Вопрос о наступлении на запад обсуждался на курултае монгольских феодалов в 1229 г. Великий каан Угедей направил в помощь отряду Субудая войска западной части Монгольского государства — улуса Джучи. Эти войска возглавил хан Бату (русские летописцы называли его Батыем), сын Джучи, любимый внук Чингиз-хана. По словам Рашид-ад-Дина, Батый «был в большом почете и очень могуществен, вместо Джучи-хана стал ведать улусом и войском».
Намеченный курултаем в 1229 г. поход на запад не был еще общемонгольским и, как показали дальнейшие события, не принес завоевателям заметных успехов. В степях Прикаспия «вспыхнуло пламя войны между татарами и кипчаками», которая продолжалась несколько лет. Башкирский народ тоже не желал покоряться. Волжская Булгария успешно оборонялась, воздвигнув на южной границе мощные укрепленные линии. На этих рубежах булгарские рати задержали наступление завоевателей, не дав пробиться к своим богатым городам. В 1232 г. монголо-татары «зимовали, не дойдя до великого города Болгарского» (Булгар). Крайней точкой продвижения монголо-татарских войск улуса Джучи на запад после нескольких лет войны были низовья Волги: отдельные отряды завоевателей изредка появлялись недалеко от земель аланов.
И снова вопрос о походе на запад обсуждался на курултае. В 1235 г., по сообщению Рашид-ад-Дина, когда великий хан Угедей «во второй раз устроил большой курултай и назначил совещание относительно уничтожения и истребления остальных непокорных народов, состоялось решение завладеть странами Булгар, Асов it Руси, которые находились но соседству становища Вату, не были еще покорены и гордились своей многочисленностью». Поэтому «в помощь и подкрепление» Батыю великий хан назначил следующих царевичей, потомков Чингиз-хана: «Менгу и его брата Бучека, из своих сыновей Гуюк-хана и Кадана и других царевичей, Кулькана, Бури, Байдара, братьев Бату — Хорду и Тангута и нескольких других царевичей», а из знатных эмиров был причислен к войску Субудай, «один из четырех свирепых псов Чингиз-хана».
Новый поход был, таким образом, общемонгольским: в нем участвовало 14 знатнейших ханов, потомков Чингиза. Численность монголо-татарского войска, выступившего под знаменами Батыя, достигала 150 тысяч человек (обычно каждый из царевичей чингизидов командовал в походе туменом, то есть 10-тысячным отрядом войска). Это была огромная по тем временам армия.
Все лето двигавшиеся из разных улусов орды провели в пути, а осенью «в пределах Булгарии царевичи соединились. От множества войск земля стонала и гудела, а от многочисленности и шума полчищ столбенели дикие звери и хищные животные». Огромное монгольское войско встало на рубежах Восточной Европы.
Монголо-татарское наступление на Юго-Восточную Европу в 1229–1235 гг.
Первый удар монголо-татарских полчищ был направлен на Волжскую Булгарию. Поздней осенью 1236 г. укрепления на границе Булгарин были прорваны, орды завоевателей, уничтожая все на своем пути, обрушились на булгарские земли. Персидский автор, современник нашествия, писал, что завоеватели «силой и штурмом взяли город Булгар, который известен был в мире недоступностью местности и большой населенностью. Для примера подобным им жителей его частью убили, а частью пленили». Картины страшного опустошения Волжской Булгарин рисовали и русские летописцы: «Той же осенью (1236 г.) пришли из Восточных стран в Болгарскую землю татары, и взяли славный великий город Болгарский, и избили оружием от старца до юного и до младенца, сосущего молоко, и взяли товара множество, а город их пожгли огнем, и всю землю их пленили». Разрушены были многие булгарские города: Булгар, Булар, Кернек, Сувар и другие, подверглись массовому опустошению и сельские местности. В бассейне рек Бездны и Актая археологами обнаружены многочисленные поселения (13 городищ и 60 селищ), погибшие во время монголо-татарского погрома. Субудай, командовавший войском, вторгнувшимся в Булгарию, не щадил никого.
