Я с ужасом вдавил рацию дрожащей рукой.

— Ребята?..

Тишина.

— Прошу, ответьте…

Ночь сияла тьмой. Дождь цокал на асфальте. Треск здания и его конструкций наполнял улицу ужасающим звуком.

— Болди. Харли… Ева? Где же вы…

Здание не остывало и уже давно оказалось позади. Я шёл куда-то. Не знаю куда. Теперь я один в этом городе. Сам по себе. В изоляции. На грани жизни и смерти. Меня тошнило, даже сил для мыслей не осталось. Тучи скапливались и превращались в плавные небесные скалы. Капли дождя удлинялись и пронзали моё тело мельчайшими металлическими спицами. Ноги сплетались вместе, меня всё время косило на землю, словно последнюю травинку в платиновой пустыне. Один подросток в огромном кровожадном городе. В любую секунду меня могут убить и подвесить на цепи. Я понимал это, но тело не слушалось. Оно болело и ныло, просило сдаться и покончить со всем уже сейчас. Куда мне идти? Что делать? Не знаю ни я, ни Милли, которая наверняка меня вспоминала.

Я потерял их. Болди, Харли, Еву. Я потерял друзей, не успев их обрести, завоевать доверия, признания. Что ж, может, мне действительно не суждено иметь друзей.

Я долго шёл, долго видел тащащиеся мимо глаз дома, обмокшие и сверкающие в свете гаснущих неоновых вывесок. Фонари прекращали свою работу, засыпали. Раннее утро прогоняет ночь. Светает. На мокром асфальте медленно плывёт жёлтая дуга. Это в конце чистой от теней улицы выходит солнце. Но наверху скоро оно захлебнётся скоплением дождевых туч.

Я вошёл в помещение первого попавшегося ларька, отстрелив нависший на двери замок. Стёкла измазались в крови, которая медленно стекала тонкими ручейками вместе с каплями дождя, в которых улица переворачивалась с ног на голову. Всюду газеты, канцелярские принадлежности и журналы, выцветшие и размякшие от сырости, которая лезла из пулевых дыр в стенках. Стул не тронут. Однако деревянная ножка прогнила до самого основания и не казалась прочной. Я сел. Стул хрустнул. Газеты. Я не хочу читать. Не могу даже. Но сейчас руки так и тянулись что-нибудь порвать. Газеты были первым, что пришло на ум и попалось на глаза. Я взял стопку листов и разорвал их. Две части, снова две, ещё две. Вскоре листки стали похожи на конфетти, и я взметнул руками вверх. Сотни, нет, тысячи чёрно-белых кусочков взмыли к дырявому потолку, из которого капал по чуть-чуть дождь. Некоторые падали моментально, некоторые прилипали к мокрому потолку, некоторые медленно опускались к полу, кружась вокруг себя, будто балерины. Я взял следующую стопку, однако порвать её не успел. Заголовок бросился мне в глаза:

«Компания Infinitum понесёт огромные убытки и остановит производство препарата «Блюпойс».

По заявлению главы компании, компания отчиталась о банкротстве и свернёт производство экспериментального стимулятора жизни, «Блюпойса». Так же глава заявил, что дальнейшие условия для изучения проекта «Созвездие» могут не соответствовать требованиям, ввиду отсутствия необходимых денежных средств». Отсутствия денежных средств? Компания заявила о банкротстве в тот момент, когда Созвездие уже было создано. А если так, то, возможно, Созвездие вырвалось на свободу из-за отсутствия сдерживающих механизмов, что стоят немало. Чёрт. Катастрофа изза отсутствия финансов, вот это провал. Небось, столько денег влили, а в итоге целый город умер.

Рация на плече загудела, раздался молодой голос.

— Никольз? Никольз, ответь. Это Трики.

Ножка стула надломилась, я с грохотом свалился на мокрый пол, запачканный кровью и краской.

— Никольз, приём. Что у тебя там происходит?

Я поднялся с мокрой земли и вцепился в круг, горящий голубыми светодиодами.

— Трики, чёрт, что происходит?! Где ты?! Центр же горит!

— Да, горит. Магнус устроил пожар.

— Что?!..

— Тише, тише, у меня мало времени. Слушай, двигай к складу универмага «Endcome» он большой такой, железный, не ошибёшься.

Магнус увёл твоих друзей…

— Какого?..

