— Мне кажется, я, а может быть, и Тоби! Тоби, как ты считаешь?

— Мне кажется, что у меня первого появилась неясная идея, — заявил второй офицер, — но вы, клянусь Богом, развили ее и дополнили, можно сказать пригладили кудряшки, навели румянец и отправили в мир, шлепнув по…

— Так оно и было! — гордо заявил Греннисон. — Сначала мы задумали о сигнале с помощью белой материи в форме воротничка священника. Но это было бы слишком явным… и поэтому мы решили остановиться на вспышках, которые наши друзья начали посылать, как только они увидят, что он выезжает из города на повозке. Клянусь Богом, мы знали, что сумеем доскакать до вас раньше него. И вот мы здесь!

— Великолепно! — заявил второй офицер.

— Но вам ничего не грозит? — поинтересовалась Бетси. Ее несколько начал беспокоить дерзкий план.

Греннисон был абсолютно спокоен.

— Я ничего не боюсь! Если что, я откажусь от поста и освобожусь от этой марионетки из «Плантейшн-Хаус».

— Но я могу прекратить все сразу же, — начала протестовать Бетси.

— И испортить всю игру? Нет, нет! Шоу должно продолжаться! Мы должны всем доказать, что не такие простачки, как многие думают!

В течение двух дней все продолжалось по-прежнему. Вспыхивал сигнал, и пара или тройка офицеров на бешеной скорости летела к ним из лагеря, а настойчивый жених приезжал слишком поздно, чтобы пустить в ход тяжелую артиллерию своих убедительных доводов.

Каждый раз он привозил с собой записи и зачитывал новые и новые условия, которые он придумывал за время отсутствия. Он считал, что условий набралось достаточно много, чтобы убедить несговорчивую девушку.

Он предлагал — пять фунтов в год на новые наряды плюс два платья, новую шляпку каждый год (потом он переправил на две шляпки), пианино (Интересно, ей известно, сколько стоит пианино?). Один раз в год визит к его брату, который занимался строительными материалами в Хулле, и у него был плавучий домик. Полный чайный сервиз из серебра (от самой дорогой фирмы).

Эти блестящие предложения не действовали на девушку, и он каждый раз возмущался все больше и больше.

В последний день перед отплытием судна Бетси и Джейн одни сидели на крылечке. Было уже около четырех часов дня, и Бетси взволнованно доглядывала на сигнальный семафор. Там не было всем знакомых вспышек. Она взглянула на поворот дороги из Джеймстауна, там тоже все было спокойно. Пыль не вилась вдоль дороги.

Наконец появился всадник, едущий по направлению к «Брайарсу» видимо, он следовал из «Плантейшн-Хаус».

— Это — майор Хаусторп, — сказала Джейн. — Как ты думаешь, зачем он к ним едет?

Майор быстро спешился, бросил поводья Менти Тиммс и направился к девушкам. Майору скоро должно было исполниться пятьдесят. У него была хорошая фигура, и в уголках умных серых глаз у него были морщинки, как у человека, который любит посмеяться. Он сел между девушками.

— У меня неприятности. Я понимаю, что мне лучше молчать, но я не могу сдерживаться. Эти молодые бездельники и негодяи, которые играют в шпионов с любимыми семафорами губернатора! Как же он был возмущен! Он принялся яростно расхаживать взад и вперед, у него даже побелел нос, а ноздри раздулись от возмущения. Неужели я не могу навести дисциплину в полку? Почему я допустил подобное?! Я не мог ему признаться, что мне об этом вообще ничего не известно. Мне следовало все знать! Так закончились все игры. Если кто-то еще посмеет менять сигналы светофора, их разжалуют!

— Этого я и боялась, — вздохнула Бетси, — и просила их перестать. Но им так приятно было играть в «сыщиков и воров»!

— Если говорить правду, — вздохнул майор, — ничего иного и не могло быть. Никому не нравится изображать из себя тюремщиков и позвякивать ключами от клетки. Я ему это так и сказал. Он мне ничего не ответил, но взглядом обвинил меня в предательстве, симпатии мятежнику и желании смесить короля с трона. Но я вам привез и хорошие новости, — весело улыбнулся майор. — Некое лицо, которое мне очень не нравится, уже на корабле. И должен добавить, что настроение у него самое отвратительное.

