придется его принимать. Боюсь, что впереди нас ждут огромные неприятности. — И господин Бэлкум горестно покачал головой.

Бетси очень расстроилась и пошла в дом. Мать с отцом начали обсуждать, как было бы лучше разместить свиту Наполеона. Бертраны будут жить в небольшом домике, который называется Хаттс Гейнт. Он был расположен там, где главная дорога сворачивала в Лонгвуд. Позади главного здания также было расположено несколько небольших домиков, и там должны будут разместиться Монтолоны, Гурго и Ла Касы, отец с сыном.

Госпожа Бэлкум часто навещала разных людей в Джеймстауне, и ей нравилась мадам Бертран.

— Мне ее жаль, — сказала мадам Бэлкум. — Она — настоящая леди и не ворчит по каждому пустяку, как это делают все остальные. Она недавно сказала: «Я буду жить только потому, что боюсь тут умереть, и меня похоронят здесь, а все остальные вернуться домой и оставят меня здесь одну».

— Вам она нравится больше, чем милая Альбина?

— Мадам Монтолон? Я ее терпеть не могу! Она такая простая, и у нее полностью отсутствуют моральные принципы. Мне кажется страшно вульгарным цвет ее волос. Она их красит.

— Не сомневаюсь, дорогая.

— Вильям, — быстро спросила мадам Бэлкум. — Как вы считаете, она… и Наполеон?…

— Я уверен, что она не является… его…

— Возможно, вы правы, но она обязательно постарается добавить кое-кого к цифре населения нашего острова…

Глава дома продолжал обдумывать положение, которое ждет их.

— Я знаю, что будет, когда сюда прибудет Лоув. Он пошлет записку Наполеону, адресуя ее генералу Бонапарту. Тот ее не станет открывать. Он будет продолжать посылать записки, а их будут возвращать или сжигать. Наконец начнется сильный шум — землетрясение, сход лавины с гор… Если судить по тем слухам, что доносятся сюда, Лоув не побоится поместить его в тюремную камеру. Тогда на острове создастся ужасное положение! Весь мир начнет реагировать на происходящее. Мне нужно снабжать хозяйство продуктами, и я окажусь в самом центре событий. Дорогая, вы мне можете пожертвовать дюжину яиц?