— Дай договорить. Скоро их убьют, если они не расколются о твоём местоположении…

— А они ведь не расколются…

— Именно. Сейчас допрашивают парня и девушку с белыми

волосами, и, если они не скажут, где тебя искать, им конец. Прошу, поторопись.

— Стой, я даже не знаю, где…

— Всё, мне пора, прости.

Динамик стих.

Дождь кончился, последние капли насмерть бились о мокрую землю и лужи. Тучи медленно расходились, ослабляли железные хватки, развязывали свинцовые сплетения. Солнце восходило по ступенькам неба, темнеющим к верху. Куда мне идти? Где искать магазин? И почему именно магазин? Неужели этого Магнуса так тянет к покупкам?

Но я знаю наверняка — Магнус, этот дряхлый, лживый старик должен умереть. Я найду его и прикончу на месте. Чего бы мне это ни стоило. Но для начала мне нужно найти карту. Неважно, насколько точную, это должна быть карта, чтобы примерно знать куда направиться.

Я начал копаться в завалах журналов и газет. Листки шелестели, из дыры в крыше капали дождевые капли, падая мне на макушку. Я сваливал на пол стопки из газет одну за другой, цветные журналы падали в образовавшуюся на полу лужу, впитывая в себя грязь и влагу. Ничего похожего на карту здесь нет. Вот так всегда. То, что тебе необходимо, всегда отсутствует, а того, чего не нужно в принципе — хоть отбавляй. Что ж, придётся поискать на улице. Я уверен, где-то здесь, да найдётся одна копия схемы города.

Я вышел из маленькой ларьковой кабинки и огляделся вокруг. Дождь успокаивался, последние частицы воды сваливались с вершин и разбивались о нагревающийся асфальт. Небо очистилось от чёрных туч, по нему медленно восходило солнце, поднимаясь по ступенькам из темнеющих к верху тонов. Передо мной был небольшой дом, в четыре этажа высотой, на вид не самый новый, но явно отличающийся от остальных. На нём висела небольшая вывеска с глобусом. Название я читать не стал. Оно было слишком мало, чтобы разглядеть символы, поэтому я подошёл ближе.

— «Географическое общество», — читал я, — то, что нужно.

Я дёрнул за ручку. Не удивительно, что та не поддалась. Но на втором этаже болталось в разные стороны окно, немного поскрипывая. Рядом устремилась вверх пожарная лестница, с которой капали дождевые капли. Я ухватился за перекладину и подтянул себя ко второй ступеньке. Ледяное железо обожгло ладони, мне очень хотелось отпустить лестницу, выпустить из мёртвой хватки опору. Но если я хочу что-то совершить, то должен терпеть.

Наконец, дотянувшись до открытого окна, я влез в комнату. Зелёные обои, детская кровать и игрушки, разбросанные по полу, мягкий ковёр, усыпанный детскими мелками с рисунками, и оранжевый шкаф, мёртво прислонённый к стене. Входная закрытая белая дверь, исцарапанная острым предметом. Наверху мигала люстра в виде маленьких планет. Они кружились в разные стороны и сверкали стёклышками.

Дверь шкафчика тихо колыхнулась, выглянув тьмой из приоткрывшейся двери. Я встал как вкопанный. Уши горели, выслушивая звуковой вакуум и нервное колыхание сердца. Шкаф тоже замолчал и не собирался проигрывать игру в молчанку. Секунды превращались в минуты. Я пристально вслушивался и всматривался в тёмную полоску. Сделал шаг вперёд. Тишина. Шаг. Шкаф стоит безмолвно. Шаг. Под ногой шелестит рисунок. Шаг. Вытащил пистолет и медленно щёлкнул затвором. Гильза упала на пол, подскочив и повертевшись в воздухе. Она покатилась куда-то прочь, подальше от молчаливых нас.

Я крепко ухватился за ручку… И дёрнул на себя. Из тьмы вывалился труп. Мужчина средних лет с дырой в голове лениво разлёгся перед моими ногами. Крови не было. Ничего того, что могло бы констатировать пулевое ранение в лоб. Я тяжело вздохнул и опёрся на колени.

Помнится, мы с Милли ходили в комнату страха. Я не часто посещал подобного рода развлечения, для меня это было слишком скучно и банально. Но темноволосая девушка умела добиваться своего. Её проницательные глаза, милая манера речи никогда не давали мне шанса выиграть спор. Именно поэтому она смогла вытащить меня из собственного логова наружу. Тогда она решила немного развлечься, выбрав комнату страха в качестве аттракциона.