— Бетси, можешь теперь успокоиться, — заявила Джейн.

— Не совсем так. — Майор с удовольствием оглядел сестер, — я, возможно, тоже теперь стану вас навещать довольно часто.

Как-то днем граф Бертран приехал в «Брайарс», и ему повезло — он застал Бетси одну в саду.

— Мне нужно повидать вас, мадемуазель. Император желает с вами поговорить. Произошли некоторые события, и его это очень волнует.

— Когда он меня желает видеть, господин граф?

— Мне кажется, вам стоит проехаться днем верхом и заехать к нам. Император сказал, что будет у нас в четыре часа, — маршал улыбнулся. — Нам стало известно, что вам едва удалось избежать замужества.

Бетси в ответ ему тоже улыбнулась.

— Я с самого начала не собиралась поддаваться. Но чтобы убедить в этом джентльмена, мне понадобилось некоторое время.

— На судне плывет одна вдова. Она возвращается домой из Индии, и уже сходила на берег, и, как нам доложили, она весьма решительная особа. Она его приберет к рукам, пока они будут плыть.

Наполеон прибыл ровно в четыре. Мадам Бертран исчезла, оставив их одних в гостиной.

Казалось, у императора хорошее настроение и он тепло улыбался Бетси.

— Малышка, — сказал он. — Вы сыграли забавный трюк со своими друзьями-офицерами над настырным священником и над упрямым губернатором.

— Сир, откуда вам известно об этом?

— Рано или поздно до нас доходят сплетни. Клянусь, в Европе все станут хохотать как сумасшедшие. Господи, как же вам хорошо удалось использовать эти дурацкие семафоры, утыканные по всему крохотному острову. Это была великолепная идея, пришедшая вам в голову.

— Но, сир, это не моя идея. Все придумали офицеры.

— Ерунда, Бетси-и. Эти глупые простаки не могли придумать подобный умный трюк.

— Но, сир, я вас уверяю…

— Конечно, будет лучше, если все станут думать именно так, — прервал ее император. — Это спасет вас от мести ужасного сэра Лоува, — император нахмурился. — Он начал наносить удары во всех направлениях, первый удар последовал сегодня — забрали маркиза и его сына.

— Господина Ла Касе? — Бетси не могла ему поверить. — Но, сир, на каком основании?

— Нам пока не известно, в чем их обвиняют. Утром я услышал шум в их крыле, подошел к окну и увидел, как солдаты укладывают в повозки все вещи маркиза. На расстоянии я видел Ла Касе и мальчика. Их повезли в город. Кажется, — он помолчал, — что милый маркиз что-то нарушил. Вот пока и все.

— Он передал свои заметки человеку по имени Скотт. Тот возвращался в Англию. Заметки были написаны мелким почерком и хранились в отрезе шелка. Теперь они станут искать дальнейших доказательств предательства и будут просматривать все его бумаги.

— Их будут содержать, как пленников? — взволнованно спросила Бетси.

— Примерно так, пока они не просмотрят все бумаги. А затем их отправят в Европу. Я уверен, что в бумагах ничего нет такого, на основании чего их могли бы обвинить в шпионаже, так что их не ждет наказание.

— Мне кажется, бедняге Эманюэлю лучше будет жить дома, — заявила Бетси.

— Вы правы, но он все еще остается… как это… У вас есть такое странное выражение — странный, чудак — Наполеон нахмурился. — Я почти уверен, что наш друг не прочь оказаться дома. Он пробыл тут довольно долго и уже добился своей цели. У него масса записей и заметок; этого ему достаточно, чтобы написать пухлый том мемуаров. Если их сразу напечатают, он на этом заработает массу денег. Сэр Лоув сделал еще одну серьезную ошибку. Ему нужно было задержать маркиза на острове еще на несколько лет, — Наполеону удалось запомнить несколько новых английских выражений. — Теперь история Лонгвуда распространится по всему миру.

Бетси продолжала размышлять.

— Дорогой сир, у меня имеются серьезные подозрения, что это был тщательно разработанный между вами план.