— Ты охр*нел? — что есть мочи упираюсь в широкую, каменную грудь, пытаясь оттолкнуть его от себя. И он отпускает так резко, что еле получается удержаться на ногах.

Инстинктивно отступаю на несколько шагов назад, не сводя с него сердитого взгляда. Артем, тяжело дыша, смотрит на меня неотрывно. И во взгляде просто кипят эмоции, от которых становится не по себе.

— Ты чего себе позволяешь? — сквозь зубы цежу, еле удерживая себя в рамках.

— Я? Ничего! — нагло разводит руками.

— Правда?! А как называются, все вот эти взгляды, преисполненные угрозы?! Вот это вот все, — раздраженно обвожу руками маленькое мрачное помещение, — какого черта ты вообще там устроил?

— Хм, по-моему, я вел себя в рамках приличия, как ангел, — в глазах ухмылка недобрая.

— Слушай ты, Ангел, — шиплю, сердито тыкая указательным пальцем ему в грудь, — не смей ко мне приближаться! Я здесь не одна, и выяснения отношений мне вообще не нужны!

— Выяснения отношений? Не понимаю о чем ты, — хмыкнул он.

— Не понимаешь?! Значит, мне показалось, что ты готов был подойти и прямо там руки Максу вырвать?!

— Не показалось, еще бы чуть-чуть и подошел, и вырвал, — медленно, не сводя с меня горящего взгляда начал приближаться, — у меня чуть крышу не сорвало, когда я увидел, как ты с этим хр*ном в обнимку идешь!

— Да какое, вообще, твое дело с кем я хожу в обнимку!

— Значит, это с ним ты вечера коротаешь? — проигнорировав мою последнюю реплику, холодно спрашивает Зорин, — и вчера тоже?

— Не забывайся! — осадила его, — с кем и что я делаю, тебя не должно волновать!

— Согласен, не должно! — чуть ли не переходя на рык, ответил Артем, — но волнует! Да меня чуть не вывернуло, когда представил тебя с ним.

— Тём, остынь! Мы с тобой друг другу никто! Я не собираюсь перед тобой отчитываться или оправдываться! — не хочу, но отступаю на шаг, потому что он все так же медленно движется в мою сторону, — ты, если уж на то пошло, тоже пришел сюда не в гордом одиночестве! Или хочешь сказать, что это сестра, подруга или как вы там мужики своих любовниц прикрываете!

— Да, не один, — невозмутимо ответил он, — и это не сестра.

— Вот и иди к ней, качай права, мотай нервы, а меня оставь в покое.

— Не могу! Думаешь, если бы мог, то крутился бы рядом с тобой? — сердито сверкая глазами, приближается ко мне чуть ли не в плотную, и я снова вынуждена отступать, злясь из-за нелепости ситуации, — я уже дурею, оттого что каждый гр*баный день каждая гр*баная мысль только о тебе! Где ты, с кем ты, чем занимаешься! И ревность душит, не давая отвлечься. Вчера, когда понял, что не одна, чуть было не взорвался, потому что весь день ни о ком, кроме тебя и думать не мог.

Знакомо! Я вчера тоже только о нем и думала, не в силах переключиться, выкинуть из головы то, с каким остервенением мой организм отреагировал на Артема. И Градов, к которому Зорин сейчас ревновал, так и не смог вытеснить его из моих мыслей. Но это мое личное дело, и ему об этом знать совсем не обязательно.

— Угу, и скорее поскакал в поисках утешения, — с усмешкой поинтересовалась у него, чувствуя, что внутри что-то неприятно шевельнулось.

Я ведь его реально вчера чуть не поцеловала, сидя на машине! И в реке он торчал из-за моей выходки! А за разрядкой к другой пошел! Вот, кобелина!

В голове пролетела легкая абсурдная мысль, что я, вроде как, ничем не лучше, и поступила точно также. Но, блин, это же я! Мне можно! И не я признавалась ему в любви! Да, я строю коварные планы, как заполучить его в мужья, но не более того! У меня же к нему нет никаких чувств!

Почему-то вчера ночью, обнимая Градова, я была абсолютно уверена, что Артем будет сидеть дома, мечтая о моей прекрасной персоне, а он… Вот скотина!

— Мне не надо скакать в поисках утешения, — мрачно ответил, не сводя с меня взгляда, — сама знаешь.

