Когда Бетси прибыла в Дредвуд, дамская скачка уже была закончена, но ее это не смущало. Когда она появилась, все были поражены. Она слышала бесконечные разговоры.

— Она сидит на его любимой лошади!

— Да, это Мамелюк. Он украшен серебром и плюмажем!

— Девушка чудо как хороша.

— Я бы сказал, что это крайне бесцеремонно.

Граф Монтолон шепнул жене, которая, как всегда, была в ярко-красном наряде:

— Вместо переметных сумок у нее лежит его плащ-маренго. Я не могу поверить собственным глазам!

Офицеры столпились вокруг девушки. Они все были поражены красотой и богатством убранства Мамелюка.

— Как жаль, что вы опоздали, — заметил Греннисон. — Дамские скачки уже закончились, а иначе вы легко бы стали победительницей.

— Мы договорились насчет следующего забега, — сказал Джонни Хай. — Мы все будем в нем участвовать. — Некоторые из нас станут скакать на плохоньких лошадках. Игра пойдет без правил, и заранее нельзя предположить, кто же из нас выиграет эту скачку.

Греннисон гордился своим уменьем справляться с лошадью, и он не согласился с Джонни Хаем.

— Нет, все равно победит тот, кто лучше всех умеет скакать. Хотя могу поспорить, что вы придете в самом конце, господин Хай.

— Я даже не знаю, какой у меня будет конь, и поэтому не желаю спорить.

— О, у меня идея! — воскликнул Греннисон. — Почему бы вместе с нами не поучаствовать и Бетси? В данном случае не будет затронута честь полка, и никто не станет мчаться на полной скорости. Бетси, возможно, вам удастся показать не такие плохие результаты.

— Вы хотите оказать, — мягко спросила девушка, — что я, возможно, не приду совсем последней?

Греннисон поджал губы.

— Н-нет, может быть, вы покажете не такие плохие результаты, и за вами последует еще несколько человек. Например, Джонни Хай. У вас сейчас чудесный конь.

— Значит, вы уверены, что я не посрамлю себя? Все офицеры начали уговаривать ее принять участие в скачке. До этого соревнования проходили весьма пресно, а ее появление может все оживить.

— Ваш отец не будет против? — спросил Джонни Хай.

— Его здесь нет.

— А лорд Задавака только что уехал, — сказал Греннисон. — И вместе с ним отправилась его свита. Так что мы можем спокойно действовать. Бетси, мы все устроим, вам ничего не будет грозить. Вы поскачете сбоку, в стороне от толкотни и от всей шумихи и перестановок, которые происходят до того, как подается сигнал к старту.

Бетси пыталась разглядеть мать и увидела ее вдалеке среди дам. Они о чем-то оживленно болтали.

— Хорошо, я стану скакать. Почему бы и нет?

Наполеон громко вскрикнул, и Бертран подошел к нему. Император просунул подзорную трубу сквозь дырку в ставнях: казалось, что Наполеон приклеился к трубе.

— Это нужно видеть!

— Вот как, Ваше Императорское Величество?

— Бетси-и собирается скакать вместе с офицерами. Мне хотелось быть к ней поближе.

— Вы туда не успеете?

— Нет, они начали строиться. Клянусь, Бертран, этих молодых людей ожидает сюрприз!

— Бетси хорошо держится в седле, — согласился маршал. — Но сможет ли она выдержать гонку с офицерами?

Наступила тишина, а потом со стороны старта раздался звук выстрела.

— Гонка началась, — сказал Наполеон и даже подпрыгнул. — Мамелюк летит, как ядро из пушки. О, вы бы видели Бетси-и! Она чудесно держится в седле. Господи, какая у нее твердая рука!

Бертран понял, что без помощи подзорной трубы он ничего не увидит и поэтому отправился в соседнюю комнату работать. К Наполеону подошла мадам Бертран, привлеченная возгласами императора.

— Что случилось, сир?

— Мадам, если бы у нас была еще одна подзорная труба, вы смогли бы увидеть нечто удивительное, — заявил Наполеон. — Поразительная скачка, а Бетси-и впереди.

Он начал подпрыгивать от возбуждения.

— Скачи, Бетси-и, спеши! Дитя мое, поторопись и приди первой! Не уступай никому. О, только взгляните на нее, мою малышку Бетси-и!

