— А с ним самим все в порядке?
— Да, конечно. Скоро ему можно будет подняться на палубу. Он немного переохладился, — добавил Бирн со злорадством.
Через некоторое время на палубу вышел Ансар с виноватым и покорным видом. Он попросил прощения у капитана Бирна, однако было совершенно очевидно, что так поступает он по явному приказанию Феррагамо, так как интонация у юноши была неискренняя. Соответственно, и прощение, которое он получил, также было не очень искреннее.
Остальная часть дня до сумерек прошла без особых приключений, и к заходу солнца судно бросило якорь недалеко от города Стейн. Двое матросов на весельной шлюпке переправили Феррагамо, Шилла и Бонета на берег, а остальные начали готовиться к ночлегу на борту. Сошедшие на берег через час с небольшим вернулись на судно с некоторыми новостями.
— Нам рассказали много ужасных историй об этом диком лесе, — объявил Шилл, — но никто из рассказчиков не знает, где находится лагерь разбойников, и даже понятия не имеет об этом. Говорили нам также, что в лесу несколько шаек грабителей.
— Из всего, что мы сумели разузнать, вытекает, что здесь нет никаких новых сведений из столицы Стархилл, — добавил Феррагамо, — но зато много всевозможных слухов о нашей экспедиции! Мне кажется, мы можем спокойно провести ночь на борту нашего судна. Но на рассвете нам следует уйти отсюда. «Морской Ястреб» укрыл на ночь путешественников, большая часть из которых впервые ночевала на судне в море, под открытым небом. К счастью, погода стояла теплая, так что почти все легли прямо на палубе, завернувшись в плащ или попону. Можно сказать, что из всех, кто находился на корабле, был доволен ночлегом лишь Сов, который в качестве насеста для себя выбрал рею на мачте, а также Пушок, который, свернувшись в клубочек, пристроился рядом с глядевшим задумчиво на звезды хозяином. Наступила тишина, и только храп Брандела раздавался над затихшей палубой, заглушая шлепки морских волн, разбивавшихся о корпус судна, журчание воды, стекавшей по его обшивке, а также скрип такелажа, рангоутов и якорной цепи «Морского Ястреба», покачивавшегося на волнах от слабых порывов ветра.
«Что мешает вам спать? — послышался вопрос в мурлыканье кота. — А вот Бренди всегда дрыхнет без задних ног. Он, в отличие от вас, Марк, не позволяет мимолетным размышлениям, чувствованиям или воображению нарушать покой своего тела. Единственное, что его по-настоящему волнует, это чтобы у него всегда была возможность есть, пить и спать. Из него мог бы получиться самый настоящий кот».
Пушок фыркнул, вздохнул и продолжал:
«Вам, наверное, кажется, что я чем-то недоволен и поэтому брюзжу. Если это так, то вы меня обижаете… В последнее время вы, я вижу, такой тихий и спокойный. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы снова надумали читать ту самую книгу. От нее вы становитесь сами не свой… А знаете, я ведь даже хотел спрятать ее. Наверно, мне следовало бы так и сделать. Но я подумал: а зачем?… Но хватит, я не хочу больше думать об этом!»
В голову Пушка пришли новые мысли; кот засопел и замурлыкал дальше:
«Глупо стараться забыть обо всем на свете. Наоборот, вам следует кое о чем вспомнить, чтобы суметь забыть неприятное. Я вижу, вы меня не поняли. Дело в том, что вы стали скрытничать. Раньше вы не вели себя таким образом, и никаких секретов между нами не было».
Пушок снова обиженно фыркнул. Марк пожалел кота и постарался успокоить его:
«Дорогой друг Пушок, я не хотел тебя обидеть и делал это не умышленно. Есть во мне что-то такое, что я еще не умею контролировать».
В ответ на это неразлучный спутник Марка еле заметно пошевелил лапкой, и в его кошачьей породе подобный жест соответствовал тому случаю общения между людьми, когда собеседнику не нашедшему подходящих слов для своей реплики, остается лишь пожать плечами. Когда эта короткая немая сценка закончилась, кот обратился к принцу:
«Если вы не постараетесь поскорее уснуть, то имейте в виду, скоро взойдет солнце, и вы встретите новый день уставшим и невыспавшимся. Хотите, я спою песню, чтобы убаюкать вас?»
— «Нет, нет! — ответил ему Марк, улыбнувшись. — Я достаточно наслушался твоих песен».