— Ах, да! Я же совсем забыла, стоит поманить и сбежится толпа, жаждущих приголубить, — как можно более пренебрежительно бросила ему, брезгливо сморщив нос.

Он громко скрипнул зубами и шумно выдохнул:

— Антина! У меня когда-нибудь мозг от тебя взорвется! Ты меня с ума сводишь, в плохом смысле этого слова! И что происходит в последнее время в твоей блондинистой голове, я вообще понять не могу! То, как ледышка, нос от меня воротишь, то, провоцируя, полуголой задницей крутишь! То чуть ли не в открытую посылаешь, говоришь, что мы друг другу никто, а потом вдруг претензии какие-то выдвигаешь!

— Никаких претензий, Зорин! Просто голая констатация факта!

— Какого факта, Кристин? Какого? Что я идиот, который столько лет не может выкинуть тебя из головы? Так можешь не утруждаться, я в курсе!

— Нет, — проблеяла, чуть опешив от его слов.

— Или может, ты про баб, которые вьются вокруг? Ох, ну извини, что не рыдаю от тоски, стоя на коленях перед твоей фотографией в золотой рамочке! И если бы это помогло избавиться, от навязчивых мыслей о тебе, то я бы ни одной юбки не пропускал! Только не помогает ни хр*на! — севшим голосом произнес, снова подходя вплотную, — сколько не пытался.

— Это твои проблемы! — мне неудобно рядом с ним, не спокойно, стоит больших усилий, чтобы снова не отступить, хотя хочется этого невыносимо.

— Мои проблемы, говоришь? — недобро усмехнулся он, откидывая в сторону напускное спокойствие.

Очередной шаг в мою сторону, и я все-таки отступаю, чувствуя, как спина упирается в стену. Нервно сглотнув, бросила беспомощный взгляд в сторону прикрытой двери! Нужно бежать от него! Сломя голову, бежать и не оглядываться!

Словно прочитав мои мысли, Зорин не церемонясь, прижал к стене. Его рука взметнулась кверху, и он, обхватив меня за затылок, легко поборов сопротивление притягивает к себе, и впивается поцелуем в мои губы.

Глаза изумленно распахнулись, а сердце в этот момент просто забыло, что должно биться. Не веря в происходящее, уперлась руками в грудь, но не смогла оттолкнуть. Даже не пыталась, чувствуя, как ноги начинают предательски слабеть. Просто держала их на груди, чувствуя, как раскатисто бьется сердце, и просто дурея от этого ощущения, от понимания, что это все из-за меня.

Жадный поцелуй, от которого голова кругом идет, сердце пропускает удар за ударом, и внутри становится горячо, будто тягучая патока по венам растекается. Мне это нравилось до такой степени, что готова была махнуть рукой на все, и только мысль о том, что делаю глупость, заставила взять себя в руки. Да, возможно противоречу сама себе, отталкивая его, но чтобы продолжать играть свою партию, мне нужен был контроль над собственными мыслями и ощущениями, а сейчас они разбегались во все стороны, как тараканы, не давая сконцентрироваться.

Словно вынырнув из трясины на поверхность, скинула с себя оцепенение, и начала отталкивать его, что было силы. Это как бороться с вулканом — бесполезно. Своим телом вдавливает в холодную шершавую стены, одна рука крепко сжимает талию, а вторая удерживает за затылок, не давая сдвинуться и на сантиметр.

Черт! Что он творит?!

Наконец, получается отстраниться, судорожно вдохнуть:

— Зорин, ты в своем уме??? Что ты делаешь? — щеки пылают, губы припухли от такого напора, тело требует продолжения, а мозг вопит, чтоб заканчивала с этими играми, что все это до добра не доведет.

— Я? Решаю свои проблемы, — несмотря на то, что тяжело дышит, его тон холодный, даже жесткий.

Меня это отрезвляет, отгоняя остатки наваждения:

— Что, Тём, надоело строить из себя доброго влюбленного сенбернара? Надоело тратить время на развешивание лапши на уши, и решил напрямую действовать? Сделать то, чего давно хотел — забраться мне под юбку.

Он смотрит на меня, с досадой качая головой, а потом произносит:

— Какая же ты все-таки…

— Кто? — насмешливо перебиваю его, — Сука? Стерва? Это ты хотел сказать?

Смотрю на него надменно ухмыляясь, но к его простому, но хлесткому ответу оказываюсь не готова:

— Дура! — жестко припечатывает он.