Из дома Бертранов можно было видеть только часть дистанции. Когда всадники исчезли из вида, Наполеон отошел от окна и сложил трубу.

— У нее есть шанс победить, сир? — спросила мадам Бертран.

Наполеон слегка остыл от возбуждения и ответил мадам Бертран весьма осторожно:

— Кажется, она хорошо скачет. Конечно, самое трудное еще впереди. Но начала она очень хорошо.

Он отправился в комнату, где работал маршал. Граф Бертран вопросительно взглянул на него.

Наполеон повторил:

— Она начала скачку очень хорошо. Вы не хотите со мной поспорить на результат скачки?

Наполеону было известно, что Бертран обладает удивительным чутьем, принимая участие в пари. Граф нахмурился и начал о чем-то размышлять.

— Что вы предлагаете, сир?

— Я хочу поставить на Бетси-и. Она скачет на моей лошади. Ну, маршал, что вы скажете? Будем спорить об заклад?

Бертрану не очень хотелось рисковать деньгами, и он взглянул на императора:

— Вы так хотите, сир?

— Я верю в Мамелюка… и в девушку.

— Хорошо, сир.

Позже Бетси подъехала на Мамелюке к воротам домика Бертранов. Там ее встретил Аршамбо, и девушка легко спрыгнула на землю.

Бетси потрепала по носу огромного коня.

— Дорогой! Какой же ты красивый! И какую скорость ты развиваешь!

К воротам подъехали миссис Бэлкум и Джейн, чтобы захватить с собой домой Бетси. Бертраны вышли, чтобы их поприветствовать. Мадам Бэлкум и мадам Бертран поддерживали дружеские отношения, и они о чем-то пошептались, пока довольный маршал расхаживал вокруг них.

Наполеон шел к ним, заложив руки за спину. У императора было настолько мрачное лицо, какого никто из семейства Бэлкум никогда прежде не видел. Он остановился рядом с графом и протянул ему золотую монету. Граф поклонился и взял монету.

— Бетси-и! — возмущался Наполеон. — Вы проиграли! Как это могло случиться?!

Бетси обиделась, услышав резкий голос императора.

— Нет, сир, я не проиграла. Я просто не закончила гонку.

— Не закончила?

— Да, сир.

— Почему? Вы не были уверены, что сможете ее выиграть?

Бетси внимательно взглянула на императора.

— Да, — она заколебалась. — Я знала, что смогу выиграть, и скакала впереди их всех. Но когда мы достигли последней отметки, я повернула не туда.

Наполеон резко развернулся и пошел прочь.

— Никогда не считал вас глупой. Как вы могли неправильно повернуть? Разве там был неясный знак?

— Я… Я сделала это специально, сир.

Император остановился и яростно взглянул на девушку. Он никак не мог поверить тому, что слышал. Глаза у него свирепо сверкали, а уголки губ опустились вниз.

— Бетси, вы специально повернули в неправильном направлении? Я ничего не понимаю. Зачем вы это сделали? Разве вам не хотелось выиграть?

— Нет, сир. Я поняла, что Мамелюк — слишком сильная лошадь, и мне не следовало принимать участие в данной скачке. У остальных были просто клячи вместо лошадей. И когда я подскакала к последней отметке, я знала, что мне следует делать. Я повернула налево и, конечно, сбилась с правильной дороги.

— Я вам часто повторял, — металлическим тоном заявил император. — Что вы должны постоянно выигрывать. Победа — это самое главное в жизни! Неважно, чем вы занимаетесь, вы должны изо всех сил стараться выиграть. Разве я не повторял вам об этом множество раз?

— Да, сир.

Всем стало ясно, что император не только зол, но он еще не понимает кое-что. Он нахмурил лоб, как бы пытаясь что-то прояснить для себя.

— Бетси-и, в чем же дело? Зачем вам было принимать участие в скачках, если вы не собирались выигрывать?

— Если бы они думали, что у меня есть шанс выиграть, офицеры никогда не пригласили бы меня принять участие в скачке. Они вообще не думали, что мне удастся хорошо проскакать. Понимаете они не должны проигрывать. Все стали бы над ними смеяться. И в полку люди посчитали бы себя опозоренными. Позволить девушке прийти впереди всех! Нет, сир, так не следовало делать. Подобные вести достигли бы Англии, и 53-й полк стал бы объектом насмешек.