— «Ну, вот, опять бестактность! — обиженно дернулся всем телом Пушок. — Поймите же, что среди тех, кто знает толк в кошачьем пении, считают, что у меня очень красивый голос».
— «Кота с таким голосом лучше выбросить за борт».
— «Глупости! Всякий моряк знает, что корабль без кота — не корабль. Так что здешнему экипажу очень даже повезло…»
Вдруг внимание кота привлек сидевший на рее Сов:
«Ой, что это такое? Зачем это ночное чучело уселось там? Боже ж ты мой, что сделают с ним завтра проголодавшиеся чайки!»
— Ну, как мне уснуть! — рассмеялся вслух Марк. — Ты же болтаешь без умолку!
Вслед за этим оба неразлучных друга надолго замолчали, каждый думая о чем-то своем. Когда кот, наконец, уснул, его мурлыканье сделалось почти бесшумным.
С восходом солнца якорь был поднят, а к полудню судно достигло устья реки Гринвотер. Большей частью эта река протекала по дремучему лесу, где разбойники удерживали в плену принцессу Фонтейну, однако свое начало она брала в самом центре горного массива Виндшилл. Это была большая и полноводная река, которая даже в засушливое лето приносила в море много-много воды. Устье Гринвотер было широкое и очень удобное для стоянки, поэтому «Морской Ястреб» бросил якорь именно здесь. Посоветовавшись, путешественники решили продолжить плавание и идти вглубь леса. Примерно через три мили река суживалась настолько, что росшие по обоим ее берегам многочисленные деревья переплетались своими ветками между собой и образовали некое подобие купола над руслом реки. Быстрое течение и отсутствие ветра затрудняли продвижение судна, и вскоре Марку показалось, что пешком по берегу он смог бы двигаться быстрее, чем на корабле. Однако, разглядев сплошные стены из деревьев, теснившихся по краям потока воды, а также густые заросли молодняка и кустов внизу, у основания этих деревьев, Марк отверг свое первоначальное намерение и пришел к выводу, что целесообразнее всего пробираться вглубь леса именно по реке.
Во второй половине дня корабль дошел до того места, откуда, по словам капитана Бирна, река становилась несудоходной для больших парусников. Определить это место было нетрудно, так как здесь была сооружена небольшая деревянная пристань, довольно уже обветшавшая. Торговые суда заходили сюда для сбора шкур и меха диких зверей у местных охотников, чтобы отвезти их в Стейн или Барк. «Морской Ястреб» причалил к этой пристани, а матросы принялись готовить две весельные шлюпки, имевшиеся на судне, для дальнейшего плавания вверх по реке.
Капитан Бирн и его команда пошли навстречу просьбе путешественников и поначалу согласились подождать у этой пристани два с половиной дня. Посоветовавшись между собой еще раз, моряки объявили, что пробудут здесь столько времени, сколько будет нужно, дождутся возвращения поисковой группы и, затем, отвезут всех туда, куда они пожелают. Такое решение экипаж «Морского Ястреба» принял, помимо всего прочего, еще и потому, что в лесу было много охотников, у которых можно приобрести шкуры и меха, а для этого необходимо было время.
Таким образом, команда судна стала оживленно и весело готовиться к приему охотников, радуясь своей будущей удачной торговле и барышам, а поисковая группа чародея Феррагамо грузилась в весельные шлюпки в совершенной тишине, грустные и задумчивые от ожидавшей их неизвестности.
Стремясь как можно полнее использовать светлое время дня, Феррагамо торопил своих людей и просил их как можно энергичнее грузиться в шлюпки. Сам чародей, Марк, Орм и Бонет разместились в одной шлюпке, а принц Ансар, Брандел, Шилл и остальные бойцы заняли другую.
Вскоре после начала нового этапа путешествия все убедились в значительном преимуществе плавания на весельных шлюпках, так как их применение давало заметную экономию времени по сравнению с использованием парусника «Морской Ястреб». Тем не менее даже в этом случае их ожидало немало других трудностей, поскольку скорость течения воды была большая, и приходилось налегать на весла, отчего вскоре все так устали, что, когда Феррагамо, наконец, распорядился остановиться на отдых на просторной полянке, найденной на западном берегу реки, путешественники на обеих шлюпках облегченно вздохнули и с готовностью подчинились приказу. На берегу был устроен привал, разожжен небольшой костер и проголодавшиеся участники экспедиции стали готовить еду, а тем временем Феррагамо попытался, с помощью своих колдовских заговоров, точнее определить то место, где содержалась в плену принцесса Фонтейна.