Весной 1237 г. монгольское войско, закончившее войну в Булгарии, двинулось в прикаспийские степи, где продолжалась война с половцами. Завоеватели перешли Волгу и широким фронтом мелких отрядов, так называемой облавой, прочесали степи (тактика облавы заключалась в том, что какая-либо территория замыкалась кольцом монгольских отрядов, которые, двигаясь затем к центру, уничтожали все живое, попавшее в облаву). На этот раз облава была грандиозной по своим размерам. Левый ее фланг следовал вдоль берега Каспийского моря и далее по степям Северного Кавказа к низовьям Дона, правый двигался севернее, по половецким степям. Здесь воевали отряды Гуюк-хана, Монкэ-хана и Менгу-хана. Война с половцами продолжалась все лето.
В то же время другое многочисленное монгольское войско ханов Батыя, Орды, Берке, Бури и Кулькана завоевывало земли на правобережье Средней Волги.
Нашествие объединенных сил Монгольского государства на Восточную Европу. Войны с волжскими булгарами, половцами и народами Поволжья (осень 1236 г. — лето 1237 г.)
Народы Юго-Восточной Европы — булгары, половцы, аланы, мелкие племена Поволжья — внесли свой вклад в борьбу с монголо-татарскими завоевателями. Монголо-татарскому войску несколько месяцев пришлось потратить на то, чтобы сломить их. И даже тогда, когда, по словам персидского историка Джувейни, «все, что уцелело от меча, преклонило голову», борьба продолжалась. Завоеванные народы поднимали восстания. «Между кипчакскими негодяями, — презрительно писал о непокорных половцах Джувейни, верно служивший монгольским ханам, — оказался один, по имени Бачман, который с несколькими кипчакскими удальцами успел спастись; к нему присоединилась группа беглецов. Так как у них не было постоянного местопребывания и убежища, где бы он мог остановиться, то он каждый день оказывался на новом месте, как говорится в стихе: „Днем на одном месте, ночью на другом“, и из-за своего собачьего нрава бросался, как волк, в какую-нибудь сторону и уносил что-нибудь с собою; мало-помалу зло от него усиливалось, смута и беспорядки умножались. Где бы войска монгольские не искали следов его, нигде не находили его, потому что он уходил в другое место и оставался невредимым. Так как убежищем ему большей частью служили берега Итиля (Волги), он укрывался и прятался в лесах их, выходил, забирал что-нибудь и опять скрывался, то повелитель Менгу-каан велел изготовить 200 судов и на каждое судно посадил сотню вполне вооруженных монголов. Он и брат его Бучек пошли облавой по обеим берегам реки. Прибыв в один из лесов Итиля, они нашли следы откочевавшего утром стана: сломанные телеги и кусты свежего конского навоза и помета, а посреди всего этого добра увидели больную старуху. Спросили, что это значит, чей это был стан, куда он ушел и где искать его. Когда узнали наверняка, что Бачман только что откочевал и укрылся на остров, находящийся посреди реки, и что забранное и награбленное во время беспорядков скот и имущество находятся на том острове, то вследствие того, что не было судна, а река волновалась подобно морю, никому нельзя было переплыть туда, не говоря уже о том, чтобы погнать туда лошадь. Вдруг поднялся ветер, воду от места переправы на остров отбросил в другую сторону и обнажилась земля. Менгу-каан приказал войску немедленно скакать на остров. Прежде чем Бачман узнал, его схватили и уничтожили его войско. Некоторых бросили в воду, некоторых убили, угнали в плен жен и детей, забрали с собой множество добра и имущества и решили вернуться. Вода опять заколыхалась, и, когда войско перешло там, все снова пришло в прежний порядок. Никому из воинов от реки беды не приключилось. Когда Бачмана привели к Менгу-каану, то он стал просить, чтобы тот удостоил убить его собственноручно. Тот приказал брату своему Бучеку разрубить его на две части».
Если отбросить бранные эпитеты, которыми наградил «смутьяна» Бачмана официальный историк монгольских ханов Джувейни, то в «смуте и беспорядках», которые «умножались», и в «зле», которое «от него усиливалось», можно без труда увидеть достаточно сильное и массовое народное движение против завоевателей. Для того чтобы справиться с Бачманом и его «удальцами», монголам пришлось построить флот из 200 больших судов, на каждом из которых было по 100 «вооруженных монголов», то есть всего 20 тысяч воинов! А в походе против Бачмана участвовали два высокородных хана, сыновья самого Чингиза — Менгу и Бучек.
