— Хватит, Никольз. Хватит. Я прошу тебя, уходи… — она показала мне в руках гранату, ровно такую же, какую я нашёл у склада.

— Нет, нет, замолчи. Я не брошу тебя.

— Иди, я сказала, иди отсюда! Проваливай! — она нескромно и очень горько заплакала, будто кровью. — Прошу…

Я тоже плакал, я тоже хотел смерти. Слёзы шли ручьём, напоминая дождь. Кровь тоже текла. Но не из живота, из плеча. Я не мог успокоиться и плакал, как ребёнок, теряющий самого близкого человека. Я попытался поцеловать Харли, но она заслонила губы рукой и утерла слёзы с моего лица, немного успокоившись.

— Иди, — тихо сказала она.

Вдали улицы, из города, доносились звуки солдат. Они шли к нам, чтобы окончательно добить.

Всё рыдало: небо, тучи, горы, я, Харли, дома, по которым стекала вода, карнизы которых устроили свои водопады. В люки на зеркальном асфальте утекали небольшие прозрачные речки. Я последний раз потрогал её бледное, холодное лицо, жёлтые, вымокшие волосы… И побежал к границе.

Дойдя до небольшого блокпоста, я оглянулся назад. Прогремел страшный взрыв, из которого вылетели потоки крови, порыв пламени закружился и вознёсся к небесам.

Фиолетовые искры догорели, наступила могильная тишина.

Передо мной растеклось озеро, в котором рвала пополам тучи огромная оранжево-пурпурная трещина. Над водой стелился густой пар, который повторял изгибы колыхающихся в разные стороны волн. Берег, состоящий из тёплых и холодных, мокрых, круглых, гладких, овальных, серых камней приближался ко мне очень медленно. Гора, обвитая густыми тучками, растворялась в свете, окрашивая свой белый от солнца кончик в тёплые цвета. Дул прохладный ветер, качал чёлку, рваную футболку, завывал в ушах. Дождь скончался, выжал максимум из серых губок, полных печалью. Солнце

обсушивало землю, камни на берегу, из-за чего те дымились лёгким паром.

Я перелез через шлагбаум на блокпосту. Небольшое сооружение с лестницей, ведущей в уютное помещение, где ждали сотрудников макулатура и писклявый центр связи. Вода в кроссовках уже лезла наружу, но что-либо предпринять я уже не мог. Нет сил.

Я отключился, стал похож на робота. Тащился до воды, преследуя утерянную цель. Я потерял всё. Нет желания в сотый раз это перечислять. Тошнит.

Слёзы так и бились о серые сохнущие камни. Последние мокли и становились солёными, похожими на те, что привезли с моря. Я задыхался, горло сжалось и перестало функционировать. Часто откашливался, падая, выплёвывая новые порции мерзкой слизи и желчи, крови. Словом, всего, что только можно было достать из организма. Волосы встали дыбом. Я зяб, мёрз, страдал от жары и волны солнечных лучей, пробивающих мне глаза.

Я обычно смотрю на часы. Но не сейчас. Они сломались, да и нет желания их проверять. Какая разница, что там. Если жизнь — это таймер с обратным отсчётом до наступления смерти, то я уже давно должен был быть мёртв. Таймер бил по голове и другим частям тела, заставляя свалиться, отключиться, покинуть мир и переродиться в новой форме. В новой системе.

Всё кончено. И жизнь тоже.

Я почувствовал в кармане джинсов что-то небольшое. Сунул окровавленную, трясущуюся, озябшую от страха и боли руку в мокрую ткань и достал снимок, на котором были изображены трое друзей. Харли. Болди. Ева. Я долго смотрел, долго видел лица подростков. Слёзы падали на сырую фотографию, проедая цветную бумажку. На месте пальцев, где я держал, разошлись алые круги. Картинка темнела, мялась. Тихий ветер взял из моих рук снимок. И, подув сильнее, унёс его куда-то ввысь, где тёплые воспоминания сгорели в холодном свете. Обуглились, растворились.

Никто не узнает о том, что здесь произошло. Через что прошли здешние люди, беспощадно отрезанные от остального мира. Даже Милли, о которой я так часто вспоминал, уже не узнает обо мне ничего. Хотя, я искренне надеюсь, что Трики справится, что он донесёт до людей правду. О том, что они все были обмануты, что все они не стоят теперь ровно ничего, ведь каждого могут оставить на произвол судьбы в каком-нибудь эвакуированном городе.

Смерть. Кто знает, может… она и к лучшему.

Я дошёл до воды. Ледяные волны пускали свои холодные лапы потоков воздуха к моим ногам. Лапы те просачивались сквозь джинсы и раны, стыла кровь, скулы сжимались, меня косило.

Тучи разъезжались в стороны, выходил нежный закат.

Я упал на колени, обессиленный, уставший, замёрзший. А затем, окончательно сдавшись, повалился боком на груду мокрых камней. Озёрная вода обмывала половину моего лица. В глазах всё расплывалось, уши нахлебались воды. Изо рта шли пузыри. Сердцебиение стихало, принимало новую сущность. Я видел удивительной красоты пейзаж и, пока наслаждался им, с трудом втягивая воздух, закрыл глаза.

Всё стихло.

Больше книг на сайте — Knigoed.net